Волослав - Даниил Ульмейкин

родной матери. А чужого дядьку слушает беспрекословно. Она почувствовала, как её материнский авторитет скрыла тень Волослава.

Но всё-таки, было что-то ещё, и это что-то было не чисто. Екатерина Константиновна не понимала, что именно, однако чувствовала, что следует ограничить общение сына с Волославом. По крайней мере пока она не разберётся можно ли доверять этому человеку. Особенно ей не понравилась Марго, бесцеремонно появившаяся в непристойном виде перед ее сыном. Эти мысли пронеслись в голове у матери за долю секунды, однако Волославу хватило времени уловить этот настороженный импульс.

— Кир, — обратился Волослав к уходящему подростку, который только что похлопал по стене, — не раскисай, жизнь длинная, земля круглая.

— Да, хорошо. — коротко ответил Кирилл, развернулся и вышел.

— А ему… — начала было мать.

— Он же мальчишка, Екатерина Константиновна, его не остановит замок. — уверенно перебил её Волослав. — Меня в его возрасте не останавливал. А замки сейчас уже не те.

— Да, что уж там, зовите меня по имени. — вздохнув с грубой интонацией сказала женщина и собралась уходить.

— Екатерина, Вы думаете, что ему находиться рядом со мной не безопасно. Но безопасно ли ему было сходить на пикник с одноклассниками? — с вызовом спросил Волослав.

— Но и спрятать под юбку не могу! — ответила женщина, осознавая, что Волослав уловил её беспокойство. — Вы что-то скрываете, Волослав. Вы не выглядите на свой возраст. Имеете разрешение на оружие, которое запрещено к хранению. У меня много вопросов к вашему прошлому. Кем вы были раньше? Вы вошли в нашу семью и что-то скрываете от нас. Чего вы добиваетесь? Много лет сидели в глуши, а теперь нашли сына, которого у вас нет?

— Которого у меня не было. — спокойно поправил Волослав, на что мать резко обернулась и посмотрела на него.

На этот раз Волослав перегнул палку. Чужой человек не стеснялся того, что отбирает у Екатерины контроль над сыном. Ревность матери достигла своего пика.

— Я запрещаю тебе проводить время с моим сыном, в противном случае, я тебя посажу. Даже если это будет стоить мне должности! — прошипела женщина.

— Мне нравится то, как вы защищаете сына. Вы не продаётесь. В этом я вас полностью поддерживаю и уважаю. Полагаю, вы могли бы быть также компетентны, как и ваш отец в своё время.

— О чём вы? — спросила женщина. Данное заявление застало её врасплох,

— Ну скажем, мой отец работал с вашим много лет назад и тепло о нём отзывался. А я был достаточно взросл, чтобы помнить его. Я и не думал, что однажды встречу в лесу его внука, привязанного к дереву. И вас я тоже помню, ваш отец как-то приходил в поместье по делу и брал вас с собой.

Высказывание Волослава не потрясло женщину. Она действительно припоминала, что отец приводил её в поместье будучи ребёнком. Но никаких других детей она в поместье не помнила. В конце концов, могла просто забыть. Сказанное Волославом означало, что документы не фальшивые и он тот, за кого себя выдаёт, однако, что-то по-прежнему настораживало женщину.

— Я всё сказала! — стояла на своём начальница уголовного розыска, после чего развернулась и вышла.

Вскоре послышался звук рванувшегося с места внедорожника. Прошло минут десять. Волослав сидел на полу и по-прежнему собирал оборудование. Из стены вышел озадаченный Платон и осуждающе посмотрел на друга. Вид Платона давал понять, что домовой всё ещё злится на Волослава, однако не может не вмешаться. Происходящее слишком сильно волновало домового.

— Я тебя не понимаю. Такая женщина, а ты… Ты её вербуешь. Почему? — поинтересовался домовой.

— Я и сам не знаю. Искренность и прямолинейность Екатерины мне действительно нравятся, но почему-то я не могу позволить себе расклеиться. Ты знаешь, я болен. Терапия Марго не помогает.

— Не прибедняйся, ты бессмертный! Чтоб тебя убить, нужно сильно постараться! А тут какое-то расстройство. — саркастично сплюнул домовой, рассматривая свои человеческие на вид ногти на руке. — А что, если с тобой всё в порядке? Что если ты действительно что-то чувствуешь?

— Тогда тебе стоит знать, что носитель сей силы гораздо опасней, чем любой из побеждённых мной когда-либо врагов. Его мощь, она ни на что не похожа.

— Как ты её ощущаешь? Я имею ввиду перед панической атакой.

— Чувствую, что оно бродит где-то рядом. Чувствую её наравне с магией.

— Наравне?!! Ты хочешь сказать, это существо такое же могущественное? Магия ведь исходит от земли.

— Кто знает, возможно оно сильней земли. Пока мы не встретились я не могу судить. Если оно конечно существует. Поместье готово, теперь не помешало бы восстановить форму.

— Ты бредишь, ты в отличной форме! Я видел, как ты с утром занимался и магию черпал. — возразил Платон.

— Не знаю. Чувствую, что разленился за тридцать лет.

— Эх, а когда-то были времена, когда ты ничего не пугался. И ты побеждал, всегда одерживал верх над теми, кто был сильней тебя. А всё почему? Да потому что назад не смотрел. Шёл только вперёд.

— Всё изменилось, раньше я был лёгок на подъём. Полагаю то, что оставила Яга отразилось не только на Анне, но и на мне тоже.

— Ааа! Мерзопакостная старуха, даже спустя два века она гадит в душу. — с презрением сплюнул домовой, после чего мгновенно пришёл в себя и задал вопрос. — Думаешь сглаз или заговор? Как именно проявляется твоя лень? Может успеем закрыть пробелы? Руны, реакция, спортивная форма?

— Нет, друг мой, с этим как раз-таки всё в порядке. Руны вылетают, как и прежде. Сила в руке слегка просела, но это не критично. Моей реакции позавидуют и Кифес, и Галеон вместе взятые. — Волослав тяжело вздохнул, отвёл свои бесцветные глаза и пояснил: — Я будто сдал позиции ментально. Особенно последние месяцы, когда проявился недуг. Всё идёт по нарастающей. Я как будто всё глубже ухожу в депрессию. С каждым новым утром, мне всё трудней подниматься на ноги. Силы воли пока хватает, но со мной точно что-то не так. Мне не комфортно даже ощущать себя. Думаю, слишком длительный простой после Могальта.

— Да, тридцать лет простоя сказываются, но мы натренируем тебя обратно! — озадаченно воскликнул Платон. — Да, точно, вернём тебя в бой! И мальчишке примером будешь.

— Для этого нужно сражаться, а с кем нынче биться? — с грустной усмешкой спросил Волослав.

— Ну найдём кого-нибудь, мало врагов что ли? — Платон смутился ведь сражаться и правда было не с кем. После Могальта наступило затишье. Мир на целых семьдесят лет.

Платон почесал то место, что у человека было бы подбородком и что-то вспомнил. Его глаза внезапно расширились. А потом, домовой, прищурившись спросил: