Чёрные скрижали - Павел Сергеевич Комарницкий

того края. А я отсюда, так выходит… После первого же бабаха дадим алярм в эфире. А дальше… дальше останется только стрелять и молиться.

Капитан криво улыбнулся.

— Нам до первых петухов простоять, всего делов. На рассвете «духи» сами развеются, подобно туману. Это они орать «аллахакбар» все как один мастера, а шахаду-то принимать реальных охотников негусто. Вертушка прилетит, и отправятся аллахакбары к гуриям всей толпой, роняя тапки.

…

— … Ну что там, Керим-бек?

— Ахмад говорит, десять его бойцов почему-то не явились к месту сбора.

Назир выругался.

— Проклятые трусы, да покарает их Аллах! А ты говорил, «надёжные друзья, отважные друзья…»

— У Ахмада есть ещё много людей.

— Но они точно удержат дорогу?

— Если на то будет воля Аллаха.

— Слушай, Керим… — полковник Назир едва сдерживал готовый прорваться гнев. — Я понимаю, на всё воля Аллаха. Но ты передай Ахмаду — если он пропустит к кафирам на заставу подмогу, он ведь не только не получит ни гроша. И хорошо, если голову отрежут только ему, а не всей семье. Ты славный боец и почти святой хаджи, Керим, но ты даже не представляешь размеров этого дела. Так что сегодня Аллаху лучше бы правильно изъявить свою волю.

…

Горные вершины ещё отчётливо выделялись на фоне серо-стального неба, но внизу, на грешной земле уже господствовала ночная тьма. Пейзаж в панораме оптического прицела сиял ядовито-зелёным цветом, и перемещающиеся фигурки выглядели натуральными чертями из преисподней. Изображение будто пузырилось, кипело мелкими вспышками — электронный умножитель-светоусилитель работал на максимуме. Отличная оптика, в совке такую делать не умели, а уж в рашке и подавно. Что особенно ценно, эффективная защита от любого рода засветок…

Ну чего там ещё копаются эти обезьяны? Сколько можно ждать?

Он и так уже слишком долго ждёт. Он всю жизнь ждёт. Ему, Тынису Вайно, уже тридцать лет, а он всё ждёт и ждёт. Разве в вонючем совке можно было жить по-человечески? Вместо нормальной машины — «жучка». Вместо приличного дома — панельная «двушка». Вместо заслуженных гонораров и миллионных контрактов — золотая медаль из нержавеющей стали и диплом мастера спорта по стендовой стрельбе. Проклятые русские свиньи!

Ладно… Сегодня всё это закончится. Закончится прежняя убогая жизнь и начнётся новая, вполне достойная. Все эти обезьяны, конечно, положа руку на сердце, ещё хуже русскиху дальше по шкале дикости, наверное, только папуасы-каннибалы. Наплевать. Они платят деньги, а это главное. Долларами платят. Сегодняшние премиальные, пожалуй, позволят уже и соскочить. Пусть обезьяны и дальше бьются со свиньями, ему, Тынису Вайно, на их дикарские разборки наплевать. Он же уедет в Германию и поднимет собственное дело. Да, да, да! Маленький уютный бар, где будет играть негромкая музыка… Господи, ну неужели он хочет от жизни чего-то лишнего?!

Фигурки в прицеле всё шевелились, не успокаивались. Да, похоже, начальник заставы что-то почуял… Во всяком случае, жаждавшие вырезать пограничные дозоры обезьяны не встретили ни единой живой души. Окопались русские, к обороне готовятся… а это что у них тут? Ба, да никак это крупнокалиберный пулемёт? А вон там ещё позиция… и там… уууу, как всё серьёзно-то выходит… Ладно, ему, Тынису, на эти пулемёты грудью не лезть, он снайпер… Помнится, главный обезьян, он же работодатель, сетовал, что на заставе у русских имеется миномёт. Миномёт, это уже совсем серьёзно…

Маленькая японская рация в нагрудном кармане издала негромкий, но настойчивый писк. Вынув аппарат, Тынис нажал на лонгету.

