Роберт Хайнлайн - Дорога Славы

Она умерла, и я ничего больше не мог сделать для нее. Она умерла, и я был виноват в этом… если бы я ее не ободрил, Молли отправила бы ее на Землю прежде, чем стало поздно. Она росла бы в Калифорнии здоровой и счастливой, а не осталась бы на этой проклятой луне, где она не могла жить — где ни один человек раньше не мог жить.

Я закусил подушку и зарыдал. Я причитал:

— Энни! Энни! Защити ее, Энни — она еще такая маленькая! Она не знает, что ей там делать.

А потом я прекратил хныкать и прислушался. Словно я ожидал, что Энни ответит. Сначала я ничего не услышал, а потом она сказала мне:

— Держи хвост пистолетом, Билл!

Через некоторое время я встал, умыл лицо и отправился в город.

18. БРЕМЯ ПИОНЕРОВ

Мы все жили в комнате Пегги, пока мы с папой обрабатывали поле. Мы снова отстроили дом, на этот раз сделав его сейсмоустойчивым. В стенах мы сделали огромные окна на море и на горы. Комнату Пегги мы тоже снабдили окном. Поэтому она выглядела иначе, чем раньше, и не навевала никаких мрачных воспоминаний.

Потом мы пристроили еще одну комнату, потому что все шло к тому, что она вскоре нам понадобится. В гостиной соорудили камин.

Следующие два лета после землетрясения мы с папой были ужасно заняты. У нас было достаточно посевного материала, и мы присоединили к своему участку поле опустевшей фермы соседей. Потом прибыли новые пионеры, Эллисы, и скупили весь наш урожай. Это был для нас чистый убыток, но в результате наш долг Комиссии сильно уменьшился.

Два ганимедских года спустя после катастрофы ни один человек уже не мог себе представить, что здесь что-то произошло. Во всяком случае, во всей округе не осталось больше ни одного разрушенного дома, сюда прилетело более сорока пяти тысяч новых колонистов, и город расцвел. Поселенцы устремлялись сюда таким потоком, что Комиссия могла теперь закупать кое-какие продукты, производимые фермерами.

Дела у нас шли неплохо. У нас был улей с пчелами. У нас были Мейбл-2, Марджи и Мэмми, и я ежедневно отправлял молоко, которое мы сами уже не могли потребить, в город, с грузовиком, ежедневно объезжающим все фермы.

Я приучил Марджи и Мэмми к ярму и стал на них пахать — мы подготовили еще пару акров — и мы даже подумывали о том, чтобы купить лошадь.

У некоторых фермеров уже были лошади, например, у Шульцев. Совет сначала воспротивился этому “вторжению”, поскольку консерваторы предпочитали тракторы. Но мы еще не зашли настолько далеко, чтобы самим изготовлять тракторы, а наша политика заключалась в том, чтобы меньше зависеть от Земли. Поэтому мы начали разводить лошадей. Лошади могут производить лошадей, а тракторы не обладают такими способностями.

Кроме того — в Диего я бы скривился при одном упоминании об этом — конина оказалась совсем недурна на вкус.

Скоро оказалось, что нам действительно нужно дополнительное помещение. Близнецы — двое мальчишек. Сначала мне казалось, что этих младенцев не стоило заводить, но со временем я привык к ним. Я купил им в подарок детскую кроватку, изготовленную здесь, на Ганимеде, из стекловолокна и синтетических смол. Теперь существовало очень много вещей, которые были изготовлены здесь, на Ганимеде.

Я сказал Молли, что я сделаю из этих сорванцов Волков, когда они достаточно подрастут. Теперь я чаще приходил на встречи группы, потому что теперь у меня самого была группа — я назвал ее именем Дэниэла Буна. Я все еще не прошел испытания, но не мог же я сделать все одновременно. Однажды я уже твердо решил сделать это, но тут опоросилась наша свинья. Но я не отказался от этой мысли.

Мне непременно хотелось снова стать Орлом, несмотря на то, что я постепенно вырастал из возраста, когда носят это детское звание.

Все сказанное звучит так, словно уцелевшие совершенно забыли о жертвах катастрофы. Но это, конечно, не так. Просто руки у нас ежедневно были заняты работой, и дух наш тоже постоянно был в трудах. Мы — не первая колония, которая была уничтожена на две трети, и уж, наверное, не последняя. И если горевать слишком долго, начнешь жалеть самого себя. Так сказал Джордж.

Джордж все еще хотел, чтобы я вернулся на Землю, чтобы закончить образование, и я сам тоже подумывал об этом. Постепенно я стал замечать, что существовало еще много вещей, о которых я не имел никакого представления. Идея эта была привлекательной. Теперь это больше не было бегством. Я был земледельцем и сам мог уплатить за свой проезд. Но цена поездки была значительной — два акра — и я оставался почти нищим.

