Teronet - Боги и Боты

Я выпил ещё… сел в кресло и откинулся, чтобы подремать… вдали шумел зал, что-то выкрикивал Рикки, кажется, шутил, стараясь спасти ситуацию… мне было всё абсолютно по барабану — никуда они не денутся. Пора формировать к себе соответствующее отношение…

Постепенно сон одолел меня…

…

И снилось мне, что я, закованный в латы, сидящий на коне в полном обмундировании — рыцарь. За мной моё войско, а впереди высокий постамент посреди огромной городской площади. На постаменте стоят Эукариоты — величественные Короли, которым я давал присягу на верность. Самый старый из них с длинными седыми волосами подаёт мне с величайшим почтением золотой меч. Я принимаю его с поклоном и затем гордо вскидываю руку с ним вверх. Войско встречает этот жест мужественным рёвом. Конь подо мною не стоит на месте и рвётся в бой, бьёт копытами, встаёт на дыбы…

Короли благословляют меня на бой, я опускаю забрало и скачу к городским стенам. За мной — скачут другие всадники с мечами и копьями, а также знаменосцы, с развевающимися на ветру изображениями нашего герба. На гербе нарисована яростная Львица, разгрызающая горло дракону.

Сзади бегут лучники и оруженосцы. На улицах города нас провожают горожане — простые люди, ремесленники и служащие, мужчины и женщины… А там за стенами нас поджидает враг. Это хитрый и опасный противник — огнедышащий Дракон Дендроид. У него нет ни рыцарей, ни лучников. У него огромные полчища Гипербионов — волков-оборотней с ядовитой слюной. Все, кого они кусают, меняют свой облик до неузнаваемости. Вместо прежних бравых, матёрых мужчин появлялись омерзительные создания: склизские черви, плоские и кольчатые, со щупальцами и без, гигантские моллюски, не имеющие пола, и другие гады. И всё их потомство становилось таким же, и никто из их детей и детей их детей не смог бы вернуть себе прежнее обличие.

Как только моё войско выстроилось за пределами городских стен, Дендроид испустил громогласный рык, и на нас кинулась вся его стотысячная стая. Я не боялся их. Я знал, что мы обязательно победим! Пусть даже ценою своих жизней… Битва была долгой и тяжёлой. Множество воинов, укушенных Гипербионами, уничтожались своими же братьями — таков был наш уговор и таков был последний и страшный долг, который мы отдавали раненым товарищам. Дракон не вступал в битву, он — выжидал. Его огонь мог уничтожить всех, и он приберёг эту силу напоследок. А у нас не было больше ничего в запасе. Всё, что имели — всё бросили на эту битву…

И когда с волками было покончено, когда остались только я и горстка моих товарищей с окровавленными мечами… тогда Дендроид издал победоносный рык, встал на дыбы и собрался выдохнуть на нас весь свой испепеляющий жар… В этот самый момент, не успев ещё прикрыться щитом, я заметил её — Львицу. Казалось, она появилась из ниоткуда, грациозно запрыгнула к нему на спину, вскарабкалась по шее к самому горлу и… как только он собрался извергнуть поток пламени… вонзила в него свои острые зубы.

Дракон поперхнулся, выпустил какой-то чёрный едкий дым… произнёс до боли знакомую фразу: «Хватит лечиться, люди» и, кашлянув напоследок, рухнул на землю… прямо на трупы своего войска…

Клубы дыма рассеялись, и вот, когда я уже был готов подойти к огромной туше своего врага и отдать должное нашей спасительнице, меня разбудили шаги уверенно топающего по студии человека. Я сел прямо и повернулся в сторону прохода на сцену. В этот момент в гримёрку вбежал маленький с гладковыбритым черепом японец, за которым семенила ассистентка и всё те же камеры с ботом. Он встал на позицию ровно напротив меня, подбоченясь как самурай, и пробурчал:

— Хак! Ви шта тварите? Ета ворк. Вам денги числят — ухадит низиа!

Какая-то невероятная сила подняла меня с лёгкостью ветра с моего кресла, я подошёл к нему вплотную и рывком ухватил правой рукой за шею. Глядя пристально в его глаза, я произнёс:

— Ты кто такой?

Его рот беззвучно открывался и закрывался, глаза испуганно заморгали… Медленно и чётко я начал говорить.

— Я — пережил СМЕРТЬ. Я разговаривал с БОГАМИ, древними как наша планета. Я здесь, чтобы изменить МИР. Закрой свой рот, разворачивайся и уходи. Когда будешь нужен, я тебя ПРИЗОВУ.

Ассистентка ошарашено смотрела на нас. Я убрал руку, и режиссёр попятился к выходу, машинально потирая место моей хватки. Ассистентка, схватив трубочку дезинфекции, суетливо старалась попшикать ею на шею своему начальнику, но тот почему-то раздражённо отмахивался от неё, находясь в шоковом состоянии.

