Говорящие памятники. Книга II. Проклятие - Филимон Иванович Сергеев

– Лев Николаевич, любимый граф, артиллерист, великий изобретатель, мне плохо! Я падаю! Поддержи меня!..

– Гиппократ, помоги ему надеть брюки! Ты видишь, он теряет сознание. Где твой нашатырь? – строго спросил писатель. – Где твоя родовая сообразительность?

– Сейчас, сейчас!

Гиппократ полез за нашатырём, но наткнулся возбуждёнными руками на кружку с виски и, блеснув уставшими лукавыми глазами, схватил кружку.

– За Сократа, – почти простонал он. – За немеркнущую истину, в которой не должно быть противоречий между человеческим разумом и поведением человека, – сильно сморщив лицо, он выпил литровую кружку до дна, механически достал нашатырь, но тут же пошатнулся, обмяк. – Если нашатырь не поможет, сделаем укол с никотином. Вали его на бильярдный стол.

– Но тут же невысохшая кровь, – растерянно пробурчал писатель.

– Всё равно вали, у них одна кровь! Что Колбасов, что Сволочкова, что Запевалова. Как его… Мардахай… – слова Гиппократа стали тяжёлыми, глаза покраснели.

– … Абрамович Крупин, до перестройки – Валерий Иванович, – подсказал Толстой. – Но он же совершил чудо!!! Ты что, Гиппократ, не веришь в чудеса?! Кто тебе подарил вторую жизнь?

– Мне теперь всё равно, памятник я или человек… живой я или мёртвый. Моя стихия – берег Эллады, священный Олимп, Афродита… Пусть я буду морским песком у их идей или летящим над Грецией раскалённым воздухом. Но я презираю этот страшный виртуальный мир, где нет ничего святого, конкретного! Всё размыто, подло и безжалостно запутано! Но самое страшное, что распутывает социальный клубок не народ, не униженные, оскорблённые рабы, загнанные в тупик кучкой олигархов, перехвативших власть, а эти перехватыши – монстры зла, обогащения, погубившие человеческую ДНК!

Толстой буквально впился в говорящего Гиппократа, не пропуская ни одного звука, ни одного слова античного врача. Он вдруг поймал себя на том, что такие же мысли возникли у него, когда он писал рассказы «Альберт», «Люцерн», повесть «Крейцерова соната». Только там народом управляли и превращали в недоумков и жалких батраков не олигархи, а алчные собакевичи, плюшкообразные помещики-феодалы до 1861 г. (отмена крепостного права). Но это в крови у населения средней полосы, потому что эксплуатация крестьян началась с девятого века: командовать, притеснять, быть хозяином не исторического разума, а ситуации в каждом конкретном случае. И ещё: чем больше хмелел Гиппократ, тем он становился более раскованным, дерзким, дискретным. Он не щадил во имя сократовской истины никого, даже хозяина, связавшего свою судьбу не с верховной властью, не с монархом, не с президентом, а с космосом – с «орбитой человеческих душ», и, самое главное, давшему ему, Гиппократу, вторую жизнь.

– Налей ему нашатырь, умоляю, налей, – сердобольно настаивал Лев Николаевич.

Но врач почему-то медлил. Оглядывая бильярдную, наткнулся пьяными глазами на обрызганный кровью кий, потом вдруг нашёл под столом ещё одно скукоженное расчленённое на две половины человеческое яйцо.

– Ну что ты тянешь? Он умрёт… Ты слышишь меня, странствующий грек! И никто не даст ему вторую жизнь!!! Никто, кроме Колбасова, у которого «код бессмертия»!

