На острие клинка - Ли Стеффи

коробку, пульсирующая боль пронзила руку. Твою мать. Серебро.

Столовые приборы с грохотом рассыпались по полу, привлекая к бару внимание всех посетителей. Звон металла мгновенно разнесся по залу.

– Скай, ты чего?! – Голос папы, полный тревоги, звучал громче обычного. Он тут же наклонился и начал собирать приборы с пола. Мне было стыдно стоять на месте, не помогая ему, но я просто не могла прикоснуться к серебру.

– Пап, прости… Я… я… – Слова застряли в горле, вгоняя меня в еще больший ступор. – У меня закружилась голова… Джейми, помоги папе, пожалуйста!

Выскочив в подсобку, я быстро захлопнула за собой дверь и, обессилев, скатилась по ней на пол. Казалось, на пальцах остался сильнейший ожог – но на самом деле виднелось лишь небольшое покраснение. Во мне нарастала волна тревоги и чувство вины за собственную неосторожность, с последствиями которой я постоянно сталкивалась в последнее время.

Оказавшись дома, я сразу же повалилась на кровать, не раздеваясь. Было всего девять вечера, но я чувствовала дикую усталость. Натянув пушистый плед до самой головы, я пыталась успокоиться, заглушить внутреннее беспокойство, но давящее чувство не отпускало. Сэм больше не писал, и я впервые за долгое время ощутила всепоглощающую пустоту. На протяжении нескольких месяцев он был частью моей повседневной жизни, а в последнее время и подавно заполнил собой все окружающее пространство. И я даже представить не могла, насколько несчастной буду себя чувствовать, когда он вдруг исчезнет. Как последняя идиотка, я весь день проверяла уведомления в надежде увидеть сообщение от него. Но телефон молчал, и это заставляло меня думать о худшем.

Аксель начал скрестись лапой в мою дверь. Я медленно поднялась с кровати, собираясь открыть ее, как вдруг услышала голос папы:

– О, Чарли, вот ты где! Пойдем гулять! Лили, доставай поводок, – радостно проговорил он, и я улыбнулась, представив недовольную морду Акселя.

– Джо, он что-то сопротивляется… – послышался голос мамы.

– Чарли, да брось, давай наденем! Какой непослушный мальчик! – продолжал уговаривать пса папа.

Без моей помощи там явно было не обойтись. Я открыла дверь и остановилась на пороге. Картина предстала передо мной максимально комичная: папа сидел на полу, пытаясь прицепить карабин поводка к ошейнику Акселя, в то время как мама удерживала его за зад, чтобы тот не брыкался. Пес всем своим видом выражал крайнее возмущение.

– Чарли, сидеть! – скомандовала я, и Аксель тут же послушно сел.

– Он только тебя слушает, Скай, – засмеялась мама, смахивая с влажного лба челку.

– Ну можешь же быть послушным, молодец! – Папа потрепал Акселя по голове, отчего тот поджал уши. – Скай, мы пойдем прогуляемся в парк, дома невозможная духота. Не хочешь с нами?

– Нет, спасибо. Я немного подремлю. Что-то устала сегодня.

– Ну ладно! – ответила мама. – Джо, а он точно пойдет с нами? В прошлый раз ведь убежал!

– Пойдет, пойдет. Я мячик с собой возьму, покидаем ему! – заверил папа.

Я улыбнулась, закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, сосредоточилась, устремив взгляд в одну точку.

«Аксель, – мысленно обратилась я к фамильяру. – Погуляй с ними. Со мной ничего не случится, не переживай. Я лягу спать».

«Не хочу играть в мячик… – почти сразу раздался недовольный голос Акселя в моей голове».

«За это куплю тебе взбитые сливки». – Я точно знала его слабое место.

«Ладно…» – согласился он.

Меня позабавило, насколько легко с ним договориться. Быстро переодевшись в домашнюю одежду, я улеглась обратно в кровать и почти мгновенно погрузилась в глубокий сон.

Глава 29

Сэм

Я шел, будто по воздуху, не касаясь земли. Голова раскалывалась от хаотичного вихря мыслей; тошнота подкатывала к горлу, сдавливая дыхание; взгляд, расфокусированный и пустой, цеплялся за пустынные утренние улицы. Мир вокруг превратился в размытое полотно из-за подступивших слез. Я спотыкался о неровности асфальта и едва не падал, но продолжал идти на автопилоте.

«Этого не может быть! Это неправда! Неправда!» – отчаянно пульсировало в голове, словно мантра, которой я пытался отогнать кошмар, но он лишь крепче впивался своими когтями, не оставляя ни малейшей надежды на пробуждение.

Когда я открыл глаза, на мгновение показалось, что все случившееся накануне – лишь сон: ее стоны, поцелуи, то, как она извивалась подо мной в сладком наслаждении. Но нет, Скай лежала рядом. Ее обнаженное тело было укрыто одеялом, а лицо выражало безмятежное спокойствие. Первые лучи рассветного солнца скользили по ее коже, очерчивая контур губ и теряясь в волосах. Я завороженно смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Вчерашняя ночь была лучшей в моей жизни. Мысленно перебирая свой сексуальный опыт, я с удивлением осознавал, насколько разным он может быть. До этого момента мои представления о близости ограничивались бурными ночами с охотницами в лагере и мимолетными интрижками на стороне.

Но вчерашний секс перевернул все мои представления: оказалось, интимная близость может быть иной – нежной, чувственной, волнующей, лишенной багровых следов на коже от ногтей и зубов.

Воспоминания о том, с какой доверчивой нежностью и одновременно страстью Скай отдалась мне, вызывали дрожь во всем теле.

Осторожно, боясь нарушить сон Скай, я коснулся ее щеки, убрал прядь волос с лица и шеи. В голове вспыхнула мысль: я никуда не уеду, просто не смогу. Нужно придумать, как забрать Стива. Эта ночь перечеркнула все страхи и неуверенность – я целиком и полностью отдался этому чувству и не хотел больше бежать. Хотел быть с ней. Всегда.

Мой взгляд скользнул по ее обнаженной спине, усыпанной родинками. Захотелось поцеловать каждую, как вчера я целовал ее… шею.

Я сглотнул, приподнявшись чуть выше. От увиденного зажмурился, пытаясь убедить себя, что не сплю. На шее Скай была… родинка. Родинка в форме полумесяца. Меня бросило в холод, голова закружилась.

«Нет… Это невозможно!» – пронеслось в мыслях. Я наклонился ближе, чтобы рассмотреть внимательно: нельзя допустить ошибку.

Надеялся, что это просто игра воображения, совпадение, что ведьмина метка никак не может быть у Скай. Но осознание того, что я не видел ее раньше, хотя смотрел пристально и неоднократно, меня отрезвило. Контур родинки был идеальным, четче любой татуировки. Я стиснул зубы, пытаясь принять немыслимое – Скай лгала мне. Эту ночь я провел с ведьмой. Сердце будто сжало в тисках; виски пронзила ноющая боль, предрекающая долгую мигрень. Встав с дивана, я посмотрел на девушку, что лежала передо мной такая умиротворенная и прекрасная, и с леденящей душу ясностью