Замочная скважина - Саяна Гэбб

с местным вором в законе. О чем они говорили – неизвестно, только на следующий день весь товар к Лельке вернулся и более никто обижать ее не смел.

Лелька подошла к кровати и склонилась над лежащим человеком.

– Слышь, Вовка! Мы тебя не отпустим! Ты чего тут удумал? Ты, значит, откинуться решил, а мы тут все останемся? Ни хрена! Слышишь? Даже не думай! – голос ее сорвался на крик, и Пашка осторожно оттащил ее от кровати. Она обняла Пашку и уткнулась ему в плечо, лопатки ее подрагивали от рыданий.

– Хватит, – приказала Маруся, – уходим. Дайте Вере с ним побыть.

Не оглядываясь, компания вышла. На улице они уселись на две лавочки в небольшом больничном сквере. Мужчины закурили. Все молчали, старательно пряча глаза.

– Помирает у вас кто? – внезапно прозвучал старческий дребезжащий голос. Все вскинули головы. В метре от них стоял старик. В старом рваном спортивном костюме, с седой спутанной бородой и всклоченными волосами он выглядел обычным пьяницей и бомжом. Леха молча достал купюру и протянул ему:

– Бери, отец, и иди. Не до тебя.

Старик с любопытством осмотрел всех, не обращая внимания на протянутые деньги.

– Могу подсобить, – он улыбнулся, обнажив розовые десна. Во рту обнаружилось три зуба.

– Отец, бери деньги и уходи, – хмуро обронил Леха. – Нет у нас на разговоры времени.

– Деньги мне не к спеху, – старичок подошел к скамье, и все невольно потеснились. Он аккуратно присел на краешек и неспешно закурил. Галка была самой вежливой, она страдальчески улыбнулась старику и смущенно разгладила складки на платье.

– Спасибо вам за сочувствие, но наш друг умирает, и ему уже не помочь, – от постоянных слез голос ее звучал гнусаво.

– Помочь завсегда можно, тока знать надо как. Я вот знаю, – довольно хмыкнул старик и, заметив хмурые недоуменные взгляды мужчин, поспешно добавил. – Вы сначала послушайте! Я не вру. Есть такая хитрая штуковина, которая жизнь может спасти. Мне она случайно попалась. Хрен ее знает, как она работает. Но, короче, она передает часть жизненной энергии от одного человека к другому. Только это не регулируется никак. Чем сильнее человек болен, тем больше он жизни из другого высосет. В этом вся засада.

– Ты пьяный что ли? – рассердился Митька. – Сказали же тебе – горе у нас! Топай, давай, отсюдова! Ходят тут всякие сказочники!

– Я не сказочник, – обиделся старичок, – я доказать могу. Мне бы только жертву помирающую найти. Но чтоб не крупная была. Я и так поистрепался, – он вытянул тощую жилистую шею и принялся крутить головой. Все встрепенулись и тоже закрутили головами.

– Вон! – рука старика вскинулась и указала на кошку, которая крадучись шла вдоль стены больницы и тащила в пасти трепыхающегося воробья. – Ловите ее! Мне воробей нужен!

Странно, но все послушались и бросились ловить кошку. Через несколько минут разъяренное животное умчалось, злобно сверкая глазами в сторону безумных людей, отобравших у нее добычу. Леха подошел к дедку и протянул лежащую на ладони птицу. Воробей был неподвижен, круглые глазки затянула желтоватая пленка. Он казался мертвым, только клюв слегка приоткрывался и закрывался. Старик взял его в руку и удовлетворено кивнул. Потом достал из кармана маленькую лаково-черную коробочку и прижал ее к груди. Лицо его вытянулось к небу, глаза закатились, все тело слегка вздрогнуло. Мгновение ничего не происходило, но затем воробей дернул согнутыми лапками, открыл глаза и вскочил. Встряхнув перья и оглядев людей круглыми ясными глазками, он недоуменно чирикнул и вспорхнул вверх.

– Ёкорный бабай! – потрясенно охнул Митька и сжал плечо Лехи. – Он же почти сдох! А этот старый пердун чего-то с ним сотворил!

– Сам ты пердун! – возмутился старик. – Я, можно сказать, частью жизни пожертвовал ради птахи! И чтоб вас, придурков, убедить!

– Нам это…  Терять нечего. Давайте попробуем что ли… Если что, просто идиотами себя почувствуем, – почесал затылок Костя.

– Меня это чувство последние десять минут в принципе не покидает, – мрачно сообщила Маруся, – но черт с вами, давайте!

– Чего стоит? – перешел к делу Леха.

– Мне – ничего. Вам – решить, кто из вас жизнь отдаст за другана. Машинка эта дьявольская одного лечит, другого калечит. Как работает – не знаю. Мне ее на Крайнем Севере шаман по пьяни подарил. Я там на вахтах шабашил. Он рыдал на следующий день, обратно просил. Но я не вернул, а надо было бы, – старик сплюнул. – Я ж на самом деле молодой еще, мне сорока нет. Дурак был: разбазарил жизнь-то свою.

– Ты ж сказал, что эта штука вроде как убивает? – Маруся подошла поближе и осмотрела блестящую поверхность коробочки.

– Дык, когда кто-то умирает, а ты его спасти хочешь – да. При мне мамашка молодая ребенка так от смерти спасла. Дите выжило, а мать замертво упала. Обычно только матери на это соглашаются, остальные редко. Кому охота своей жизнью за другого платить. А я по дурости больных лечил поначалу, а машинка-то эта здоровье мое и вытянула. Немного матери отдал, немного брату больному, бабе прежней, да дитю ее малость подсобил. И все. Энергия-то она никуда не девается, местами только меняется. Ну, так как? Берете?

– Да! – Костя решительно шагнул вперед и осторожно взял черный предмет. – Как работает?

– На человека положи руку, а коробку другой рукой прям к сердцу жми. И думай о человеке хорошее. Только помрешь. Если он умирает, то ты его вылечишь, а сам помрешь. Организму ведь выжить охота. Он все из тебя высосет.

– Я пойду, – Леха потянулся за коробочкой, но Костя оттолкнул его руку.

– Ага, щас. У тебя малой еще школу не закончил. Рановато пока помирать, сначала дите подыми.

– Мои уже взрослые, давай я! – вскинулся Митька, но Костя оттолкнул и его.

– Я пойду. У меня здоровья, как у быка. Все не уйдет.

Пашка схватил его за руку.

– Этого никто не знает, Костян. У тебя у самого семья, а я бобылем всю жизнь. Родители померли, родни нет. Квартиру тебе оставлю, – неуклюже пошутил он. – Давай я.

– Надо жребий кинуть, – бросилась Галя, – иначе нечестно будет. Я тоже могу Вовку вылечить!

Они затолкались, загалдели и не заметили, как старик куда-то пропал. Небо набрякло, потемнело, и лишь на горизонте истончилось, окрасившись в багровый цвет заката.

– Идите вы к черту! – раздалось вдруг в толпе, оттуда вырвался Митька и помчался обратно к больнице. Остальные потрясенно замерли на секунду, но тут же кинулись следом. Когда они забежали в палату, Митька уже стоял у кровати Вовки и держал коробку у сердца. Несколько секунд он не шевелился, затем по телу его прошла волна,