Степь и Империя. Книга III. Фракталы - Балтийский Отшельник

Собственность должна приносить прибыль, враги должны умирать. Желательно, принося прибыль.

А вот эта четверка не вписывалась в рамки привычного.

В отличие от остального отребья, эти не бросились сразу к хмельному, не спустили последние медяки на пойло и в курильне, не кинулись искать утешения промеж женских ног. Да и не было раньше случая чтобы от Акима кто-то ушел живым, ни то что с заработком.

В них чувствовалось что-то, какое-то достоинство, что ли...

А это роскошь, это не для припортовой плесени. Достоинство могут себе позволить либо сильные, либо богатые, либо знатные. Для босяков это смертельно опасное излишество.

Поведение этих четверых было необычным, непривычным и непонятным.

А все непривычное несет угрозу.

И это требовалось исправить.

Пока непонятное действительно не стало Угрозой.

А кроме того, возможно, им стоило позадавать вопросы об Акиме...

***

О том, что делянка Тощего Акима стала бесхозной, на Дерзком узнали очень быстро.

Несколько быстрых шаланд в тот же вечер метнулись в знакомую бухту, но убедились, что степняки по-прежнему считают этот берег своим и без их согласия там даже кошка не мяукнет...

Как Аким заручился согласием степняков, оставалось загадкой.

А без ответа на этот вопрос нечего было и думать наложить свою руку на причал у подножия Волчьих Клыков. Единственный и бойкий причал на входе в Степь.

И любой, ведущий дела в Дерзком, отлично понимал, что это Аким, за которым не было реальной силы, мог клянчить медяки на присмотр за причальной стенкой. Как только на его место встанет кто-то, за кем будет сила хотя бы в два десятка кинжалов, он нагнет капитанов в любую удобную ему позу...

А Беспалый Рубен с его чутьем на монеты понимал это не хуже других.

Кто знает, нет ли у этих оборванцев ключа к секрету их покойного патрона? И не стоит ли поторопиться, прежде чем кто-нибудь другой не додумался задавать им вопросы?

Щелчком пальцев Рубен обратил на себя внимание мордатого трактирщика за стойкой. Не тратя слов, он указал ладонью размер кувшина от поверхности своего стола и ткнул пальцем в сторону понурой четверки.

***

Возникший на столе кувшин с пивом разведчики приняли с недоумением.

Проследив за пальцем трактирщика, Больц нашел глазами дарителя, поблагодарил вежливым полупоклоном, приподнявшись, и любезным жестом пригласил за стол.

Тот не стал чиниться.

Невысокий, узкоплечий человек, с продолговатым лицом, на котором резко и глубоко были прорублены вертикальные морщины около тонкогубого рта, с любезной улыбкой присел напротив Больца.

- Благодарствую за угощение, уважаемый! - с подчеркнутым почтением Больц еще раз приподнялся над скамьей. - Чем обязаны Вашему драгоценному вниманию?

Незнакомец рассмеялся. Смешок был меленький, негромкий, будто кто-то горох просыпал. Да и сам человечек был щуплый, узкоплечий, бесцветный. Расслабленный и в то же время резкий, как сытая куница, лениво переворачивающаяся с боку на бок на ласковом солнышке.

- Да вот решил составить вам компанию. Не возражаете?

- Да ни в коей мере, достопочтенный! Со всем нашим уважением! Да вот только такое дело. Нам неприятности не нужны. Мы тут чужие, это сразу видно...

Незнакомец, прищурившись, внимательно всмотрелся в Больца, ожидая продолжения неторопливой речи.

- ... да только и у меня глаза есть. Трактирщик тут ленивый, зови – не дозовешься. Если чего надо – проще к стойке подойти. А по Вашему знаку, многочтимый, беспрекословно подорвался и самолично нам за стол кувшин принес. Вы уж, почтеннейший, простите нас за невежество, но кто вы и с чего такая ласка к нашей скромной компании?

***

Оборванцы удивили Рубена с первых слов.

Во-первых, за всех говорил не заросший рыжей шерстью по самые глаза великан, самый крупный и старший из них, а молодой человек лет двадцати пяти, может – чуть больше, с бритой головой и слегка приподнятой левой бровью, будто готовящийся подмигнуть. Гладок, опрятен, соломенного цвета борода аккуратно подстрижена. Хоть и не благоухает духами, одет в поношенное, но – чистое.

Во-вторых, молодой человек оказался неожиданно глазастым и настороженным. Видел много и выводы делал правильные.