Кроме того, это было тяжело для Джорджа и Молли. Но они были готовы на все.

Кроме того, у нас на Земле были заморожены вклады, которыми можно было оплатить мое обучение. Мы больше ни на что не могли использовать их; Комиссия в качестве платы принимает только землю. Существовала возможность, что Совет выиграет затянувшийся процесс против Комиссии, и тогда я мог бы использовать деньги, чтобы оплатить стоимость проезда — не теряя при этом земли. Все считали, что решение мое было отнюдь не легкомысленным.

Мы говорили о том, что я должен закончить “Нью-Арк”, когда появилось еще одно обстоятельство, на которое стоило обратить внимание, — обследование поверхности Ганимеда.

Ганимеду нужны были и другие поселения, кроме Леды. Это было уже ясно во время нашей посадки. Комиссия хотела создать два новых космодрома для приема поселенцев, поблизости от двух новых энергостанций, и распределять участки вокруг этих трех точек. Уже находящиеся здесь колонисты должны построить новые города и получить за это импортные товары. Соответственно этому цена земли для новых поселенцев будет увеличена, это будет сделано для того, чтобы в распоряжении колонистов было больше кораблей.

Старый добрый “Джиттербаг” использовался для заброски групп пионеров в выбранные места, где они должны были обследовать местность, — и Хэнк с Сергеем тоже хотели заняться этим.

Мне тоже хотелось отправиться вместе с ними, я ощущал это желание почти физически. Во время своей жизни на Ганимеде я еще никогда не удалялся от Леды дальше чем на пятьдесят миль. Предположим, когда я вернусь на Землю, меня кто-нибудь будет расспрашивать о Ганимеде? Честно говоря, я ничего не смогу ему ответить. Я еще почти нигде не был.

Однажды мне предложили совершить полет на Спутник Барнарда в качестве будущего представителя проекта “Юпитер” — но мне это не удалось. Близнецы. Мне пришлось остаться и вести хозяйство на ферме.

Я поговорил об этом с папой.

— Мне не понравится, если это протянется слишком долго, — серьезно ответил он. Я возразил, что это продлится всего лишь пару месяцев. — Гммм… — произнес он. — Ты уже прошел свои испытания?

Он знал, что я еще не прошел их. Я сменил тему и объяснил, что Хэнк и Сергей тоже идут.

— Но они же старше тебя, — ответил он.

— Не намного.

— Но они уже почти достигли предела своей возрастной группы, а ты находишься еще далеко от него.

— Однако, Джордж, они все регулируют по собственному усмотрению. Для меня там тоже должно найтись местечко — хотя бы поваром.

Именно эту работу мне и поручили. Я стал поваром.

Я всегда был сравнительно неплохим поваром. Конечно, я не мог сравниться с мамой Шульц, но все же я готовил вполне прилично. В этом отношении группа не могла на меня пожаловаться.

Капитан Хетти высадила нас в точно намеченном пункте, девять градусов севернее экватора и на сто тринадцатом градусе западной долготы. Это означало, что мы находились на расстоянии трех тысяч трехсот миль от Леды, на другой стороне Ганимеда, и что мы больше не могли видеть Юпитер. Мистер Хукер сказал, что средняя температура на Ганимеде в ближайшее столетие должна подняться на девять градусов и все старые льды растают. На Ганимеде будет субтропический климат. Однако до этого времени колония должна находиться поблизости от экватора.

Я боялся, что кэп Хетти все время будет нашим пилотом. Она безжалостная старая драконша, и считает пилотов космических кораблей чем-то особенным — разновидностью сверхлюдей. По крайней мере, нам так казалось. Короче, Комиссия вынудила ее взять дополнительного пилота; здесь просто было слишком много работы для одного-единственного пилота. Ей также пытались навязать и второго пилота — непрямым методом: ее пытались отправить на пенсию, но она оказалась упрямее Комиссии. Она угрожала разбить корабль… и никто не решился проверить, правду она говорит или нет. Но с этого времени “Джиттербаг” передали в ее полное распоряжение.

Первоначально “Джиттербаг” служил одной-единственной цели — обеспечить перевозку пассажиров и грузов между Ледой и станцией “Юпитер” на Спутнике Барнарда, но это было в то время, когда корабли с Земли еще могли совершать посадки на поверхность Ганимеда. Потом прибыл “Мейфлауэр”, и “Джиттербаг” передали Службе Перевозок. Поговаривали о том, что скоро поступит еще один корабль, но он еще не был готов, и поэтому в руках у кэпа Хетти были все карты.