Паромщик - Джастин Кронин

– Нет, сэр. Это следующий отрезок пути к куполу. Соблаговолите подойти к идентификационному устройству в стене и посмотреть прямо в него.

Я сделал так, как сказал Бернардо. В верхней части стеклянного прямоугольника вспыхнула тонкая красная линия. Она спустилась вниз, затем снова поднялась. Появились слова:

БЕННЕТ П., ДИРЕКТОР

ДОСТУП РАЗРЕШЕН

Дверь ушла в стену. В проеме я увидел кабину лифта.

– Директор Беннет, желаете, чтобы я сопровождал вас до купола?

Я вдруг почувствовал сильное желание избавиться от него.

– Благодарю, Бернардо. Дальше я сам.

– Отлично. Ицхак уже активировал поле. У вас не должно быть никаких затруднений.

– Понятно, – ответил я, хотя ничего не понял. – Поблагодари его от моего имени за… активацию поля.

– Непременно передам ему вашу благодарность, директор Беннет. Возможно, вы помните, что для открытия купола достаточно произнести слова: «Система, открой купол».

– «Открой купол». Понял, – сказал я и вошел в кабину. – И последний вопрос. Ты говорил, что я оставил себе послание. Когда я это сделал?

– У меня нет точного ответа, директор Беннет.

– Более или менее.

– Я не склонен строить предположения.

– А ты попробуй.

– Судя по содержанию, осмелюсь предположить, что вы сделали это перед вашей интеграцией.

Будет ли конец этим сплошным загадкам?

– Моей интеграции во что?

Бернардо не успел ответить. Дверь уже закрылась.

– Я вспоминаю, – бормочет Квинн. Он поднимает голову и округлившимися глазами смотрит на Тию. Он потрясен. – Тия, Тия, я вспоминаю!

Его пальцы летают над клавиатурой, как у пианиста, захваченного потоком льющихся звуков. Но вместо звуков на экране мелькают данные. Они проносятся так быстро, что Тия не успевает ничего разобрать.

Потом Квинн останавливается.

– Ну вот и все, – говорит он.

Один за другим вспыхивают огни – сначала перед ними, затем и в других местах. Совсем не то, что снаружи, думает Тия. Это внутреннее пространство. Тия видит людей – тысячи, десятки тысяч. Стены – подобие сот, с человеком в каждой ячейке. Хотя «стены» – понятие относительное. Там, где они находятся, стены являются потолком, а потолок – стенами или полом. Весь мир пребывает в круговороте.

Тия не понимает того, на что смотрит.

А потом ее мозг разрывает яркая вспышка, и все становится понятным.

Поездка в лифте длилась менее полуминуты. Пока я ехал, все мои мысли были об отце.

Почему так, не знаю. Возможно, я интуитивно чувствовал: путешествие, начавшееся в тот день, когда я доставил его на паром, подошло к концу. Я вспоминал последние минуты, проведенные с ним: ужас, печаль, внезапный всплеск любви к нему. Я думал о гудке парома, о том, как прыгал с палубы на причал, и о пронзительном одиночестве, постигшем меня на причале, когда паром исчез из виду. Тогда мне казалось, что я плачу по отцу. Но сейчас, когда лифт поднимался к таинственному куполу, я понял, что лил слезы и по себе самому. Скользившему по поверхности жизни, не погружаясь в ее глубины. Жившему без любви; а когда любовь наконец протянула мне руку, было уже слишком поздно, чтобы протянуть свою.

Лифт остановился. За открывшейся дверью меня ждал очередной коридор, похожий на трубу. Пол был из блестящего материала, похожего на внутреннюю стенку устричной раковины. Едва мои ноги коснулись его, как я ощутил покалывание, несмотря на обувь. Идти стало немного труднее; ноги словно прилипали к полу. Может, так действовало «поле», о котором говорил Бернардо? Коридор заканчивался дверью. Панели на стене не было. Как же я войду? Но затем, словно почувствовав мое появление, дверь ушла в стену.

За проемом было темно. Глаза улавливали лишь неясные очертания предметов. Но стоило мне переступить порог, как пространство ярко осветилось. Я попал в круглый зал диаметром около сотни ярдов. Сводчатый потолок был сделан из того же материала, что и пол в коридоре. В середине зала находилась большая П-образная консоль белого цвета, с вращающимся креслом в центре. Ее окружали шесть консолей поменьше, наклоненных вперед.

– Добро пожаловать, директор Беннет.

Я изумленно обернулся по сторонам. Все консоли вспыхнули разноцветными огнями, став похожими на цветочные клумбы. В воздухе над центральной консолью повис экран с короткой надписью:

РВП[10]: –137.82

Я ощутил тревогу, сильную и непонятную. Все, что происходило со мной после пробуждения, вдруг раздвоилось в мозгу, словно это случилось с двумя разными Прокторами: один ничего не понимал и не помнил, а другому все эти события были хорошо знакомы и, более того, являлись главными в его жизни. Несколько секунд оба Проктора сосуществовали в голове на равных, как близнецы в материнской утробе, потом я почувствовал, что они входят друг в друга. Два Проктора стали одним, и я наконец-то сделался цельным.

Это место.

Я его знал.

А знал я его потому, что был директором.

– Система, открой купол.

Они быстро идут по коридору. Первым сервофаксом, на который они натыкаются, оказывается Даниэлла.

– Где директор Беннет? – спрашивает Тия.

– Доктор Димополус, как я рада снова вас видеть! – Устройство поворачивает голову к Квинну. – И вас, профессор Доус. Вы замечательно выглядите.

Зачем эти сервофаксы сделали такими навязчиво вежливыми? Чья это идея? Квинна? Или Уоррена? Наверное, в то время такая механическая учтивость казалась привлекательной.

– Давай без комплиментов, – говорит Тия механической кукле. – Где он?

– Полагаю, вы найдете директора Беннета в куполе.

– Привет! – доносится до них чей-то голос. – Эй! Привет!

Из противоположного конца коридора им энергично машет человек, который трусцой устремляется к ним. Футах в десяти от них он останавливается.

– Простите, я не собирался вас пугать, – говорит он, глотая воздух ртом. – Я уже который час брожу по этим коридорам. Вы – первые люди, которые мне встретились.

Тия прикидывает, сколько ему лет: слегка за тридцать. Высокий, хорошо сложенный, с худощавым привлекательным лицом и вьющимися волосами.

– Вы знаете, кто мы? – спрашивает его Тия.

Он хмурится, морщит лоб и вдруг улыбается:

– Знаю. Вы ведь Тия Димополус? – Он поворачивается к Квинну. – А вы – Квинн Доус. Надо же! Даже не верится. Руководящий состав. Да. Меня так и подмывает попросить у вас автографы.

Тия и Квинн переглядываются.

– У всех это происходит по-разному, – говорит Квинн и пожимает плечами.

– Значит, вы больше ничего не помните? – спрашивает Тия у мужчины.

Он задумывается.

– Только идиотский фильм, где я тонул. И разные события, с этим связанные. – Он всматривается в пространство коридора. – А где все? Должно быть, таких, как мы, много.

– Есть определенные… сложности, – отвечает Тия. – Мы сейчас направляемся в купол. Будем выяснять, что к чему. Не пойдете с нами?

– У меня