Сказки Змея Горыныча - Борис Гедальевич Штерн

собирались выгодно продать ее в рабство — вернее, выдать замуж за таинственного отсутствующего отдыхающего, уехавшего в Одессу покупать «Жигули», и два дня жужжали о нем Валентине.

Наконец отсутствующий отдыхающий вернулся. Это был невысокий и толстенький колобок, искатель золота из Магадана. Он таки приобрел в Одессе «Жигули» и теперь решил подыскать себе жену, потому что этот отпуск был его последним шансом — осенью ему исполнялось пятьдесят. Он понравился Валентине своей солидностью. Она втайне мечтала о мужчине, на которого можно положиться, не боясь, что придут его родители и скажут: «Оставь в покое нашего мальчика!»

Магаданец же влюбился в Валентину с первого взгляда той самой поздней и последней в жизни любовью, на которую только был способен. Ему нравилась она вся, от пяток до макушки, от умения молчать до неумения связно излагать свои мысли, которых, в общем, было немного. Валентина как-то чертовски здорово умела сострадать, что в переводе означает «страдать вместе с кем-то», и заслуга магаданца в том, что он сказал Валентине об этом, и она начала догадываться, что к ней потому все так льнут, что она никому не отказывает в сострадании; а вот сама за себя страдать она не умеет, с нее все ее беды — как с гуся вода; и оттого она такая счастливая, что у нее нет своих страданий, и оттого такая несчастливая, что страдает за тех, кто их имеет.

Кроме всей этой чепухи с состраданием, магаданцу нравилось ее умение плотно поесть и хорошо выпить, на что он сам в пятидесятых годах был большим специалистом, пока не заработал язву желудка.

Магаданец решил сделать Валентине предложение, но, понимая солидность своего возраста и запросы Валентины, решил основательно подготовиться к этому шагу; Каждый вечер он увозил Валентину на «Жигулях» в Одессу (благо — рядом) и создавал ей там сладкую жизнь за деньги, которые магаданцы успешно зарабатывают, — и «Гамбринус», и рестораны, и оперный театр, и купанья при луне; и еще магаданец купил в какой-то подворотне на Дерибасовской кожаное пальто за тысячу рублей для своей младшей сестры, которое (пальто) Валентина примерила в той же подворотне, потому что была одного роста с этой несуществующей сестрой.

Мимоходом магаданец посетил на дому одного полукооперативного — полуподпольного врача на предмет всестороннего исследования.

— Гуляйте, пока молоды! — посоветовал старикашка-врач, который уже не лечил, а только давал консультации. — Вам нужна женщина, и все пройдет.

Пока магаданец консультировался, главврач санатория тоже решил приударить за Валентиной и стал соблазнять ее казенным спиртом и японскими видеокассетами, на что Валентина ответила ему стихами :

Если каждому давать,

поломается кровать!

Главврач оскорбился, и вскоре администрация санатория официально предложила Валентине держать на высоте свою девичью честь, иначе она в двадцать четыре часа вылетит из их заведения с сообщением по месту работы о своем поведении с магаданцем.

А какое, спрашивается, поведение? «Жигули», «Гамбринус» да купанья при луне…

Магаданец тоже оскорбился и объявил, что ноги его здесь не будет. Он разбил палатку у самого моря за санаторным пляжем, где и поселил Валентину, которая свои беды близко к сердцу не принимала, а сам спал рядом в «Жигулях» и готовился сделать ей предложение.

Беспризорный пустырь, где они расположились, никому не принадлежал, потому что находился между землями колхоза «Росток индустрии» и территорией санатория. В прошлом году санаторий поставил здесь деревянные грибки, но колхоз раздавил их трактором и построил продовольственный кооперативный ларек, который так долго пустовал, что шоферы, проезжавшие мимо по старой николаевской дороге, стали использовать его не по назначению. Вскоре ларек снесли по настоянию санэпидемслужбы, а санаторий, в свою очередь, воздвиг здесь загадочные деревянные кабинки.

Так что место в самом деле было беспризорное и немного мрачное, потому что вскоре пришел какой-то мрачный мужик и от имени председателя колхоза «Росток индустрии» предложил очистить пустырь. Но магаданец дал мужику пять рублей и тот ушел. На следующий день к ним наведался участковый уполномоченный и попросил предъявить документы. Магаданец предъявил служебное удостоверение, и участковый уполномоченный отдал честь, потому что магаданец оказался большим на Магадане человеком.

Наконец появился сам председатель колхоза в старомодной соломенной шляпе, за ним ехал бульдозер. Председатель ни в какие разговоры вступать не стал, а только спросил с нескрываемой ненавистью к дармоедам:

— Уедешь или нет?

И, получив отрицательный ответ, вырыл вокруг «Жигулей» широкую глубокую канаву и удалился.

В Одессу они больше ездить не могли, а прятались в «Жигулях» от комаров.

И вот магаданец сделал Валентине предложение. Он без ума от нее. Такой жизнелюбивой девушки он никогда не встречал. Он так любит ее, что не смеет к ней прикоснуться.

Но Валентина ответила, что она приехала сюда отдыхать, а не выходить замуж. Она каталась с ним потому, что он ей в отцы годится, а теперь и он туда же… Непонятно, почему ей встречаются только такие мужчины, которые хотят на ней жениться? Им что, свобода надоела?

— Это странно… — сумрачно удивился магаданец, но ожидавший отказа. — Это удивительно… За мной охотится десятка два приличных женщин разного калибра, потому что я выгодный жених. Я их не катал, как вас, ни на «Победе», ни на «Москвиче», ни сейчас на «Жигулях» и ни одной не сделал предложение, хотя и спал со всеми. А вас я дни и ночи соблазняю своим положением, а вы не хотите… Хотите, продам «Жигули» и куплю черную «Волгу»? Подумайте! Хотите, напишу завещание в вашу пользу? Лет через пятнадцать я отдам концы и вы станете обладательницей…

Тут Валентина заплакала, вотуму что оскорбилась, — не за себя, нет, за магаданца, который думал о смерти и предлагал ей свое имущество, и почувствовала себя дрянной бабой, которая довела мужика до таких страданий. Она собрала чемодан и пошла по нейтральной территории куда глаза глядят, не зная, что ей дальше делать… Может быть, утопиться на восходе солнца в обнаженном виде, как в правдивом рассказе Аркадия Григорьевича Серова?.. Как вдруг увидала поразительную вещь: над загадочными санаторными кабинками стоял на стремянке красавец в желтой майке с изображением грузовика 1913 года, держал консервную банку с изумрудной краской и кистью выводил над кабинками таинственную надпись:

«ДУСИ И ВАНИ».

— Что это значит? — спросила изумленная Валентина, доглядев, как художник, играя бицепсами, нарисовал точку.

Но тот уставился на ее бюст и ничего не ответил, потому что был глухонемым.

Этот глухонемой был самым великим художником по части написания букв. Он возил