Кощег - Светлана Алексеевна Кузнецова

Перед ее взором предстало васильковое поле, почти совершенно круглой формы. По обе его стороны застыли, глядя друг на друга, два жеребца — сами темные, а гривы с хвостами золотом так и светили, аж зарябило в глазах. Никогда в жизни Злата не видела таких красивых коней: длинноногих и змеешеих, с хвостами и гривами, отросшими до самой земли. От их стати захватывало дух. А еще огнегривы наверняка крупнее обычных лошадей уродились, хотя судить об этом на расстоянии было сложно. Первый — словно весь отлит из благородной стали почерненной, а на задних ногах — белые подпалины. Второй сам вороной, а грива рыжая, словно огонь в костре.

Мгновение, и они понеслись друг на друга. Ударили грудью о грудь — в ясном небе прогромыхало. Встали на дыбы и замолотили в воздухе передними копытами — тотчас ледяной ветер поднялся. Несколько колких снежинок оцарапали Злате щеки.

«Так вот откуда холод лютый посреди лета, — догадалась она и подумала: — Холод пережить еще можно, зной изматывающий в безветрие — вот враг настоящий».

Стальной извернулся и хватанул зубами за холку вороного. Тот в свою очередь вгрызся ему в плечо, и светлая шкура окрасилась алым. Злата сидела в кустах ни жива ни мертва от жуткого и одновременно завораживающего зрелища. Вскоре стальной оказался весь вымазанный красным. На вороной шкуре кровь видна не была, но наверняка и он пострадал не меньше. Раз за разом сходились они в поединке, пока вороной резко не развернулся и не ударил стального в бок задними ногами. Тот отскочил, уходя от еще более страшной атаки, и пошатнулся. Даже Злата, которая впервые видела подобное сражение, поняла: все кончено.

В тот же миг еще один грохот раздался. И еще, и еще. Не сразу узнала в нем Злата неистовое ржание. Возникла, как из ниоткуда, кобылица редкостной красы: белоснежная с гривой червонного золота. Посмотрела она на одного, на другого, копытом оземь ударила, и пролегла борозда двух противников разделившая. Вороной мог бы, вероятно, беспрепятственно перескочить ее и добить противника, да и стального препятствие эдакое не остановило бы, но все дивные кони стояли, головы опустив.

Так продолжалось до тех пор, пока кобылица, тонко заржав, не подошла вначале к одному, а затем к другому жеребцу и не зализала их раны. На белоснежной шкуре, если посмотреть сощурившись, получилось бы разглядеть алые потеки. Затем вся троица выстроилась клином и унеслась… а куда Злата и не заметила. Слишком быстро скакали огнегривы — не уследить глазом человеческим.

Злата судорожно выдохнула и зажмурилась. Разумом она понимала, что находится в смертельной опасности. От таких лошадок не убежишь, а нюх у них может оказаться не хуже собачьего или волчьего, если не лучше. Но то разумом, чувства же гнали ее вперед, невероятно хотелось вновь увидеть чудо воплощенное.

В конце концов здравый рассудок победил. Она попятилась, выбираясь из кустов, и тотчас замерла, когда лопаток коснулось что-то острое.

Вообразив невесть какое чудо-юдо от ежа-переростка до ноздророга, она резко обернулась. Ветка! Всего лишь острая ветка орешника. Зато, когда она почти уже успокоилась и, переведя дух, выбралась из кустов, всего в десяти шагах от себя заметила гнедого огнегрива. Конь явно был молод и нервозен: ни мгновения не стоял на месте, перебирал ногами, смотрел искоса и лязгал отнюдь не лошадиными зубами. Злата потянулась было к поясу и с ужасом поняла: меча у нее нет. Колчан со стрелами и лук тоже остались на месте ночной стоянки.

— Спокойно. Стой смирно, — раздался, как показалось прямо у уха, знакомый голос.

Еще никому в жизни Злата так не радовалась как Кощегу сейчас. Тот шел со стороны стоянки, покровительственно возложив руку на шею еще одного жеребца. Этот златогрив был огромен и статен, а в каждом движении его виделось спокойствие горного утеса. Вороной с единственной серой отметиной на лбу. Злату он лишь оглядел мельком, а вот на гнедого фыркнул и топнул копытом. Тот тотчас опустил голову, прянул ушами и издал тихое шипящее фырканье.

Вожак — а в том теперь не возникало сомнений — тряхнул гривой. Кощег, отпустив его, подошел к Злате ухватил за плечо, притиснул к себе:

— Только не оглядывайся, — велел он и, не выпуская, повел через поле.

Злата оглянуться не сумела бы, уж слишком крепко держал Кощег. И хорошо, что держал. Посмотреть на дивных коней хотелось очень, но не выходило, остановиться, впрочем, тоже.

— Не обессудь, — прошептал Кощег, прикасаясь губами к ее виску. Злата попыталась отстраниться, да куда там. Она едва не зашипела от боли, когда он пальцы стиснул. — Прости за грубость, царевна, но мы должны выглядеть своими. Иначе не выпустят.

— Мы ведь не кони, — прошипела Злата, вырваться она больше не пыталась, но пнуть его под колено себе позволила.

— А это неважно. Огнегривам все равно кто и как выглядит. У них гон, значит… ну, ты видела. Надо ходить, притиснувшись друг к другу и временами взбрыкивать.

— Ах так…

Почему-то не вышло у Златы рассердиться. Наоборот, смеяться захотелось.

— Взбрыкивать — это вот так? — и она ущипнула Кощега за руку. Несильно, но тот охнул. — А может, ты и щекотки боишься? Как у огнегривов с таким⁈

— Не вздумай, иначе…

Что иначе, Злата узнать не успела. Справа промчалась пара. То Рыжий в яблоках жеребец первым скакал, то серая кобыла вперед вырывалась.

— А ну лови! — крикнул Кощег и побежал со всех ног.

Злата кинулась следом. То ли полевые цветы, наконец очнувшись от морозного дуновения, напоили воздух пьянящими ароматами, то ли так сказалось на людях возвращение тепла. Дух захватывало от восторга. Они смеялись и что-то выкрикивали, но не понимали ни слова. Голова чуть кружилась, а усталости не было вовсе. Вот так бежать и бежать. Вперед, к виднокраю! На перегонки с огнегривами!

* * *

— Это было забавно.

Злата сама не помнила откуда взялся венок на голове. Вряд ли она сплела. На это просто не хватило бы времени.

— Нам очень повезло пройти здесь нынче. Уже завтра так просто может и не быть. Огнегривы одиночки, либо живут парами, только в летние полнолуния собираются вместе, нрав свой усмиряя.

— И то не слишком, — сказала Злата. — А пройди мы здесь в другой день нас попросту бы съели?

Кощег усмехнулся:

— Вполне возможно.

Судя по всему, он тоже пребывал в хорошем настроении.