Врач молчал. Он словно прислушивался к биению своего сердца, печально разглядывая бильярдную, а потом вдруг твёрдо сказал:

– Зачем ему вторая жизнь? Для чего? В моём сердце, словно молитва, звучат Ваши слова: «Даже самые великие знания без нравственной основы ничего не значат». Всепрощающая природа создала нас для любви, взаимной дружбы, сладкой неги, но не для разврата, полумнений, подлости, и поэтому мы мудрые славяне. Я предлагаю Вам и всем православным людям, живущим на нашей планете, прислушаться ко мне. А именно: я предлагаю отрубить или отрезать олигарху голову, положить в мой чемоданчик и переправить в такое же подземелье, в Америку, к тамошним олигархам, и обязательно с коротким сообщением: «В связи с потерей „кода бессмертия” производство говорящих памятников приостановлено».

– Как остановлено!! Вы что, с ума сошли!

В бильярдную, как ломовая лошадь, влетел Вилар Петрович Головастиков. Он был не один – со своей верной помощницей Лидией Васильевной Петуховой и с охраной, за которой показался мрачный, словно приговорённый к смертной казни, Ромео Писюкастый. В руке Головастиков держал окровавленный свёрток.

– Всё человечество ждёт новых открытий, новых показаний нового разума. И прежде всего, его воздействия на благополучие и аппетит каждого человека. Я уверен, что разум каждого связан с личным богатством и с… отрезанной головой! – выкрикнул Гиппократ. – Если я не отрежу сейчас голову вашему креативному и бесценному миллиардеру, то всё Чистилище, а также «верхние» люди возненавидят бизнес, а потом начнутся жуткие погромы по всей России.

– Постой, Гиппократ! – воскликнул вдруг Головастиков. – Погромов мы уже наелись! Но запомни: стрельба в наш атомный век бессмысленна. Вошь пулей не возьмёшь. Потому как почти у каждого есть оружие. А там, наверху, вооружённых – тучи. С таким отношением мы не поймём огромный разум, который содержится в орбите человеческих душ. Не забывайте, ради Христа, слова Эйнштейна: «Самое непостижимое в мире – то, что он постижим!» Что с нашим мастером? Почему он лежит не на диване, а на бильярдном столе? Да он, простите, без штанов? В чём дело?

– У него отпали яйца, – сострил Гиппократ. – Ха, ха, ха! Придётся их пришивать.

– Чего?

– Простите, я пошутил, потому что немного выпил. Олигарх в шоке… ему плохо.

– Что случилось?

– Я рассказал ему про кордебалетный «Яйце-клуб»… и про тайный бизнес примадонны. Он ничего не знал, сильно расстроился.

– Зачем Вы это сделали, уважаемый Гиппократ?

– Я, Гиппократ, врач в семнадцатом поколении врачей, против жреческого и храмового целительства. Я как можно терпеливее выслушал, даже проанализировал поведение олигарха. Я знаю о его удивительном мастерстве воскрешать памятники и постепенно приручать их к своему делу. Также обратил внимание, как он относится к женщинам: зомбирует, превращая их либо в прислугу, либо в подстилку. Такой подход меня, как врача и как человека, насторожил, и я изменил к нему отношение. Посредством памятников олигарх развивает свой бизнес. Эротические, строительные, а также финансовые планы. Но, простите, он забыл самое главное!

– Невежество этих паразитов-перевёртышей! – Головастиков бросил на бильярдный стол окровавленный свёрток. – Лолита Запевалова умоляла отдать второе яйцо, что в этом пакете – Порфирия Колбасова, которого убить мало. Наверно, бизнес повернул её восторженные мозги в жуткую сторону. То, что Колбасов бандит, укравший «код бессмертия», по всей видимости, Лолиту Запевалову и Анну Сволочкову абсолютно не интересует. Их страсть – мужские яйца – постоянное насыщение, удовольствие и теперь – секс и безумный бизнес. Но Вы, генерал, так же, как и Ваш хозяин, забыли простую истину. – Гиппократ взял пустую литровую кружку, наполнил её, перекрестился. – Господа! Вы, генерал, из лагеря меченых, и Вы, великий русский писатель, постигший диалектику русской души,