Земля войны - Александр Дмитриевич Прозоров

выгнала – хоть и одни в баньке были, а все же мужа родного позорить никак нельзя! Заластилась, попросила:

– Спинку-то мне намой.

Зачерпнул парень корцом водицы из кадки, обернулся – а женушка любимая уже, как надо, встала: руки в лавку уперев, подставила спинку – такую аппетитную, влажную… Тяжело задышав, Маюни подскочил ближе, окатил супругу водой, да, гладя спинку и плечи, уперся в мягкие ягодицы… а дальше уж и не мог больше терпеть, со стоном обхватил Устинью за талию…

Дева тоже подалась навстречу, выгнулась – того ведь и ждала, хитруша! Да так вот, упираясь в лавку, и выгибалась, постанывала, уносясь душой куда-то далеко-далеко… славо богу, хоть не в тот дивный и холодный мир, откуда являлись белый златорогий олень и важенка.

Остяк словно обезумел, мял супругу, оглаживал, прижимаясь всем телом, вот, просунув руку, нащупал твердый сосок, потрогал, чуть сжал… затем скользнул ладонью к пупку… к лону…

И вот уже оба в изнеможении упали на мокрую лавку, захохотали, Ус-нэ, играя, плеснула на мужа холодной водою.

– Ах, милая, – обняв юную женщину, Маюни крепко поцеловал ее в губы, глядя в синие, как весеннее небо, глаза. – Какая ты у меня… Какое счастье дали мне боги! Спасибо, что позволили… кое-что отняв… Но ведь ты теперь умеешь… Знаешь, я почему-то раньше баню не любил. Совсем дурной был, да-а.

– Э-эй… – Устинья шутливо щелкнула молодого муженька по носу. – Ты куда руку-то суешь, охальник? Но-но! Разве я сказала, чтоб вынимал?

Уже ближе к ночи атаман и созванные на малый круг самые уважаемые ватажники имели с обоими беглецами весьма основательную беседу. Егоров и не скрывал радости – вот ведь, Господь милостью своей не оставил – узнали нынче казаки про чужой корабль не абы что, а очень даже многое! В основном благодаря Устинье, лесной житель Маюни ни в судах, ни в «немцах» не разбирался совершенно и мало что мог толком сказать.

– Значит, говоришь, аглицкие немцы? – поглядев на деву, переспросил Иван. – Почему мыслишь так?

– Их гости торговые у нас в городке бывали. Я еще девчонкой совсем запомнила – они так забавно букву «тэ» выговаривают, и вообще, болтают, будто навоз в рот набравши. Смешно.

– Что еще скажешь?

– Корабль добрый, вместительный, покоев на нем много, пушек… Людей – около трех десятков.

Казаки недоверчиво переглянулись:

– Всего?

– Я добре присматривалась, считала, – обиженно поджала губы Ус-нэ.

– Правду жена моя молвит, да, – Маюни тотчас же поддержал супругу. – Я тоже приметил – так и есть. Около трех десятков. Ну, может, двое-трое еще. Они тому и рады, что мало – добычу лучше делить. Острогов строить не собираются – налететь, пограбить нахрапом – и домой.

– Про золото они от вас узнали?

– От нас. Идол остался у них. А еще они бивни товлыжьи ищут, называют – слоновья кость.

– Про драконов, про колдунов, ведают ли?

– Про колдунов – не поняли, а про драконов расспрашивали много, видать, столкнулись уже.

– Нельзя, чтоб они вернулись, – угрюмо молвил Чугреев Кондрат. – Другие прознают – сонмищем цельным явятся!

Атаман быстро кивнул:

– То так, Кондрате. Была у нас одна забота – друзей отыскать, так теперь стало две!

– И это, атамане, еще колдунов не считая! Вдруг да снова заявятся?

– Не должны бы, но… могут.

– Ладно, – Егоров поднялся на ноги, обвел всех строгим взглядом. – Струг у нас готов, ватажка поисковая – тоже. Ею и пойдем, чего тут мудрствовать. Думаю, обязательно по пути тех немцев аглицких встретим, никуда они от нас не денутся! Им тоже некуда больше идти, а как и нам – на север. Ближние-то селения разорены, да и бивни мы там уже давно подобрали. Ныне с осторожкой пойдем, вдвойне с осторожкой.

– Может, атамане, пушек поболе взять? Да калибром побольше.

– Нет, Кольша. В морском бою струг против океанского корабля и медного пула не стоит. А вот на реках, да в бухточках… вот там поглядим!

– Мы с вами пойдем, – тихо попросил Маюни. – Я и Ус-нэ. Мне доля нужна – в походе лишним не буду, а Ус-нэ просто не сможет здесь… ты же знаешь все, атамане.

– Добро, – подумав, сказал атаман и, поглядев на ропщущих казаков, повысил голос: – Словом моим атаманским беру, и вашего совета в этом деле не спрашиваю. Потому, как ведаю то, чего вы не ведаете, и что вам и вовсе не надобно знати. Все! Теперь еще о припасах…

– А я б еще о людях сказал, – неожиданно промолвил Михейко.

Иван повернул голову:

– О людях? Нет, негоже нам слишком уж сильно острог оголять.

– Да я не про казаков, атамане.

– Еще баб, что ль, с собой прихватить хочешь? – грохнул хохотом Кольша, а следом за ним и все.

– Вот балаболы! – отмахнулся Ослоп. – Им бы словно коням – только б поржать. Не про баб ныне молвлю – про гостей наших, про твоего, атамане, дружка. Добрый колдун нам бы в пути пригодился весьма.

– А-а-а, вон ты про что, – потрогав шрам, Егоров с улыбкою закивал. – Сегодня же поговорю с Енко, думаю, не откажет. Чего ему в остроге сидеть? Не та натура. Тем более и дружка его, Бог даст, найдем – Штраубе. Эх, немец, немец… и где-то нынче твоя башка забубенная?

Все затихли – вспоминали ушедших с отрядом Матвея Серьги друзей. Никто не верил, что сгинули.

«Святая Анна» шла строго на север, сообразуясь с тянувшейся по правому борту береговой линией, плоской, пустой и унылой. Низкие стелящиеся кусты, камни, изредка – впадающие в море ручьи и речушки, а позади, вглубь неизведанной земли – густой, казавшийся с корабля, непроходимым, лес. Настоящая чаща – с высокими лиственницами и кедрами, с буковыми и кленовыми рощами, с зарослями самшита, с пальмами! Глядя в подзорную трубу, капитан Бишоп глазам своим не верил. И ладно был бы пьяным, а то ведь – трезв, как стекло!

– Тысяча дьяволов в глотку… Эт-то что еще, неужели жираф?

– Жираф, сэр? – удивленно повернул голову шкипер.

Бишоп отмахнулся:

– Не, не жираф. Дракон! Не слишком большой, но быстрый, сволочь.

– Все правильно, – поднявшись на корму, философски заметил Фогерти. – Драконы обычно и стерегут золото.

– Управимся с этой сволочью, ничего, – опустив трубу, капитан погрозил берегу кулаком. – Ядер да пуль у нас, слава богу, хватит.

– Ну да, – заметил у румпеля Эндрю. – Дядюшка Дик сказал – что вполне. Я вот думаю, хорошо, что мы не ввязались в ненужную перестрелку с вражеской крепостью, сэр.

– Цитадель хоть и примитивная, но мощная, – хмыкнул Бишоп. – Только зря извели бы ядра и порох. Кстати, о