Эпос трикстеров – 1, или Подлинная история хартлендских богов - Альберт Герасимов

Никийя наконец-то повернулась и увидела говорившего. Перед ней стоял на задних лапах огромный бурый медведь. Глаза блондинки расширились от ужаса. Корзинка выпала из ослабевших рук. Девушка натянуто улыбнулась и… потеряла сознание…

* * *

Не подумайте, что Никийя была хрупкой цацей. В обмороки она в жизни не падала. Но тут случай был особенный. Девочка была голодная, перепуганная — заблудилась всё же. И вдруг она натыкается на громадного медведя. Впрочем, даже это вряд ли бы довело несчастную до обморока. Но ведь зверюга ещё и заговорил по-человечески! А вот это уже было слишком…

Круглый каменный потолок, на котором мечутся странные багрово-серые тени. В потолке круглая дыра, куда стремится синевато-серый дым. А за дырой — чёрное небо с алмазами звёзд, какое бывает только в августе, что соответствовал по тогдашнему календарю первой половине месяца лося. Это небо в алмазах и было первым, что увидела Никийя, когда очнулась. Она лежала на нарах, покрытых шкурами. В очаге горел огонь.

— Ну, наконец-то. Очнулась. А я уж думал, что до утра проспишь.

Басовитый мужской голос показался девушке подозрительно знакомым. Она опустила взгляд ниже. В отблесках огня на неё смотрела (радостно улыбаясь!) медвежья морда.

— Ты — не сон! — воскликнула Никийя, собираясь в комок и прижимаясь спиной к стене.

— Не сон, — подтвердил Волос.

— Кто ты?

— А ты не догадалась? Я — медведь.

— Но ведь медведи не говорят по-человечьи… — цеплялась за последнюю надежду Никийя.

— А разве ты меня не слышишь?

Девушка вдруг всхлипнула, закрыла лицо шкурой-одеялом и зарыдала.

— Зачем я тебе нужна? — сумела произнести она сквозь потоки слёз и мех шкуры.

— Будешь моей женой, — уверенно заявил косолапый.

Услышав такое, Никийя просто забилась в истерике:

— Ты хочешь меня… Ты меня… — она никак не могла выговорить это жуткое слово.

Волос догадался, от чего блондинка пришла в такой ужас. Честно говоря, от мысли об интимных отношениях между медведем и девушкой его самого чуть не стошнило (уж больно красочно представил). Конечно, как шаман он прежде и не о таких чудесах слышал. Но мало ли чего люди рассказывают?

— Нет, нет. Ты меня не так поняла, — попытался он успокоить Никийю. — Я не об этом. Мне просто нужна хозяйка в доме. Хозяйство у меня большое. Сама утром увидишь. А без женской руки тяжело.

Девушка тут же успокоилась. Одним глазом выглянула из-за одеяла:

— Это правда?

— Про хозяйство? Да. У меня тут такие чудесные растения вокруг дома посажены… — воодушевился Волос.

— Нет! — Никийя даже ножкой дёрнула от нетерпения. — Я про другое.

— Ах, ты про Это! Ну, если не веришь, я даже спать в амбаре буду. Только давай сразу договоримся: если в мой амбар сунешься — сразу съем. Согласна?

— Угу, — кивнула головой блондинка.

— Ну, а если когда-нибудь я тебе приглянусь, как настоящий муж… Ты только скажи. Настоящее чудо увидишь…

— Эка невидаль, чудо! Да у меня мать — колдунья. И сама я чудесным образом родилась, — при этом она откинула одеяло с лица и гордо вздёрнула прекрасный носик.

— Ой, чуть не забыл! А звать-то тебя как, чудесная девица? — спросил Волос, посмеиваясь про себя над зазнайством девчонки.

— Никийя! — царственно произнесла Лунная дева.

Так как говорили они на одном языке, для Волоса это прозвучало: «Не я». Глаза медведя округлились от удивления. Ему тут же вспомнилась стычка шурале и цверга.

— Ага! И как с тобой потом жить? Кто кувшин разбил? Не я! Кто обед не сготовил? Не я! Кто шкуры будет выделывать? Не я? Ловко выдумала!

Губки блондинки в очередной раз надулись:

— Ничего я не придумала! Это имя я от мамы получила. И оно меня не раз выручало!

Волос просто расхохотался над этой детской непосредственностью.

— Ну, конечно! С таким именем нигде не пропадёшь! Главное, чтобы тебя не спрашивали: «Кто будет оленину есть?» Ладно. Я пошёл спать. А ты здесь оставайся. Дверь запру, чтобы ночью чего дурного не выдумала. Есть-пить захочешь — вот здесь у очага всё нужное найдёшь. Спокойной ночи.

И уже выходя, он предупредил:

— Тот блестящий молоток и рукавицы, что на стене висят, ни в коем случае не трогай. Плохо будет.

* * *

— Ба! Какие гости, на ночь-то глядя! — пробурчал Индра, наблюдая, как медведь залезает в амбар и превращается в чёрного громилу.

— Я тут решил тебе компанию составить. Не возражаешь? — спросил Волос, зажигая факел.

— Как можно-с? — громовержец скорчил рожу и указал на свой поводок.

— Слушай, Индра, у тебя ведь большой опыт. Как женщину заставить влюбиться в меня?

— Ха! У нас в амбаре завелись женщины? И где же они? — громовержец стал «стрелять» глазами по углам тёмного помещения.

— Спит в моём доме на моих нарах.

Индра затрясся от смеха:

— На кой ляд нужна женщина, если она спит там, а ты притащился сюда?

— Я хочу, чтобы она полюбила меня в облике медведя, — смущённо проговорил Волос.

— Ты серьёзно, демон? — Индра даже смеяться перестал от неожиданности. — Зачем всё так усложнять? Явись ей белокурым красавцем в красном жилете, сообщи, что ты — бог, подари цветы и какое-нибудь колечко с бусиками. И дева ляжет у твоих ног. Ну… или на твои нары. Впрочем, она уже там лежит. А ты — здесь!

И громовик опять зашёлся в смехе.

— Нет. Я хочу так. А за идею с бусиками — спасибо.

— Она хоть красивая, чтобы из-за неё так мучиться?

Волос замечтался и почти пропустил заданный вопрос. Смысл дошёл не сразу.

— А? Что? Ах, да! Красивая. Ты её видел. Там — на озере, когда я тебя изловил, — при последних словах злорадная улыбка обозначилась на лице Волоса.

Для убедительности он ещё и зубами клацнул.

— Ах, вот оно что! Поздравляю! Хороший улов, — Индре это сообщение не понравилось, но в его нынешнем состоянии было не до девок, и громовик свернул тему. — Слышь, ты, рыбак-любитель, а неплохо было бы здесь очаг соорудить. А то лето кончается и по ночам как-то холодновато бывает.

Волос вздохнул.

— Будет тебе очаг. Сейчас сделаю…

* * *

Недели три всё шло, как по маслу. Никийя, казалось, привыкла к своей новой роли. Поначалу она пыталась удрать, но очень быстро поняла, что частокол вокруг владений медведя — это не только украшение. А черепа на нём жутко клацали, когда она лишь касалась изгороди. Чуть поразмыслив, девушка поняла, что даже если выберется из этого урочища, всё равно не знает куда идти. А места вокруг глухие. Болота и озёра прямо из двери каменного дома видно.