Игорь Градов - Грустная история Васи Собакина

А вот крестьянки рожали от эльфов не так уж и редко — считалось, что полукровки получают от отца особые способности и находятся под покровительством леса. Кроме того, ребятишки, как правило, получались очень красивыми — эльфы, как известно, любят лишь симпатичных девушек, а на дурнушек или даже обычных внимания не обращают.

Поэтому люди своих ублюдков, как правило, не убивают (хотя бывали и исключения), а воспитывают наравне с другими детьми. Отличить их можно только по очень светлым волосам (у крестьян они обычно гораздо темнее) да чуть острым ушкам. И по небольшой способности к магии, хотя последнее проявлялось далеко не у всех.

Иногда полукровки, повзрослев, отправлялись учиться на магов (очень выгодное занятие) или на лекарей (тоже прибыльное дело), пользовались потом почетом и уважением у людей. Но случалось и обратное — их всячески оскорбляли и унижали, пытаясь таким образом отомстить эльфам. Но никогда эти дети не встречались со своими отцами-эльфами — жили только с матерями. Лес не принимает полукровок, и появление ублюдка в наших селениях считается недопустимым. По крайней мере, так было всегда. Но мир, как известно, меняется, и кто его знает, что будет завтра…

Такие философские мысли наполняли мою голову, пока мы тащились к замку князя Редрика. О будущем я не думал — чему быть, того не миновать. Если удастся — спасусь, а нет — так постараюсь хотя бы продать свою жизнь как можно дороже. Именно так поступили отец и старший брат… Погибнуть в бою с врагами — честь для любого эльфа. И двойная честь — погибнуть, сражаясь за свой клан.

Мать хорошо это знала, поэтому простилась со мной сухо, без слез. Только пальцы ее едва заметно задрожали да губы чуть-чуть поджались, как будто от сильной боли. Но почтенная Таона понимала — ее сыну оказали небывалую честь, поручили защитить свой клан. И он не имеет права отказаться, ибо так решили старейшины и так велит наш закон. И она должна радоваться, гордиться своим мальчиком — подобная честь выпадает далеко не каждому. Поэтому она собрала мне походный мешок — положила немного еды, меда, целебные травы на случай ранения. Потом села за стол и молча смотрела, как я натачиваю свой кинжал. Отцовский подарок, память…

Нолли перед расставанием крепко обняла меня и дважды поцеловала — в знак любви и верности. Мы с ней перед этим откровенно поговорили, и я объяснил, что желал бы видеть ее не в качестве жены, а в качестве невестки. Кажется, она немного огорчилась, но потом согласно кивнула. Нолли умница, прекрасно понимает, что насильно мил не будешь, и лучше уж быть женой любимого брата, чем постылой супругой. По крайней мере, она пообещала, что, если я не вернусь, непременно выйдет замуж за Ольгера. А своего первенца назовет в честь меня…

Брат откровенно завидовал мне: убить князя Редрика, отмстить за Эльтера — об этом можно было только мечтать! Я взял с брата обещание, что он не станет рисковать собой и будет достоин статуса главы семьи. И обязательно женится на Нолли — опять же, если я не вернусь. Ольгер, конечно, пообещал — моя воля, как старшего брата, была для него священной, кроме того, он давно любил Нолли и был рад соединиться с ней.

Я, конечно, видел, как страстно он желает пойти со мной, но взять его не мог: у каждого из нас своя дорога и свой груз ответственности. У меня — долг перед Эльтером и кланом, у него — перед нашей семьей и Нолли…»

В комнату вошел сын:

— Пап, дай денег — пора комп апгрейдить, а у меня не хватает.

— Вот в мое время… — нравоучительно начал я.

— Знаю, — нетерпеливо махнул рукой сын, — ты в свое время работал по вечерам грузчиком, мешки таскал, денег зарабатывал. И на всю первую зарплату купил книг…

— Не просто книг, сынок, — поправил я, — а «Библиотеку современной фантастики». Страшно дефицитная вещь тогда была, можно было достать лишь у спекулянтов. Мне еще повезло — один знакомый толкал: ему деньги срочно понадобились — очередь в мебельном магазине подошла, а то я бы искал «Библиотеку» еще как минимум полгода…

— Очередь за мебелью? — не понял сын. — А зачем за ней стоять? Пошел в салон и купил. Хочешь — сам потом собирай, а хочешь — уже готовую привезут…

Я вздохнул: ну как объяснить молодому поколению, что в прежние времена хорошую мебель, как и почти все вещи (разумеется, импортные, да нередко и наши тоже), не покупали, а доставали — или через знакомых (с солидной переплатой, конечно), или через предварительную запись в магазине. Но ждать своей очереди приходилось по несколько лет. И то не факт, что придет заветная открытка с номером…

Нечто подобное происходило и с книгами — купить любимую фантастику было практически нереально, зато по субботам возле книжного магазина собиралась стихийная толкучка — приходили книголюбы и продавали (покупали) заветные томики. Конечно, здесь же терлись настоящие спекулянты, профессионально зарабатывающие на любви нашего народа к чтению, но что поделать — таковы были правила игры: хочешь получить желанного автора — плати в пять-десять раз дороже номинальной цены.

