Догоняя рассвет - Рэдрик Нанн

– Ясно, – нахмурился Рю и вновь опустил глаза на тело. – Иди, я сам здесь разберусь.

Амари собралась последовать на предательски слабых ногах. Тяжелым, неповоротливым языком она промолвила вслед:

– Погоди, я с тобой.

Она видела скованность Клайда и хотела утешить его. Уже не впервые. Странный порыв для той, кому с детства прививали безразличие к людям.

Ведь любой из них мог стать жертвой Амари.

– Амари, – осадил ее Рю. – Не нужно…

– Вообще-то, – прервал брата Клайд. – Я бы сейчас не отказался от компании.

Его голос дрогнул в колебании между желанием видеть девушку рядом с собой и побыть в одиночестве.

Рю недоверчиво сузил глаза.

– Уверен?

Клайд кивнул, не дав себе время на раздумья. Вероятно, чтобы не засомневаться.

* * *

Небо горело алым предрассветным пламенем, в еще не проснувшемся воздухе царила прохлада. Спокойная гладь воды ласкала низ отвесной скалы, Клайд примостился на краю каменного уступа, покрытого клочками травы, и обратил глаза к багровому горизонту, где над далекими сопками с пологими склонами рдела пленительная заря. Пахло горным мхом из расщелин и поднимавшейся от реки сыростью.

Амари села рядом, свесив ноги с утеса. По благоговению на лице девушки можно было подумать, что открывшийся вид вторгся в ее душу так же всецело, как и в душу Клайда. Оттого он любил это место.

Амари определенно не отличалась глупостью: обычно бойкая на язык, она чувствовала, когда следует помолчать, и Клайд искренне довольствовался ее тихим обществом, ведь признание страха требовало покоя. Но мог ли покой найти сердце того, кто не в силах был выбрать, что лучше: оттолкнуть от себя Амари или поверить ей самые страшные тайны?

– Я – маг, – не зная, с чего начать, проронил Клайд, внутренне ожидая осуждения, так как сам себя он судил за это.

– И давно оно у тебя? – спросила Амари так, будто речь шла о тяжелой болезни. Очевидно, проявление магии повергло ее в глубокий шок.

– С рождения, обнаружил в семь лет, – Клайд поник, приближаясь к той части истории, о которой он предпочел бы молчать, но упоминание которой неизбежно, – когда убил свою семью.

Из глубин памяти поднялся многоголосый крик, холодя в жилах кровь. Треск пламени сильней и сильней клокотал в сердце Клайда, заковывая пастора в напряженную неподвижность. Он вспоминал детский ужас перед огнем, несущим разрушение и смерть. Пожар, учиненный Клайдом без умысла, пожирал все на своем пути, не причиняя вреда совсем юному магу.

Но что удушало сильнее – пекло, охватившее Клайда, или вина, которую ему предстояло пронести через всю жизнь, – тогда еще сложно было сказать.

– Я этого не хотел, – сдавленно прошептал Клайд. – Я не умел и до сих пор не умею пользоваться магией, а доступных сведений о ней практически нет. Она пугает меня. Она вредит. Я бы все отдал ради того, чтобы узнать, кто я на самом деле и что за сила живет внутри меня, а пока могу только вымаливать прощения у бога. Извини, что все произошло так внезапно.

Клайд боялся поднять голову, боялся столкнуться с порицанием в глазах Амари, ведь его преступление ничего другого не заслуживало.

– Это было действительно… феерично, – ее шутливая ирония разогнала тревогу, и Клайд заглянул в лицо Амари, лишенное ожидаемого выражения критики. – Надеюсь, ты не собираешься воспламениться рядом со мной?

– Рядом с тобой я чувствую спокойствие, – их доверительная беседа побудила обнажить сердце, – с тобой мне не страшно. Но оттого только хуже.

Чем больше Клайд привязывался к Амари, тем больнее становилось их неминуемое расставание. Без знания магии Клайд ощущал себя взрывчаткой с зажженным фитилем, и, когда фитиль догорит, – он унесет жизни всех, кто окажется поблизости.

Еще одну потерю ему не вынести.

Тем временем из-за горизонта протянулись первые стрелы солнечных лучей. Рассвет разогнал туман над зелеными сопками, покатыми плантациями виноградников, виднеющимися вдали; внизу заискрилась лента реки. Клайд смотрел на Амари и не верил, как столько храбрости и ума могло сочетаться с обликом молодой девушки. Его потянуло к ней неведомой силой, заставившей склониться непозволительно близко. От ощущения прерывистого дыхания Амари, овевающего губы, в груди Клайда замерло волнительное предвкушение, которое никак не могло ужиться с совестью. Оно почти затмило его голову, как вдруг Клайд остановился в сантиметре от лица Амари, нарушив столь хрупкий момент словами:

– Нет, так нельзя.

Он отпрянул от нее, возвращаясь к рассудку.

– Я предан своему долгу и клятве, не стану ни мужем, ни отцом…

– Я не прошу тебя ни о том, ни о другом, – голос Амари огорченно дрогнул, чем только подстегнул подвести черту жестко и бесповоротно.

– Дело не только в этом, – возразил Клайд, набираясь все больше решимости, – во мне течет неконтролируемая сила, мне не хотелось бы навредить тебе. Я обречен на одиночество по своей природе и в силу долга. Никто из священников в этом городе не соблюдает обет, но для меня важно оставаться верным своему решению. Если я поддамся, чем буду лучше?

На том они поставили точку. Клайд надеялся больше не возвращаться к подобного рода разговорам, хотя ему было невообразимо тяжело отпустить человека, с которым говорить приятно в равной степени, что и молчать.

Глава 7

Ночь греха и пламени

«В Аклэртоне, Балисарде и Вамертоне исповедуют покровительство Всевышнего бога-отца (Всеотца) – спасителя и защитника праведных. Во Фриосе поклоняются пантеону из семи богов, главный из которых – Дрозулар, повелитель огня. В Эдрасе святая фигура – многорукий Таийме, существо с телом мужчины и головой льва»,

– из сборника «История нового времени»

Храм стал ему вторым домом. Нигде душа Клайда не чувствовала себя более свободно, как под сводами, полными запаха воска и ладана. Вернувшись в храм Святого Зазриела, Клайд убедился, что здесь его место и жизнь свою он должен посвятить праведности, не допускавшей сумасбродства.

Он был горд собой, что в чистоте мог найти удовлетворение и достоинство.

Клайд шел со стороны исповедален, погруженный в религиозные мысли, в которых привык искать утешения, и каково было его удивление, когда в безлюдном, затянутом тишиной зале он увидел Рю, замершего напротив витражного образа бога в алтарном окне.

– Рю Моретт посетил храм? – мягко улыбнулся Клайд, чем привлек к себе внимание брата. – Должно быть, произошло что-то серьезное?

Приблизившись к Рю, Клайд вскинул глаза на изображение, собранное из кусочков цветного стекла. Лучи полуденного солнца производили поразительный эффект присутствия Всевышнего.

–Сможет ли хотя бы он простить мне все грехи? – пребывая в угрюмой задумчивости, промолвил Рю.

«Хотя