Сказки Змея Горыныча - Борис Гедальевич Штерн

миллиардов лет. Прикиньте сами, болваны: вселенные рождаются, живут и коллапсируют, а такой пространственно-временной дырищи, как наша, никто никогда не видывал. Значит что?

- Ну, что? Не знаем.

- Значит, нужно в полной мере использовать эту дыру в интересах Мировой Революции Всех Времен и Народов от неандертальцев до наших дней!

- Да на кой ляд тебе, Ванятка, всемирно-гишторическая революция? урезонивают его. - Поплыли лучше домой, мы тебе гарну дивку знайдем, с похмелюги девка хорошо помогает. Чем Дунька-шалая тебе плоха?

- А девиц-дочерей ваших кто вызволять будет? - играет Иван на отцовских чувствах.

- Наших-то? Наши дуньки в молоке не утонут, киселем не подавятся, нигде не пропадут, сами домой придут!

- А Василису Прекрасную вам не жаль? - давит на жалость Иван.

- Ну, это еще глянуть надо, какая она такая распрекрасная. Пять лет не ближний свет. Жаль-то ее, может и жаль, да всех баб не пережалишь, а эту голыми руками не возьмешь. У нее ж волшебное зеркальце, забыл? Ни меч-кладенец, ни пуля-дура, ни штык-молодец...

- Заладили - пули-фули, штык-огурец... - играет автоматом Иван-дурак. - Сильно умные! Всех умников первыми запущу к Василисе в койку, а потомков ваших до сорокового колена сотру в порошок! У меня в Кагэбэ на всех потомков досье заведены.

- Много досьев-то?

- Кругом-бегом, ровным счетом - тридцать миллионов папок с тесемками на всех Демьяновых, Емельяновых, Романовых, Ульяновых и Бронштейнов во всех веках и поколениях, не считая близких и дальних родственников - на тех отдельно.

- Ого-го!

- То-то! Гляди у меня! Полный вперед, болваны!

11

Из тридцати миллионов папок с тесемками откроем одну - досье на самого Ивана-дурака.

С фотографии глядит субъект с оселедцем на бритой голове, с завитой в колечки бородой и с прижмуренными от фотовспышки глазами.

Узнаем, что рост Ивана Ивановича Иванова - 2 м 11 см, размер лаптей 49-й. Особые приметы: «глаза сине-синие, косая сажень в плечах, а специфическая мужская деталь в состоянии эрекции - длиной, примерно, по собственный локоть». (Воспроизведен стиль кагэбистского документа.) Задержан сотрудниками милиции на Киевском вокзале г. Москвы «в разорванной телогрейке, в лаптях и в крайне возбужденном состоянии от игры в наперстки. Двумя пальцами подцепил за шиворот трех шулеров, вытряхивал из них свои карбованцы и угрожал нанизать всю троицу, как баранов, на свой возбужденный вертел.» (Воспроизведен стиль милицейского документа.)

После длительных уговоров препровожден в привокзальное отделение милиции, где сходу потребовал встречи с представителем КГБ. На ответ, что сие племя недавно прекратило существование, с досады разломил головой казенный письменный стол (акт о списании прилагается).

Освидетельствован дежурным врачом и направлен в «психоневрологический диспансер». Введена лошадиная доза транквилизаторов, давшая обратный результат: гонялся за санитарами, кулаком выбил железобетонную панель в основании диспансера и, как был босиком и в больничном халате, ушел на Лубянскую площадь и с постамента бывшего памятника Дзержинскому потребовал приема в КГБ по личным вопросам.

Кричал: «Я люблю ее!»

Собрал вокруг постамента развеселую толпу. По оселедцю и бороде был опознан из окна здания на Лубянке старшим оперуполномоченным Всеволодом Чердаковым, сдававшим в тот день бывшие «дела» свои.

И далее: Иван Иванович Иванов насчет «любви» вполне успокоен. «Прошел усиленные сокращенные курсы бывшей спецшколы КГБ, истории и бывшего СССР и так называемого «марксизма - ленинизма». Обучен грамоте. В совершенстве владеет кулачными боями и четырьмя арифметическими действиями.»

Усидчив (если не в возбужденном состоянии). Неубежденный атеист: гром не грянет - не перекрестится.

Принял присягу на верность: (чему? кому? - прочерк).

Присвоено внеочередное звание старшего лейтенанта бывшего КГБ. Заблаговременно награжден орденом бывшей «Дружбы народов».

Оперативные позывные (агентурная кличка): «ВАНЕК».

Задание: заброшен в Древневековье «с целью подготовки благоприятных исторических факторов для дальнейшего полноценного развития нашего Отечества.» (Весьма туманно. Читай: проливы, каналы, вид на Мадрид и, главное, геополитическая ось «Этруссия - СССР - Атлантида» - без оси ни одна телега не сдвинется.)

Закроем папку с тесемками.

12

Что еще происходило в то раннее Древневековое утро - доподлинно известно.

«Всеволод Вишневский» пробирался к Геркулесовым Столпам по мелкой луже тогдашнего Средиземного моря, пугая экономическое сообщество древних греков, персов, римляней, египтян, ассирийцев, финикийцев, мидян, андромедян, иудеев, гипербореев, ганнибалов, каннибалов, шумеров, шмумеров, алеутов и обериутов - появление этого чудища было последним предзнаменованием давно обещанного всемирного наводнения; все обитатели Древневековья готовились к встрече: укрепляли берега, запасались водой и продовольствием, угоняли в горы скотину, рабов и женщин; одни лишь этрусские богатыри, будто проклятые всеми богами, уныло шли под дулом автомата навстречу потопу, твердо веруя лишь в свою оптимистическую коммунальную утопию - ту самую, при которой все как один утопают и, с песнями, скопом идут ко дну.

Весело помирать за компанию!..

Весело, хотя и ничего смешного: народу вокруг полно, а не у кого даже спросить дорогу - все рыла воротят.

Тем лучше. Обойдется Иван-дурак своим умом.

А Ванек уже предчувствовал себя полным адмиралом флота, почетным членом Академии Наук и дважды Героем (Труда и Союза) с вручением ему бронзового бюста на родине героя в поселке городского типа Ивано-Дурацке. Вокруг «Всеволода Вишневского» резвилось последнее стадо вымирающих плезиозавров, на Италийском сапоге торжественно дымил Везувий, готовый разразиться от переполнявших его чувств перед библейским наводнением; солнышко было еще молодое, девственное, незапятнанное; оно подрумянивало снизу сдобные облака, а те с ветром исполняли для Ивана-дурака в синих-синих, как глаза Василисы, древневековых небесах произвольную программу фигурного катания - то пухлую Дуньку-шалую изобразят в откровенной позиции, то скачущий силуэт папиросного джигита Казбека-чебурека, а то и грандиозные, на все небо, атлантские замки, похожие на московские высотки или на башни Кремля, но с вопросительными знаками на шпилях заместо пятиконечных звезд - кто успел те звезды увидеть, тот помнит.

Будто спрашивали облака:

- Куда плывем, Иван?

Будто предупреждали облака:

- Возвращайся к Дуньке, Иван! Тикай отсюдова! Не ходи туда - не знаю куда, а то угодишь в гишторию!

Но Иван не внимал вышним предупреждениям. Обойдется Иван-дурак без ценных вказивок.

А кто из нас внял бы - на месте Ивана? Кто из нас не захотел бы угодить в Гишторию? Какой патриот - а мы ли не патриоты? - не заложил бы в Кагэбэ последнюю душу, чтобы, как Иван-дурак,