Само собой, все это было незаконно, называлось в Уголовном кодексе «извлечением нетрудовых доходов» (спекуляцией, проще говоря) и строго каралось по закону, однако милиция закрывала на эти безобразия глаза: люди же не джинсами торгуют, а книгами! Наша страна считалась самой читающей в мире, вот и приходилось поддерживать репутацию.

Книги раньше бережно собирали, копили домашние библиотеки и очень гордились ими. Особенно ценились собрания сочинений классиков — они хорошо смотрелись за стеклом модных гэдээровских или румынских «стенок». Каждая приличная советская семья непременно должна была иметь хотя бы несколько ПСС, без этого нельзя было считаться культурным и интеллигентным человеком.

Я регулярно посещал субботние толкучки — менял книги, покупал, продавал. Это был своего рода охота — упорно искать нужного автора, купить, а потом хвастаться перед друзьями — вот, смотрите, кого достал! И те завистливо глотали слюнки. Или я глотал, если удача сопутствовала кому-то другому. Зато какая радость была — приобрести, прижать только что купленный томик к телу, а потом в метро запоем читать его! Такое сейчас ни за какие деньги не получишь.

Да, было время золотое… А теперь что? Пошел в магазин и взял, даже издание можно выбрать — подороже или подешевле. Неинтересно как-то, азарт уже пропал…

— Папа, — вывел меня из дорогих сердцу воспоминаний сын, — ну как там насчет денег? Даешь?

— Ты уже здоровый балбес, — проворчал я, слезая с кровати, — мог бы и сам зарабатывать, а не у отца с матерью клянчить.

— Обязательно, — кивнул сын, — как только институт окончу, так сразу и начну зарабатывать.

— Мне тебя еще шесть-семь лет на горбу тащить? — возмутился я. — Не пойдет! Восемнадцать исполнится — и все, вперед, на завод, трудовые мозоли набивать. «Та заводская проходная, что в люди вывела меня…» — пропел я.

— Ага, у станка стоять, крепить мощь нашего государства, — скривился сын, — как же, аж два раза! Я лучше на программиста выучусь, чтобы получать в два раза больше любого работяги.

— Все наши деньги закончатся, пока ты выучишься, — парировал я.

— Мать еще заработает, — ухмыльнулся сын, — не так, что ли?

Я вздохнул — так. Конечно, заработает, и ему с Машкой, сколько надо, отсыплет. А куда денется-то? Не на завод же, в самом деле, любимого отпрыска отправлять? Пусть лучше учится, знаний набирается, может, действительно хорошим программистом станет, не зря же столько времени за компом сидит. Вот разбогатеет, будет нас с матерью на старости лет содержать … Хотя это вряд ли.

Я еще раз вздохнул, достал из сумки кошелек и отслюнявил несколько купюр.

— Мало, — недовольно сказал сын, — дай еще!

— У девок будешь «дай» спрашивать! — отрезал я. — Приедет мать, у нее и требуй тугрики! А я деньги не рисую…

Сын пробурчал что-то неразборчивое (типа, лучше бы рисовал) и покинул мою комнату, а я вернулся к любимому чтению.

Глава четырнадцатая

«…Солнце припекало, лошадки бежали размеренно, и я вскоре задремал. Проснулся уже на закате, когда мы подъезжали к роще за крепостью. Это были остатки некогда большого леса (тоже нашего, между прочим), но уже почти вырубленного людьми. Жители окрестных деревень и обитатели крепости перевели священные, вековые деревья на стены для домов и на дрова для каминов. Теперь от прежнего великолепия остались лишь жалкая рощица, впрочем, нам достаточно. Во всем этом даже присутствовала некая символичность — мы собирались убить князя в роще, которую сгубили его подданные.

Начало смеркаться. Лаор распряг лошадей и пустил пастись, а я соорудил небольшой костер и приготовил ужин из домашних припасов. Потом мы легли спать, укрывшись за деревьями. С дороги нас не было видно, зато мы могли услышать каждого, кто шел из замка. Слух у нас, эльфов, очень хороший, спим мы чутко, и князь со свитой незамеченным мимо нас никак не проскочит. Перед тем, как заснуть, я поинтересовался у Лаора: