Голоса - Александр Николаевич Житинский

один шаг до поля сознания. И вот Митя сделал этот шаг, направляясь ночью из Коржина в Кайлы для того, чтобы утихомирить пьяного Люськиного мужа. Поле взглядов, которое он построил под Думой, было частным проявлением общего поля сознания, включающего в себя еще и память, мысли, интуицию и т. п.

Митя обдумывал вышесказанное совсем недолго, пока шел вдоль поля льна. Уже перед крыльцом он пришел к выводу, что между двумя полями — времени и сознания — должна существовать очень прочная связь, организующая жизнь во Вселенной. Но как найти и описать эту связь материи и духа?

«Может быть, память? — подумал Митя. — Память — это отпечаток времени в сознании. Существует, вероятно, обобщенная память как отображение поля времени в поле сознания. Но тогда она должна охватывать все поле времени—все его направления. Значит, человеческое воображение, предчувствия, интуиция — это тоже память. Вернее, проявления обобщенной памяти у человека. Мы помним прошлое и будущее… В поле сознания содержится вся информация о поле времени!»

На этом его размышления прервались, потому что экспедиция вступила в избу Люси Павловой.

За столом, упершись в него локтями, в одинаковых позах сидели Федор и его приятель-тракторист. Перед ними стояла пустая бутылка из-под вина и два пустых же стакана, на дне которых были остатки темно-красной жидкости.

Приятели медленно подняли на вошедших глаза, и в горнице возникло небольшое поле взглядов, в котором достаточно было напряженности.

— Пошто пришли? — спросил Федор, обращаясь то ли к Ане, то ли к Люсе.

Вместо ответа Аня села на лавку против Федора и взглянула на него так, как она хорошо умела. Митя знал этот взгляд. Выдержать его было непросто.

Федор опустил глаза и что-то пробормотал. Люся топталась у лавки, чувствуя себя, по всей видимости, крайне неуютно. Она уже готова была забыть и простить, но Аня вела строгую политику.

Митя стоял в дверях и смотрел на жену с некоторым удивлением, ожидая первых ее слов. У него самого язык будто присох. Что тут говорить? Митя тревожился за Аню, но прийти ей на помощь не умел.

— Ты детей хочешь иметь, Федор? — спросила Аня.

— Ну… — не сразу ответил тот.

— Их у тебя не будет.

— Это почему?.. Люська баба здоровая. Родит! — сказал Федор и пристукнул кулаком по столу.

— У нее уже второй выкидыш, — твердо и даже как-то сухо произнесла Аня. Люська, до того смотревшая на Аню со страхом, мелко затряслась всем лицом и запричитала:

— Ой, Анюта! Не знает он ничего, ну его к лешему!

— Пусть знает, — так же ровно сказала Аня.

— Чего-чего?.. — недоумевающе переспросил Федор, переводя взгляд с одной на другую. Он, пошатываясь, поднялся из-за стола, выпрямился во весь свой невеликий рост и выпятил грудь. Почувствовав в себе силу, он с размаху треснул кулаком по стене, закричал:

— Кто тут хозяин? Я ей покажу… Я ее, суку…

Далее последовала брань, на что Митя безотчетно сделал шаг вперед. Но Аня, уже не помня себя, с побелевшим лицом и стиснутыми губами, резким взмахом смела со стола стаканы и бутылку. Раздался звон, и в наступившей тишине Аня коротко приказала:

— Сядь!

Федор неуверенно опустился на лавку.

— Она тебе, гаду, ребенка родить… А ты ее кулаками… Попробуй мне только… Я с тобой не так говорить буду… — медленно, еле водя искаженными злостью губами, проговорила Аня.

Огромный тракторист смотрел на Аню остановившимися глазами.

— А ты иди домой, — уже спокойнее сказала ему Аня.

Тракторист поднялся, нахлобучил на голову кепку и ушел, не произнеся ни слова. В дверях он поднял глаза на Митю, и тот уловил в его взгляде угрозу. Мите вдруг пришли на ум два слова: «сгусток времени». Тракторист был сгустком времени, и все остальные были сгустками времени. Хлопнула дверь в сенях. Мите сделалось весело, хотя обстановка для веселья была явно неподходящей.

Митя представил сцену в избе как взаимодействие нескольких сгустков времени, принявших человеческий облик. Такую шутку сыграла с ним его собственная теория.

Федор, оставшись в меньшинстве, быстро пошел на попятный. Аня заставила его извиниться, чем привела Люсю в страшное смущение. Разбитый наголову, ошеломленный, Федор прохрипел какие-то странные ему самому слова насчет «прощения и любви по гроб жизни». Инцидент был исчерпан. Богиновы отправились домой.

Отойдя от избы на несколько шагов, Аня остановилась, посмотрела на Митю и сказала:

— Объясни мне еще про эти… кусочки времени. Федор тоже такой кусочек?

— Сгусток… — сказал Митя, удивляясь совпадению мыслей.

— Сгусток… — повторила Аня и вдруг отрывисто и неестественно засмеялась. — Ой, не могу! Сгусток… — повторяла она, дергаясь и трясясь.

— Анечка, ты что? — прошептал Митя, обняв жену за плечи.

Аня плакала у него на груди, повторяя это дурацкое слово, которое совсем уже странно стало звучать для Мити. Ночь была темная, холодная и пустая. Время летело, как всегда образуя во Вселенной большие и маленькие сгустки. Два разумных сгустка, муж и жена, стояли на тропинке из Кайлов в Коржино. С одним сгустком была, по-видимому, обыкновенная истерика после нервного напряжения. Другой сгусток по имени Митя, обремененный знанием мировых законов, понимал сейчас только одно. Он понимал, что, как бы ни были верны его теории и каких бы высот ни достигала его мысль, он останется просто человеком среди других людей. Просто обыкновенным, ошибающимся, сомневающимся и непрестанно надеющимся человеком.

Глава 10. Ночной разговор

— Митенька, скажи: ты правду открыл про время?

— Я ее придумал. Правду всегда придумывают.

— Опять ты шутишь! Я тебе серьезно говорю… Я совсем ничего про время не понимаю. Даже про обыкновенное, наше. А твое время совсем какое-то странное…

— Оно просто непривычное. Ну представь себе: мы все состоим из частиц…

— Тише, детей разбудишь!

— И все вокруг состоит из частиц. А ты слышала, что природа частиц одновременно волновая и корпускулярная?

— Митя, я не понимаю.

— Господи! Раньше считалось, что материя проявляет волновые свойства. Это разве не удивительно? А я понял, что природа материи все же едина. Она временная. Только время может вести себя по-разному: быть твердым, жидким, газообразным, невидимым… Может быть вообще без массы. Из этих превращений времени все и состоит. Это ведь просто?

— Просто. Только никто не поверит.

— Поверят. Я докажу.

— Митя, а сколько времени ушло на одного человека? Вот если меня превратить во время?..

— Можно рассчитать. Масса у тебя килограммов пятьдесят пять… Значит, примерно семь триллионов лет.

— Неужели так много? Это ужасно!.. Да за это время вся жизнь на Земле могла бы начаться и кончиться… Слушай! Ужасно интересно! Если бы я превратилась во время, я могла бы