Черный воздух. Лучшие рассказы - Робинсон Ким Стэнли

«Ну ладно, – подумал он. – Может быть, полковник Джексон поторопился начать поиск заложников, оставив группу без командира. Однако присутствия духа он не потерял и, правду сказать, нашел уйму заложников сам, без помощи Беллоуз. И ничего трудного в этом не было: заложники, кто по одному, кто по двое, попадались ему и его коммандос почти на каждом шагу – и в комнатах, и в коридорах, распростертые по полу вперемешку с охранниками, парализованные тем самым нервным газом. Чертовски хорошая мысль, этот нервный газ. Только “охранникам” и “заложникам” наверняка достается изрядно: то и дело бегущим коммандос под ноги подворачиваются».

Так Джон вел свою группу из комнаты в комнату, по одному отправляя бойцов наружу с заложниками на плече, а те старательно делали вид, будто с трудом ковыляют вдоль коридоров, натыкались на стены (да, роли заложников вправду не позавидуешь), красноречиво хватались за маски противогазов и все такое. Сомнений быть не могло: кадры выйдут отличные.

Отослав всех коммандос на крышу посольства, он свернул за угол, примерно в ту сторону, где должна была находиться комната Эннет Беллоуз. Тут издали, сквозь рокот двигателей вертолетов, время от времени перемежающийся короткими очередями, донесся крик – громкий, хриплый, надсадный. Слов было не разобрать, но голос Мелины Джон узнал сразу. Выходит, Пьер-Поль до нее еще не добрался. Вот и хорошо. Сейчас Джон найдет ее и сам с ее помощью разыщет заложников, спрятанных надежнее прочих, как Де Ниро в том телефильме. Иван, конечно же, взбесится, но ничего: после они меж собой обо всем договорятся. Кто знает, что на самом деле произошло там, в посольстве, двадцать лет тому назад, а в его варианте сюжет получается куда лучше.

Этаж в декорации соорудили только один, против чего Джон, в числе прочего, возражал тоже: посольство США в Тегеране было четырехэтажным, и штурм лестниц для спасателей оказался отдельной загвоздкой. Однако Иван решил создать впечатление многоэтажности за счет монтажа, а несколько эпизодов на лестницах отснять позже, отдельно… и замечательно: выходит, Джону осталось только преодолеть пару узких проходов, перепрыгивая через бесчувственных Стражей Революции да принимая суровый вид перед мини-камерами, где бы они ни находились. Между тем шум вокруг достиг оглушительной силы…

И одна из «стен» коридора рухнула прямо на Джона, придавив его к полу, а следом за нею, в проход, обрушились ящики, загороженные фанерой.

– Эй! – вскрикнул Джон в изумлении.

Это сценарием уже не предусматривалось. Не так все было, не так! Что происходит?

Рев вертолетов разом утих, сменившись грохотом, треском… и протяжным, шипящим свистом. От этого свиста вдоль позвоночника электрическим током пробежала легкая дрожь. Звук был знакомым: сколько раз Джон слышал его на учениях! Свист воздуха, выходящего из помещения… Должно быть, купол пробит.

Джон оттолкнулся от пола, поднажал спиной, но фанера не поддалась. Заклинило. Тогда он, прижавшись к полу, скользнул по-пластунски вперед и выбрался из-под фанерного щита на крохотный пятачок среди рухнувших ящиков. Поди разбери теперь, где тут был коридор, в такой-то темнотище, а времени наверняка остается всего ничего. Правда, на нем противогаз… однако, вспомнив о противогазе, Джон выругался: ведь к кислородным баллонам маска не подсоединена! «Вот что бывает, когда с бутафорией нахалтурят!» – в ярости подумал он. Противогаз ни к чему не подключен. Никакой герметичности… а воздух уходит, и быстро. Времени нет.

Отыскав среди ящиков место, где удалось встать, Джон приготовился, перепрыгнув завал, со всех ног рвануть к выходу из складского ангара (главное, чтоб с остальными помещениями станции не случилось той же беды), но тут вспомнил о Мелине. Запертая в своей комнате дальше по коридору «посольства», она наверняка еще там. А-а, дьявол! Ощупью двигаясь сквозь непроглядную тьму, он услышал вдали чьи-то крики. В глубине ангара замелькали лучи фонарей. Ага, так-то лучше. Дыхание Джон сдерживал изо всех сил. Казалось, от вдоха до вдоха проходит не меньше пары минут, хотя на самом-то деле какая там пара минут – от силы секунд по тридцать. Всякий раз, наполняя грудь воздухом, он ожидал, что воздух окажется ледяным вакуумом, однако запас упругого, холодного – крайне холодного воздуха не иссякал. Должно быть, резкий скачок давления привел в действие системы аварийного нагнетания – к разработке этих систем он приложил руку сам, и техника вроде бы не подвела… пока что не подвела.

