На острие клинка - Ли Стеффи

оружие, до тех пор пока не построили отдельную оружейную. Теперь же амбар служил складом ненужного хлама, куда, видимо, отнесли и моего брата, закинув сюда, как мусор.

Из темного угла донеслись приглушенные всхлипы Стива. Сердце болезненно сжалось.

– Стив? – позвал я шепотом, стараясь не выдать своего волнения.

Всхлипы прекратились – послышались неуверенные шаги. Из темноты появился Стив. Лицо брата было покрыто синяками и ссадинами, будто его избивала целая толпа. Одежда, испачканная грязью и сажей, висела на нем мешком. Один глаз заплыл от огромного синяка, а под носом засохла кровавая дорожка.

– Сэм… – прошептал он, и слезы ручьем потекли по его избитому лицу. Брат бросился ко мне и крепко обнял, словно ища защиты и утешения.

– Стив, что произошло? – спросил я, стараясь говорить спокойно, чтобы не напугать брата еще больше.

– Я пытался освободить Скай… – ответил он, разжимая объятия и опуская голову.

– Что? Ты с ума сошел? Как они тебя не убили за это? – В голосе прозвучало неподдельное удивление.

– Они пытались, – виновато пробормотал Стив, указывая на свое избитое лицо.

Я тяжело вздохнул. Если я погибну, не сумев спасти Скай и оставив Стива одного в этом жестоком мире, его ждет ужасная участь. За предательство охотники не пощадят его.

– Послушай, Стив, – начал я, привлекая его внимание, – я хочу спасти Скай. У нас с ее фамильяром есть план. Он создаст отвлекающий маневр, я нападу, а ты должен будешь освободить ее. Как только она окажется на свободе, немедленно уезжайте из лагеря. На выходе из леса стоит машина. – Я протянул брату ключи. – Уезжайте как можно дальше. Ты меня понял?

Стив молча взял ключи и посмотрел на меня полными слез глазами.

– А ты? – тихо спросил он.

– Я могу не выбраться из этого боя живым, – честно признался я, стараясь не выдать своего волнения.

Стив отшатнулся, его глаза, и без того заплывшие от синяков, расширились от ужаса.

– Что ты такое говоришь? Я помогу тебе! Буду драться, если нужно! – воскликнул он, повышая голос.

– Тихо, не кричи… – Я поднял руки, успокаивая его. – Стив, главное для меня – это ваша со Скай безопасность. Думай о том, что я справлюсь и найду вас, хорошо?

Стив молчал, опустив взгляд. Он понимал, что я лгу. Я уже почти смирился со своей участью. Смерть витала где-то рядом, готовая заключить меня в свои уже распахнутые объятия.

– Стив, пообещай мне, что увезешь Скай! – повторил я, глядя ему прямо в глаза.

Брат поднял голову и кивнул. Я ободряюще похлопал его по плечу, стараясь запомнить это мгновение, что могло оказаться последним, и направился к окну, через которое проник в амбар.

Я мог умереть сегодня. Я каждый день готовился к смерти, но именно сейчас осознал всю бесполезность этого настроя и тщательного планирования. Внезапно острое желание жить пронзило меня. Я мечтал вновь обнять Скай, уткнуться носом в ее локоны и никогда не отпускать; построить семью, обрести собственный дом, полный звонкого смеха и безусловной любви. Дыхание перехватило, и я судорожно глотнул воздух.

Мысль о том, что смерть, возможно, станет моим искуплением за годы бездействия, за гибель невинных женщин, отозвалась болью в груди. Возможно, я встречу на том свете маму и она простит меня, даруя покой в своих теплых руках.

Вернувшись к Акселю, я обнаружил его на прежнем месте. Его взгляд был устремлен на лагерь, он выискивал в пляшущих тенях фигуру Скай. Вокруг сгустилась тьма, лишь изредка прорезаемая багровым светом восходящей луны и мерцающими огнями лагеря.

– Долго тебя не было, – проворчал Аксель, не отрывая взгляда от лагеря.

– Стив вытащит Скай. Мы с тобой будем прикрывать их отход, когда туман рассеется.

Аксель стиснул челюсти. Мы оба были готовы умереть за тех, кого любили, и я не сомневался, что станем биться до последнего вздоха.

– Что-то они медлят. Костры уже давно сложили, – заметил Аксель, с беспокойством вглядываясь в лагерь.

– Сегодня кровавая луна, – произнес я, поднимая взгляд в небо. – Охотники верят, что, если сжечь ведьму при такой луне, Бог одарит их своей милостью.

– Варвары… – процедил фамильяр.

Внезапно из лагеря донесся истошный крик. Мы с Акселем напряглись, выглядывая из укрытия. В цепях, измученного и окровавленного, волокли Аргуса. Он стонал, проклинал мучителей, угрожал им страшной расправой, но охотники лишь глухо усмехались и, не обращая внимания на жуткие слова и истерику, привязали его к столбу, воздвигнутому посреди одного из костров. Выжившие охотники столпились вокруг, забрасывая Аргуса камнями, грязью и всем, что попадалось под руку.

– Сегодня мы собрались здесь, – раздался громкий голос моего отца, вышедшего в центр круга, – чтобы вознести молитвы Богу и попросить у него сил. – Он поднял руки к небу. – Нам предстоит долгая и трудная работа. Мы восстановим наш клан, вернем ему былое величие и истребим всех ведьм до единой!

Охотники взревели, одобряя слова своего предводителя. У меня свело желудок от его лицемерия, жестокости и кровожадности.

– Вы сгорите в адском пламени! – вопил Аргус.

Мы с Акселем, затаив дыхание, продолжали наблюдать за лагерем, высматривая Скай. Важно было понять, где ее держат, чтобы действовать наверняка. Отец взял факел и, медленно подойдя к костру, бросил его в самый центр. Сухая древесина вспыхнула мгновенно, и пламя, жадно пожирая хворост, начало подниматься все выше.

– Чтоб вы все сдохли! – орал Аргус, пока огонь медленно подползал к нему. – Сдохли!!!

Окинув взглядом территорию лагеря, я увидел, как Изабелла и Энни выводят из шатра Скай. Ее лицо было залито кровью, руки покрыты глубокими ссадинами и порезами, сквозь которые виднелись багровые куски плоти. Голова опустилась на грудь, словно она уже была мертва. Ее обессиленное тело буквально приволокли к костру, где в агонии корчился объятый пламенем Аргус. Изабелла грубо схватила Скай за волосы и резко откинула ее голову назад, заставляя смотреть на казнь. Все нутро напряглось. Волна адреналина захлестнула меня, разжигая неудержимое желание броситься на помощь. Смертельный холод, пробежавший по телу, больше не пугал.

– Готов? – спросил я Акселя, не отрывая взгляда от Скай.

– Да, – коротко ответил он.

– Тогда поехали…

Я начал медленно и бесшумно пробираться к лагерю. Пульс участился, от волнения затряслись руки, но я тут же подавил эту предательскую дрожь. Всю жизнь меня воспитывали как охотника, как воина, сражающегося со злом. Именно эти инстинкты я должен был пробудить сейчас. Инстинкты охотника, готового броситься в горящее пламя костра, чтобы заслонить свою ведьму от смертельных языков пламени.