Пятый подвиг Геракла - Юлия Маркова

— Кушай баранку, сынок, — женщина постаралась улыбнуться.

— Папенька же вернётся? — ответил мальчик, глядя на неё серьёзными карими глазами.

— Конечно, вернётся! — наперебой принялись уверять его старшие братья и сестры.

— А почему маменька тогда такая грустная? Почему на ней это чёрное платье?

— Платье не чёрное, а коричневое, — сказала Анечка умиротворяющим тоном.

— Нет, чёрное! Зачем ты его надела?

Голос мальчика был неестественно звонкий. Глаза его подозрительно блестели.

Все тут же принялись успокаивать его.

— Ленечка, ну что ты выдумываешь? Все хорошо! Скоро мы получим весточку от папки…

— Зачем ты надела это платье? — крикнул Леня и… зарыдал.

Никто не ожидал от него такого, и все растерялись. Повскакали со своих мест и окружили мальчика. Камилла Альбертовна ловила на себе упрекающие взгляды старших детей. Она тоже поднялась со стула, подошла к сыну и стала гладить его по голове, приговаривая: «Ну сыночек, ну успокойся…»

И только флегматичный тринадцатилетний крепыш Миша, что сидел рядом с Леней, спокойно ел пирожок и смотрел перед собой. Он-то, в отличие от сентиментального братца, был уверен, что папенька непременно вернётся. Уже завтра. Миша, в отличие от остальных, сразу поверил в то, что отца забрали «странные люди» в какую-то «странную дыру». Папенька понадобился им, потому что он очень умный! А люди эти — вовсе и не люди, а марсиане, как в книжках писателя Уэллса! И они умеют перемещаться куда захотят и забирать с особой кого им надо. Вот починит папенька им что-нибудь или начертит важную схему — и они его сразу отпустят. Ещё и наградят, пожалуй, чем-нибудь таким интересным, марсианским…

Миша любил читать фантастические истории. Там, в книжках, все было не так, как в этой скучной предсказуемой реальности. Он подозревал, что эти книги пишутся не на пустом месте. Наверное, все это случается на самом деле! Ну или что-то похожее. И мальчик мечтал найти хоть какие-то доказательства, что это так. И вот, пожалуйста — чем не доказательства? С какой стати генерал Накасима стал бы обманывать Диму? Если папеньку не убили сразу, то он точно вернётся! Не станет же он жить с марсианами, он же любит их всех, даже этого рохлю Леньку!

И поэтому Миша почти не удивился, когда посреди залы, метрах в четырех от стола, вдруг возникла яркая светящаяся точка, будто в воздухе неподвижно завис светлячок. Сердце мальчика затрепетало от предчувствия соприкосновения с тайной, и он даже перестал жевать. Всего один миг — и из этой точки вдруг развернулась дверь в какое-то другое место, откуда повеяло ароматами «церкви»… Никто ничего не замечал, будучи увлеченными Ленькой и его истерикой.

И в этой двери стояла… очень экзотическая женщина. Это была темноволосая фурия-воительница в чёрном облегающем комбинезоне, со старинным мечом на боку и багровым нимбом над головой…

«Наверное, марсианка, — восхищенно подумал Миша. — Вон вокруг неё красное марсианское сияние…»

Он наконец смог проглотить кусок пирожка. С восторгом он смотрел на таинственную гостью и восхищался её грозному виду.

И тут взвизгнула Душечка.

— Ой, мамочки мои, смотрите!!!

И наступила тишина. Часы торжественно отбили половину восьмого. Гулкий звук ещё долго, затихая, висел в просторной зале, и в это время притухало багровое сияние, окружающее грозную пришелицу, и становилось понятно, что она очень похожа на обычную земную женщину, только волосы её коротко острижены, а тело весьма мускулисто. От неё расходились ощутимые волны какой-то надежной мощи.

— Доброго всем вечера! — приветственно подняв руку, произнесла эта воинственная дева вполне приятным голосом с легкой пикантной хрипотцой. — Не нервничаем, стоим на месте и слушаем меня. Меня зовут Кобра, гражданское имя Ника, и я послана к вам господином Серегиным — тем самым, кто осуществил операцию ликвидации изменников Родины адмирала Колчака, полковника Попова и прочих примкнувших к ним лиц, ибо тем, кто пошёл войной на свою страну, жить вроде бы незачем. Вашего же главу семейства, в этом отношении ничуть не грешного, мой командир решил забрать в свои владения живым и невредимым, ибо ему тоже в этом мире больше нет места.

— Он жив? — крикнула Камилла Альбертовна, вплеснув руками, и хотела было подбежать к странной женщине, но её удержали дети.

— Да жив, конечно, что ему сделается… — усмехнулась грозная гостья. — Он в полной безопасности, и ему абсолютно ничего не угрожает. Ваш Дмитрий Леонидович — ценный железнодорожный кадр с большим практическим опытом, мой командир такими людьми не разбрасывается.

— О, слава Богу, слава Богу! — по щекам Камиллы Альбертовны полились слезы облегчения, и она принялась креститься и возносить Господу благодарность.

На щеках Лени, наоборот, слезы тут же высохли, и он заулыбался. Остальные продолжали смотреть на визитершу с настороженностью. И только Миша, хранящий полную невозмутимость, потянувшись за очередным пирожком, спросил:

— Тётенька, а вы можете показать мне ваш Марс?

Та внимательно посмотрела на него и… улыбнулась. И была её улыбка вполне земная, лукавая и добрая.

— Сначала наведем порядок у нас на земле, а там видно будет… — сказала она и подмигнула мальчику.

— Так вы не марсианка? — разочарованно протянул Миша.

— Нет, малыш. Я — обычная. Земная…

— Ну да, обычная, так я и поверил… — Миша скорчил недоверчивую гримасу. — И я не малыш. Малыш — это вон, Ленька. Хнычет как девчонка!

Воительница нахмурилась, и он сразу понял, что сказал что-то не то.

— Не надо думать, что все девчонки плаксы и трусихи, — сказала гостья. — И мужчины тоже, бывает, плачут как дети… Но ты меня заговорил! Значит, так, уважаемые. Быстро собираемся, берем все самое необходимое и следуем за мной! Вас ждет ваш глава семейства — это именно он попросил, чтоб вас всех доставили к нему, после того, как мой командир предложил ему занять пост начальника все железных дорог в его новом владении размером с половину Северной Америки. Говорит, очень скучает о вас и беспокоится. А тут скоро будут большевики. Зачем вам такое счастье? Берите только самое дорогое для души, а всем прочим вас обеспечат на месте. — И она добавила погромче куда-то в пространство, зная, что её слушают: — Прислуги все сказанное тоже касается! Итак, на сборы вам всем двадцать минут. Время пошло…

И тут, уже достаточно отойдя от потрясения, все загомонили. На несколько мгновений возникла бестолковая суета, но потом домочадцы кинулись бегом собирать свои вещи, оставив рвущиеся с языка вопросы на потом.

И только Миша остался сидеть за столом, флегматично поедая пирожок.