Сбоку донесся сдавленный стон, и Джон принялся расшвыривать в стороны ящики, преграждавшие путь. Писк в темноте… ага, вот она! Не вполне в сознании, ноги мокры – вероятно, кровь… ох-хо-хо. Разметав завал, Джон поднял Мелину на руки. Адреналин плюс лунная гравитация… в эту минуту он чувствовал себя форменным Суперменом, вот только воздух в ангаре сделался заметно разреженнее и остыл, порядком остыл, настолько, что дышать больно. И удерживать равновесие, прыгая через ящики с Мелиной на руках, дьявольски трудно. Превозмогая слабость, Джон перебрался через штабель ящиков, кое-как, из последних сил, заковылял к свету вдали. Край листа фанеры угодил ему прямиком в подбородок. Вскрикнув, Джон рухнул навзничь.

– Э-эй, – прохрипел он.

Дышать стало нечем.

Очнулся Джон на кровати, в станционном госпитале.

– Прекрасно, – пробормотал он. – Значит, не всю станцию разнесло.

Друзья рассмеялись, радуясь тому, что он заговорил. Похоже, вокруг собралась вся съемочная группа.

– Все в порядке, – заверил его Иван, стоявший у самой кровати.

– Что стряслось-то?

– По-видимому, небольшой метеорит. Угодил в наш сектор, прямо в посадочный узел для шаттлов, как это ни смешно. И нашему складскому ангару тоже, как ты, наверное, заметил, досталось порядком.

– Да уж, заметил, – страдальчески сморщившись, кивнул Джон. – Значит, это в конце концов произошло.

– Да.

Одна из величайших, неотвратимых опасностей, угрожавших лунным станциям, метеориты большие и малые, падали на поверхность безвоздушной Луны тысячами каждый год. Конечно, шансы на попадание какого-либо из них в столь невеликую цель, как станционные сооружения, выступающие над поверхностью, были крайне невелики, однако при этаких-то количествах… Но в долгосрочной перспективе персонал станции рисковал не более, чем альпинисты в горах: как знать, где и когда под камнепад попадешь?

– А что Мелина? – вздрогнув, приподнявшись с подушки, спохватился Джон.

– Здесь, – отозвалась Мелина, лежавшая в паре кроватей от него с ногой в гипсе. – Здесь, Джон. В полном порядке.

В доказательство она поднялась с кровати, подошла к Джону и чмокнула его в щеку.

– Спасибо тебе! Это ведь ты меня вытащил!

– Да какое там «вытащил», – хмыкнул Джон.

Собравшиеся снова расхохотались.

– Герои повсюду, даже среди самых незаметных из нас, – объявил Пьер-Поль, указав в его сторону пальцем. – Хочешь не хочешь, теперь-то тебе придется признать Иванову правоту.

– Еще чего!

– Вот ты и герой, – с улыбкой сказал Иван. – Обычный, простой, так сказать, человек. Никак не из великих, не из лидеров. Однако ты спас Мелину от гибели и изменил ход истории.

– Ну, это вряд ли, – со смехом возразил Джон, – разве что президентом ее изберут. Эй, Мелина, бросай это все, двигай в президенты! Или певца какого-нибудь многообещающего, что ли, спаси!

Но Иван лишь покачал головой. Лицо его озарилось широкой улыбкой.

– Отчего ты упрямишься, Джон? Что плохого в моей правоте? Подумай: если я прав, все мы не просто сидим сложа руки да ждем, пока лидеры путь не укажут. Выходит, мы сами хозяева своей судьбе, сами принимаем решения и сами воплощаем их в жизнь, сами выбираем для себя лидеров, сообща, коллегиально даем им указания, и, таким образом, можем направить историю, куда пожелаем! Совсем как ты там, на складе.

Джон опустил голову на подушку и умолк. Друзья вокруг улыбались, один из них шагнул к кровати, держа в обеих руках огромную медаль из папье-маше, отдаленно напоминавшую ту, что Волшебник из страны Оз пришпиливал к шкуре Трусливого Льва в известной экранизации 1939 года.