Говорящие памятники. Книга II. Проклятие - Филимон Иванович Сергеев
– Никому не говори, что выпросила, – вспылила Настя. – Сам подарил, умолял принять яйцо в «Яйце-клуб», надеясь на большой успех… Поняла, красавица моя ненаглядная? – Настя бросила прихватку на электрическую плиту, подошла к Сволочковой, обняла. – Секс-рабыни мы. Только ты брендовая, богатая, а я бедная. На тебе золотой кулон, а у меня серебряный. И это ещё не всё… Интересно, где сейчас Порфирий Колбасов. Ведь он без одного… ха, ха, ха!..
– Без двух, – возразила Сволочкова.
– Как без двух? А где второе?
– Второе Лолита Запевалова выпросила. Наверно, тоже на мясистый бренд клюнула в эйфории победы. Тоже мне, брутальная певица. А ноту «ля» берёт, как «соль», а иногда, как сахар.
– Ну и дела у вас в кордебалете…
– Писюкастый совсем с ума сошёл, – продолжала Анюта.
– Что такое?
– Привёл в кордебалет новую приму. Из элитных домов. Рост чуть побольше тебя. Ходить не умеет, только прыгает, как лягушка, как будто в классики играет, а голос, как у Распутиной – прокуренный, нечеловеческий.
– Сколько лет?
– По паспорту – пятнадцать, а на лицо – сорок. «Вот, – говорит, – Ольгу будет петь из „Евгения Онегина” по Пушкину…»
– Пушкин, Пушкин, – несколько раз повторила Настя.
– Ты что, не слышала такого: «Пока свободою горим и бонусы для чести живы, баблу и сексу посвятим оргазма сладкие порывы. Мадонна, верь, взойдёт она, мильярдом вскормленная вера, и в банкоматах мент, наверное, напишет наши имена».
– Никогда не напишет, – растерянно процедила Настя. – Совесть, истину баблом не купишь. А если купишь, то они рано или поздно развалятся.
– Ну да. Тем более у Писюкастого в каждом кармане по три презерватива. Ну что с ним поделаешь? Он ведь с одним яйцом!
– Как с одним? А где второе?
Сволочкова сразу задумалась, вытянула губы как медуза, покачала головой.
– В моей коллекции, – тихо сказала Анюта, – оно очень прибыльное, удачливое… Ромео Писюкастый в Тегеране подарил. Хозяин, любовь моя, ничего не знает. – Сволочкова вдруг опять разревелась. – Дай бог, чтоб никогда не узнал.
– Об этом никому не говори, – опять твёрдо сказала Настя. – Ой ли, ой ли, перестройка до яиц достала.
– Что за жизнь такая пошла! Что ни сделаешь – нельзя. А что можно – плати. Хоть и некуда – уехала бы! Наверху, там, где совковый капитализм, за каждый час в каком-нибудь паразитарном музее по десять, двадцать тысяч берут! А музей весь в цифрах, современных гаджетах…
– А почему паразитарном? – оборвала Настя.
– А кто они, владельцы тайных сокровищ? Насыщенных умом бумаг? Да их не читают! А если читают, то помалкивают! Пушкин, Гоголь, Островский, Шолохов, Бунин, Горький, Шукшин, Толстой, Достоевский. – С каждой фамилией Анюта усиливала голос и перешла на крик, противоречащий менталитету современного законопослушного человека. – У современника главное – нажива, прибыль, а в душе пусто. Любовь к Родине размыта раскручиванием телевизионных, нефтяных, газовых вышек… забалтыванием, политическим, хорошо оплачиваемым трёпом. Если б кто-нибудь из них испытал то, что испытал Эзоп – раб-философ, сказав: «Плохо придётся всем людям, когда каждый потребует своего», а потом пояснил: «Самая пагубная из страстей – алчность, ибо она делает человека неразумным, заставляет бросить надёжное и устремиться за ненадёжным». А ведь он жил за пять веков до новой эры.
Онежская опять задумалась.
– Его памятник есть в Чистилище? – растерянно спросила она.
– Не знаю. Скорее, нет. Наш гений боится таких людей. Эзоп считает: «В мире царит зло. И дурной человек будет творить зло, несмотря ни на что». Остановить может только нож в сердце. Но велико ли, мало ли зло, его не надо делать, Настенька! Ни в коем случае! Зло порождает зло. А если тебе не спастись от смерти и кто-то посчитал тебя причиной зла во всём мире, то умри по крайней мере со славой. – Сволочкова вдруг спрыгнула с войлочной постели и стала подпрыгивать, как гуттаперчевый мальчик, в своём изумительном канкане.
– Два яйца! Три яйца!
Все они у подлеца!
Если хочешь обкатать,
Позови родную мать
Или побирушку,
Бабушку-игрушку.
Два яйца! Три яйца!
У глазуньи нет лица.
Истины, морали —
В лузу все упали.
Значит, будет бизнес наш,
Раздевайся, ловелас.
Каждое твоё яйцо,
Как Колбасово лицо.
– Подумать только, Колбасов, такой краснощёкий, упакованный мужик с миллионными доходами, с дорогой охраной, а яйца – тю-тю…
– А Писюкастый?! Ты думаешь, он брутальный вундеркинд с хорошо подвешенным языком, с изумрудным крестом на шее, мастер присказок и поговорок… «Не мондей, когда мондуешь». Или: «Где же ваши цыпочки? Кто их съел?»
– А что?! Очень симпатичный мужчина. Продюсер роскошного кордебалета…
– Тоже с одним яйцом! Ха, ха, ха…
Два яйца! Три яйца!
У глазуньи нет лица.
Истины, морали —
В лузу все упали.
Два яйца! Три яйца!
Все они у подлеца.
Она высоко подпрыгивала, словно прогоняя из оболочки душу, раздирающее жуткое настроение.
– Как тебе не стыдно, Анюта?
– Разберись, не торопись. Это яйцо я не просила. Он сам припёрся в гримёрку и, бледный, как куропатка, положил подарок на стол и сказал: «Считайте за счастье – свободу, а за свободу – мужество. Я упрекаю не тех, кто стремится к господству, а тех, кто слишком поспешно готов этому подчиниться. Ведь человек по своей натуре всегда желает властвовать над теми, кто ему покоряется. „Служенье муз не терпит суеты. Прекрасное должно быть величаво”». – Я открыла красную коробочку, а там записка: «Христа ради, примите редкий подарок от Ромео Писюкастого… Он принесёт вам успех». И рядом – хорошо отглянцованный розовый шарик. Я взяла его в руки и сразу почувствовала, что это редкое по всем качествам мужское яйцо для бильярдного стола.
– И что ты с ним сделала?
– Отыскала в Тегеране такой же клуб и выиграла, используя брендовый шарик, тысячу риалов.
– Ну, ты не женщина! Ты – состоявшийся мужчина… Поздравляю…
– Учись, пока там, наверху, воюют…
Два яйца! Три яйца!
У глазуньи нет лица.
Истины, морали —
В лузу все упали!
Сволочкова высоко подпрыгивала на своей войлочной постели и поднимала руки вверх, боясь головой
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Говорящие памятники. Книга II. Проклятие - Филимон Иванович Сергеев, относящееся к жанру Социально-психологическая. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