— Слушаю.

— Готов?

— Да.

— Твой выстрел первый. Сигнал всем. Убери прежде офицера. Действуй!

— Хорошо.

Ухмыляясь, Вайно припал к прицелу. Спорить с альфа-самцами обезьян последнее дело. Особенно когда этот альфа-самец твой же работодатель. Очевидно, обезьяне невдомёк, что с четырёхсот метров в ночном прицеле что офицер, что генерал выглядят совершенно одинаково — шевелящиеся контуры и только. Однако, кого бы шлёпнуть? Глубоко ведь вкопались, свиньи… о, вот этот вылез! Неосторожно, голубчик… держи привет от Тыниса Вайно!

…

Горные вершины ещё отчётливо выделялись на фоне серо-стального неба, но внизу, на грешной земле уже господствовала ночная тьма. Спустившийся с гор ночной холодный ветер шуршал и пришепетывал, скрадывая отдалённые звуки, и в шёпоте том чувствовалась недобрая, скрытая враждебность.

— Товарищ лейтенант… — голос рядового Кефалия приглушён до минимума, точно он вот-вот готов поведать страшную военную тайну.

— Ну?

— А может, у него машина просто сломалась? Ну там, сцепление полетело… А связь у нас в горах сами знаете какая… ну и не слышим мы его…

Денис горько улыбнулся. Хороший ведь парнишка. Вот, пожалуйста, переживает за товарища… Эх, Петя, Петя…

— Всё может быть, Петя, — не стал отнимать у человека последнюю надежду Иевлев.

И снова тишина, нарушаемая лишь шёпотом ночного ветра.

«Но не верьте этой тишине…» — послушно всплыло в памяти. А вот такой вопрос — кому можно верить? Господа эльфы толковали чего-то насчёт проплаченного начальства… во времена СССР дикий эксцесс, сейчас же времена не те, увы — сейчас чуть ли не каждый генерал мечтает быть подкупленным… Иевлев поёжился. Ну-ка их к лешему, сейчас, такие мысли…

— Дарьин, куда?

— Дык отлить, товарищ лейтенант!

Звук, как будто хлестнули мокрым кнутом в середине неба, и рядовой Дарьин, успевший сделать от окопа лишь пару шагов, мешком повалился навзничь.

— Аллахакбааааааар!!! — горы вокруг взорвались жутким единым воплем.

— В укрытие!

В первый залп, очевидно, была вложена вся наличная огневая мощь. Мины и снаряды перепахивали плац, гранатомётчики явно метили по крайним окопам. Пулям, казалось, тесно в воздухе. Согнувшись в три погибели на дне ячейки, Денис вытянул вверх ракетницу и нажал на спуск. Справа и слева взвились ещё осветительные ракеты, стало светло как днём, и в неверном трепещущем свете обозначились мешковатые фигуры, лезущие через ограждение.

— К оружию! Огонь без команды!

— Аллахакбааааааар!!!

Первым ожил «корд», и уже почти одолевшие «колючку» моджахеды кучей осели на проволоке.

— Аллахакбааааааар!!!

Автоматы и ручники ударили дружно, со всех сторон. Бородатые залегли, кто-то не выдержав кинулся бежать… разумеется, сбежать удалось очень и очень недалеко.

— Аллахакбааааааар!!!

Снаряд безоткатки рванул совсем близко от обложенного мешками «корда», но пулемёт не заткнулся. Лейтенант повёл стволом АГВ-17, многозарядного станкового гранатомёта. Да где же вы, твари?!

— Аллахакбааааааар!!! — сами горы, казалось, исходили звериным воем.

— Это ничего, лейтенант! — на загорелом лице Санаева в ночной темноте блестели только глаза и зубы. — Это они шарманку завели, чтобы казалось, что их больше чем дохуя!

Мины перепахивали заставу, склад уже горел, выбрасывая в небо языки багрового пламени. Осветительные ракеты взлетали одна за другой, не оставляя противнику шанса навалиться толпой во тьме.

— Аллахакбааааааар!!!

АГВ