Вороньи сказы. Книга первая - Юлия Деулина

волосатые, кланялись мне, мол шибко невесту их батюшки-Тёмна уважают, и убегали.

Бабка Мила мне травки всякие показывала и научила, для чего каждая, да вот только целительское дело мне не давалось никак. Травы знаю, а как начну их меж собой мешать – в лучшем случае ничего дельного не выйдет, а то и отрава какая. Не любит женишок мой, когда невесты его людям помогают.

Про нечисть, про мир и богов мне рассказывала. Я сюда запишу интересное, и мне на память, и на память о бабушке.

Хоть она и не колдуньей была, а объяснила, что колдовству учиться надобно, но покамест можно и без учителя, самой даже что-то пробовать, из сказов черпать, а пару заклятий мне бабушка сама подсказала. Говорила, что колдовать-то я могу сразу, да без научения получаться будет и вкривь, и вкось, и не когда захочу… Вот не очень у меня ловко и выходило, до сих пор не понимаю, как получается. А ведь ещё и дурное лишь наколдовываю: разозлюсь на кого, в сердцах брошу «чтоб тебя слепень заел!» так на него целая уйма налетит! Захочу, чтобы не свидели меня, шепчу: «Не гляди, не гляди» – и отведу глаза как-то, сама не пойму. Скажу, что жарища на улице, охолониться бы – и холодину в дом занесу посреди летнего дня. Обожгусь в печи, брошу в сердцах «Да чтоб ты потухла!» – и мигом огонь гаснет. Может, поэтому мне никто слова обидного не говорит, и я сама за словами-то следить стала, слово силу колдовскую имёт.

А вот добрые людские дела совсем негодно у меня выходят: готовлю ужас как, пряжу рву, скотину посреди поля теряю, шить начну – все руки исколю. Не нужна Тёмну, видать, жена рукастая, а нужна злая, людей нелюбящая. Ну и пусть с ним. Вот вздумает меня забрать, я ему такой каши наварю, пожалеет ещё, что проклятие мне подарил.

Поэтому нужно идти учителя искать.

Я думаю, оставлю избу суседям, пусть, кто хочет, живёт, только бы за кошками и псом нашим приглядел, да за курями. А сама тропами знамыми да незнамыми отправлюсь.

Только пока запишу бабушкину историю хоть одну…

Про Темнобоя и кошек

Я уж с суседями сговорилась – Лада, завсегда ко мне добрая, приглядит за животьём. У неё мальчишке лет как мне, дружок он мой детский, вот пусть ему и семье его (ведь будет скоро!) сразу и изба готовая. Только я крепко сговорилась, чтобы пса нашего, Хола, не гнали прочь даже когда стар станет. Хол он от того, что чёрный и лохматый. И кошечек чтобы вдоволь кормили, ну это и напоминать не надо. Кто ж в своём уме кошку обидит? Лада за мною приглядывала всё, еду приносила, теперь вот помогла в дорогу собраться: крепкую котомку большую из сукна для меня котами и птичками вышила, одёжу мою всю починила, сухарей в путь насушила, орехов и даже мяса навялила. А я чернил наварила и перьев настругала гусиных. Мысль у меня вот какая: пойду по окрестностям сперва, по Левоморью, колдунов поспрашиваю, может, нужна кому ученица. Ежели не нужна – дальше пойду, может, в Игривское княжество. В Рийну думала плыть (или идти, если плыть дорого очень, луньки поберечь хочу), но я же только с виду ихняя, ни языка, ни правил не знаю, а там, бабка сказывала, не всё, как у нас.

Ни в Грай, ни в стольный град, в Ветрогор, не пойду. В городе колдуны совсем не те (тоже бабка говорила), да ещё и денег за научение берут. А в лютые охотницы меня никто не возьмёт, им нечисть рубить надобно, а не по холке гладить да уговаривать. Ну и мечом я махать не умею и не желаю.

Так что буду колобродить, пока не возьмёт меня кто-нибудь в ученицы, а по пути сама всякие знания собирать, в книгу записывать.

Думала, тяжко мне будет с места уходить, а нет никакой горести на душе. Бабушку жалко, но она хорошей женщиной была, доброй, её точно Светл в хоромах своих золочённых приветит. Деда жалко, но он с бабушкой свидится хоть. А дом не жалко, и с дружками расставаться не жалко. Хоть виду и старались не давать, а как я невестой Тёмновой стала, уж меньше со мной дружили. Девчонки боялись проклятие подхватить, а мальчишки, видать, сразу прикинули, что меня уж в жёны не возьмёшь…

Ну да я не про это хотела. А хотела записать в память о Миле и Храбре сказку мою любимую, про Темнобоя и кошек. Я один лист испишу – в книгу вложу, а на другом то же нарисую, тут оставлю в память о моих старичках и внучатам Лады в наученье.

Мила мне так сказку сказывала…

Когда ещё не было оборотней, жили тогда в лесах другие волки, маленькие, на четырёх лапках бегали. Вот те маленькие, они людей редко трожили, ели зверей в лесу. А люди их всё равно не очень-то жаловали, так как скот они таскали в голодные годы, и даже ребёнка уволочь могли. Волков Тёмн, конечно, налепил, как увидал, что Светл собак сделал: умыкнул у Светла земли, с которой псы вышли, да подсадил к солнечным семечкам лунных. Так что волки те с собаками были, считай, братья. А когда оборотни появились, с волчьими мордами и хвостами, испугались люди и перебили всех волков лесных. Думали, что они проклятье несут. Так братьев песьих и не осталось.

Пришёл тогда Тёмн к пёсьему князю да молвит:

– Ты, князь, смотри, вы людей защищаете, предупреждаете, когда дети мои подходят, жалеете, а они-то всех братьев ваших перебили. Ну и что, что непутёвые братья были, кровушка-то одна. Нехорошо, князь, так. Неровен час, и вас перебьют. А, коль не станете людям помогать, тут уж тебе от меня и спасибо будет.

Подумал пёсий князь, что спасибо от бога – это тебе не репка старая, да и люди несправедливо с братьями-волками обошлись, и объявил гонцам:

– Люди-то всех наших братьев поубивали за то лишь, что морды их у оборотней. А мы людей от нечисти защищаем. Неровен час, и нас перебьют, не посмотрят на службу нашу верную. У нас-то морды тоже на волчьи похожи. Отселе повелеваю людей от Тёмновых детей не защищать, а кто ослушается, того ждёт Тёмнов гнев!

Что делать, разнесли гонцы пёсьего князя весть по всем краям. Ну а собаки уж, кто испугался, кто волков пожалел –