Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов

неё юная особа начинает сыпать терминами, и по делу — уважение и симпатия обеспечены. Летела она на Ксанф всего во второй раз. А я уже в тридцатый, наверное.

— Партеногенез, — говорит.

— Что? — я переспросил, хотя примерно понял. Училище биополиции давало образование похуже, чем в академии — больше зрительно отличать учили, чем разбираться, но что-то в подкорке сидело.

— Ну, однополое размножение. Я уверена, что никаких самцов у них попросту нет.

— Это как… пардон, лесбиянство? — спросил Вацлав.

— Не-ет, — Малена рассмеялась. — Это когда яйцеклетка делится сама, без сперматозоидов. Как у несушек. Вопрос только — амейотический или мейотический партеногенез. Мы наблюдали за стаей, видели, как самки откладывают только одно яйцо за сезон. Что для псевдо-ракообразных очень редко. Те же восьминогие палачи приносят до двадцати яиц. Так же, возможно…

Она ещё что-то говорила, но скоро это превратилось в белый шум, на фоне которого я на неё беспардонно пялился. Красивая, что поделать. Наконец, попытался хоть как-то поддержать разговор.

— То есть, ты вообще не будешь пытаться их искать? Самцов палача этих. Ты же имеешь право во время вахты, если не мешает основным обязанностям?

— Неа. Чего мне их искать. У меня кандидатская будет по пещерным крысам. А самцов этих уже два века ищут, всё никак не могут найти. До этого минимум четыре раза подобный грант объявляли — без толку. Нету их.

И как-то затих на этом диалог на рабочую тему — пошла болтовня про сплетни в отделе, про сериальчики, как обычно.

* * *

Вечером посмотрел отчёты. Системы наблюдения засекли, что параллельно нашему маршруту на Ксанф мимо заставы пролетело пять неопознанных глайдеров. Скоростных, что редкость. Явно не туристы — те медленнее и гоняют с транспондерами. Догнать нам их приказа не поступило, да и с трудом удалось бы: это на Земле самолёт мог преодолеть путь до другого континента за десяток часов. У нас такое не прокатывало — то ли из-за особенности пылевого слоя в атмосфере, через который сложно было пролетать, то ли из-за очередного всемирного заговора. Писали, что мораторий на самолёты был в договоре с каркушами — многие детали до сих пор оставались засекречены. Контролируемый рост Периметров, «мы тут гости», бла-бла-бла.

В общем, и то счастье, что наши глайдеры летели вдвое быстрее, чем курьерские или туристические. На единственную ночёвку мы залегли на полуострове Шапранского, в сто пятой межнациональной заставе. Нас отвели по каютам в хостельном блоке, с общим санузлом. Все парни уже легли, я после переговоров и позднего ужина пошёл чистить зубы и обнаружил, что Малена уже стоит у умывальника с стоматороботом в одном лифчике и трусах. В кружевных. Увидела — улыбнулась, посторонилась, мол, вставай, место ещё есть. Я был уже полгода как в разводе, меня это, конечно, не по-детски всколыхнуло. Молодая, ноги смуглые, гладкие, кошмар какой-то. Но — работа есть работа, надо ещё тринадцать дней продержаться. И с Вацлавом конфликтовать совсем не хотелось бы, мало ли, вдруг тоже к ней неравнодушен. Зубы я не почистил, раскланялся, ушёл спать в глайдер, не выспался совсем. Всё что-то о самках палача думал лежал, а потом порнография снилась.

Утром Вацлав первым пришёл до глайдера, и выглядел он тоже не вполне выспавшимся.

— Что ты такой помятый? — спросил я.

— Да знаешь… Перегородки тоненькие, а Малена эта всю ночь за стенкой… — он перешёл на шёпот, — не то ворочалась, не то стонала, мне аж нехорошо было. Спать не мог, прислушивался.

— Ты это брось, — буркнул я. — Она сотрудник, нафантазировал тут. Ты ещё на Ксиаоли глаз положи. Работать надо.

Сержанту Ксиаоли было под полтинник — тайкунка, конечно, отлично держалась отличной в форме, но, во-первых, была глубоко замужем, а, во-вторых, отличалась весьма суровым нравом. Редко встретишь женщину-дипломата биополиции с синим поясом по крав-маге.

Вацлав кивнул, больше эту тему не поднимали.

Пеленгаторы потеряли след тех пяти глайдеров на подлёте к Ксанфу. Ну и хрен с ними — я, конечно, ответственно подхожу к охране биоразнообразия, но сверх своей работы выполнять не хотелось.

* * *

Океан перелетели засветло, а до места базирования — небольшому острову Доктороу в десятке километров от самого континента — к полуночи. На голой скале над берегом предыдущими сменами был развёрнут лагерь. Помимо наших глайдеров, стояли ещё четыре, два грузовых и большая надувная палатка. Подошли, развернулись, распаковали из грузового тюремный и спальный контейнеры. Мы с Вацлавом поздоровались с начальником лагеря, капитаном Скварчалупи.

— Слыхали про браконьеров? — спрашиваю.

— Ага, получил радиограмму с Шапранского, — единой сети за пределами Сектора, как вы понимаете, никакой не было, общались по-старинке. — Диеговцам и Антанте тоже сообщили, но у первых в биовойсках на Северном Ксанфе вечный недобор. А Королевская Егерская служба перебросит с Новоафрики три бригады на свою стоянку через четыре дня. Разберёмся.

Отправились мы на первый рейд, ночной, в лёгком смятении. Как-то уж слишком серьёзно соседи отнеслись к сообщению, уж не знают ли чего интересного? В Новоевропейском кластере, конечно, мир и процветание, но на тайкунцев всегда смотрели косо. То ли потому что их Периметр, Чжунго-II, на отшибе. То ли потому что за океаном, в другом Кластере у них ещё один Периметр — редкое дело, чтобы у одной нации два Периметра в разных кластерах. То ли история их войн с соседями-аборигенами доверия не вызывала.

— Что ты думаешь, Ксиаоли? Что за ребята сюда прилетели?

Летели мы вчетвером — я, переводчик и два солдатика.

— Триада какая-нибудь. Явно не простые бандюганы.

— Вот и я так думаю.

— Обнаружено движение! — сказал робот, и мы снизились до уровня крон, включив активную голомаскировку.

Всего сканер, определяющий принадлежность к разумному виду, в тот день срабатывал пять раз.

Первый раз — увидели пару кочевников-каркуш. Кочевники — самые мелкие и единственные, кто из местных разумных умеют летать. Одеждой не пользуются, орудия только каменные, речь примитивная. Пальцы — не пальцы, а крючки на крыльях, и всего два, а не три, как у оседлых. Своеобразные питекантропы в мире разумных птиц, их и в княжествах за своих не считают.

— Надо же, свили гнёздышко на таком отшибе. Давно так далеко на севере их не видели, — заметила Ксиаоли.

— На соседней Новоафрике какой-то военачальник с запада их племена гоняет, — вспомнил я новости. — Осваивают континент потихоньку, поговаривали, что огнестрелы уже вовсю используют. Конкистадоры, блин.

— Кто? — спросил Лех, самый молоденький из солдат.

— Колонизаторы. Тьеллы. А эти мелкие потому сюда через море и прут, что их с юга прижимают.

Тьеллы — это самоназвание оседлых каркуш. Каркушами