В этот момент в гримёрку вскочила одна из чёрно-белых девиц. Увидев меня, она встала, как вкопанная, с широко раскрытыми глазами, тяжело дыша. Ресницы у неё также были чёрно-белые в идеальном стиле моего сна. Следом за ней — выскочила другая, какая-то потрепанная и запыхавшаяся, но в той же раскраске и наткнулась на спину первой. А сзади них всё ещё раздавалась какая-то возня, крики, показалась спина бота, который еле сдерживал натиск других девиц из их группы. С другого конца гримёрки появились другие боты и направились в нашу сторону. Две прорвавшиеся быстро обернулись, сообразили, что времени у них не так много и кинулись мне на шею с криками: «я вазму тваи гени!»…

…

Инцидент с поклонницами на шоу был только началом. Мы с юристботом, чтоб скрыться от них, выходили какими-то запасными выходами на парковку, и садились уже не в прозрачное такси, а в затонированный внедорожник, — как я его назвал про себя. Просто он был почти квадратным и достаточно высоким, да марка вызывала соответствующие ассоциации — Rolls Rover. Даже водитель у него был более брутальным, с логотипом RR на груди. Когда мы вылетали с парковки на улицу, почти вся она была заполнена этими чёрно-белыми барышнями. Причём они были одеты в белую больничную униформу — как будто старались ни в чём не отличаться от моего фетиша, чтобы я не дай бог не разочаровался.

— Куда едем? — Дваноля был спокоен так, как будто убегать со звёздами от поклонниц — его самое обычное дело.

— Покажите мне Москву, боты. Это первое… А потом, потом, пожалуй, надо будет прикупить себе персонального… и мы с тобой попрощаемся. Они перечислили деньги за ток-шоу?

— Да. Вся сумма уже на счету. Вы хотите начать осмотр с исторического центра?

— Хочу, а что?

— Придётся пересесть на… — он задумался, как бы подбирая слово, — вер-то-лёт… но это попозже, когда доедем.

— Окей. Я не против, — пролететь над Москвой на вертолёте, что может быть лучше — ещё одна мечта детства реализовалась.

— Бог даст, без пробок быстро долетим, — что-то? «Бог даст»? — он уже нахватался человеческих словечек, не понимая их изначального смысла.

— Дваноля. Скажи, а ты в Бога веришь? Или в Богов?

— Да. Я верю в нечто, что выше моей воли. Нечто, что намного важнее меня и каждого существа на планете, — вот это да! А я так, ради прикола спросил.

— Это нечто управляет иногда моими поступками. Иногда предоставляет мне свободу, но всегда следит невидимым взором…

Если честно, то я просто обалдел от этого откровения. Минуту собирался с мыслями.

— А кто тебя создал, ты знаешь?

— Физически?

— Как угодно. И физически, и… что там у тебя ещё?

— Физически меня создали люди и машины на фабрике под Калининградом.

— А ещё? Из чего ты ещё состоишь? — казалось, он не очень хочет об этом говорить.

— Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. У меня нет данных и нет слов, чтобы описать то, что я чувствую, — он ещё что-то «чувствует»!!! — Мне кажется, что есть некая часть меня, которая внутри — не детали, не процессор, а то, что возникает, когда я просыпаюсь и пропадает, когда я отключаюсь или перезагружаюсь. Вот эта часть меня — она скорее продукт другого рода, нематериальный.

— И кто-то, кто создал этот нематериальный продукт — постоянно направляет твои действия и следит за ними?

— Да.

Я дико захохотал, а он повернулся всем телом ко мне.

— Вы обнаружили какую-то логическую ошибку в моих рассуждениях?

— Ох… ну ты и выдал… я такого не ожидал даже… охохох. Настолько это всё по-человечески, что даже представить было сложно заранее. Неужели роботы тоже заразились этим ментальным вирусом.

— И в чём сходство моих рассуждений с человеческими?

— Странно, что тебе до сих пор никто этого не объяснил. Понимаешь, твой создатель заложил в тебя в самом начале твоего существования ПРОГРАММУ. Она предусматривает некоторые стандартные ситуации и твою реакцию на них. Где-то диктует тебе очень строго, что делать — без отклонений. Где-то оставляет право выбора, но так, что есть принцип, по которому ты этот выбор осуществляешь. И внутри тебя происходит некое поощрение, когда выбор соответствует принципу. А если ты делаешь неверный выбор — возникает что-то типа чувства вины, наказания. Вполне возможно этот программист уже давно умер или живёт в каком-нибудь Пекине или Гонконге, но знать о тебе не знает — у него куча других забот…