Как все начиналось - Ефиминюк Марина Владимировна

– Они? – я протянула плоды к самому носу Гария.

Хозяин снова схватился за сердце:

– Они!

Я кивнула и молча вышла из кухни. Ну, ничего, мы покажем нашим садоводам-любителям! Ванина дверь была надёжно заперта, я начала барабанить, страшась сломать косяк. Петушков возник в дверях, заспанный, в длинных выцветших трусах, в накинутым на худые плечи рваном чёрном плаще.

– Чего надо? – он широко зевнул.

– Поговорить! – я отодвинула его и без приглашения вошла в комнату. Жилище уже приобретало следы запущенности и беспорядка, не смотря на то, что Мария исправно убирала комнаты каждое утро. На столе стояла недопитая кружка с квасом, я, любопытствуя, заглянула в неё, на поверхности темно-коричневой жидкости плавала муха. Простыни на постели смяты, подушка валяется на полу, рядом с ней стоят грязные кирзовые сапоги, с портянками, сложенными поверх голенищ. Занавески надёжно сомкнуты, в комнате царил полумрак. Я плюхнулась на стул, усаживаясь на единственную отглаженную и накрахмаленную Ванину сорочку. Адепт болезненно поморщился, словно, я ударила его в живот, грубо вытащил из-под меня рубаху, бросил на кровать и хмуро посмотрел в мою сторону:

– Говори!

– Мы сегодня будем вылавливать налётчиков на огород! – радостно улыбаясь, заявила я.

– Чего? – не понял Петушков.

– Будем ловить тех, кто ворует овощи, – ещё раз, как малому ребёнку пояснила я.

– Без меня! – Ваня спокойно открыл дверь, предлагая мне убраться восвояси со своими идеями. – Ещё перепугаем дюжину фатийцев, нас обвинят в агрессии, тебе надо ты и лезь в петлю!

– Ну, конечно, – я беспечно пожала плечами и встала, – это дело лично каждого помогать гостеприимным хозяевам, которым мы, кстати, не платим ни гроша!

Удар достиг цели! Ваня покраснел и пробурчал:

– Знаешь, Аська, когда я последний раз помогал гостеприимным хозяевам, меня чуть дракон не сожрал!

– Ну, не сожрал же! – удивлённо развела я руками.

– Иди ты в болото! – плюнул Ваня и с грохотом закрыл дверь. – Чего делать надо?

Я плюхнулась обратно на стул, счастливо улыбаясь:

– Ночью засядем в засаду и будем их ждать.

– Плохая мысль, – протянул Ваня, натягивая порты.

– Почему?

– Ты ночью заснёшь, как тогда в Егорьевском ските, и я их один ловить буду! – буркнул Ваня.

Наверное, так бы оно и получилось, если бы не маленькое обстоятельство.

*

Когда на город опустились сумерки, в тишине вечера заголосили соловьи, и на улицы высыпала молодёжь. Они гуляли по узким тёмным улочкам, пели протяжные красивые песни на неизвестном мне языке, тихо плакала гармоника, где-то раздавался заливистый женский смех, в садах зажужжали комары, а мы с Ваней, как партизаны, прятались в саду, надёжно укрытые густыми кустами смородины.

Мария положила нам в корзину бутерброды, молоко, фрукты, поцеловала меня в лоб и благословила на удачу. Мы сидели в своём укрытии, зорко уставившись в темноту. Надо сказать, я страдала «куриной слепотой» и с трудом могла разглядеть даже сидящего рядом Петушкова. Мне все время казалось, что в темноте сада происходит какое-то движение, я постоянно дёргала Ваню и тыкала пальцем в воображаемого вора. Тот злился, чесал покусанную комарами шею и был готов послать все к черту. Между тем, огромная голодная армия насекомых нападала со всех сторон, оттесняя нас под одеяло, на котором мы сидели.

Я была рада заснуть, но мелкие кровососы мерзко пищали над ухом. Мои тщетные попытки, отпугнуть их маленькой веточкой, комаров просто смешили. Первым сдался Ваня:

– Слушай, Ась, не могу больше, пойдём домой! Ну, их к лешему, браконьеров, пусть собирают остатки.

– Ваня, – строго осекла я его, яростно начесывая нос, на котором уже образовался заметный волдырь, – не будь таким не благодарным, мы должны помочь хозяевам.

– Ага, мы поможем только комарам поужинать. Ты представляешь, как они обрадовались, когда еда сама к ним привалила! У меня крови уже пол-литра выпили!

Я достала из корзины гранат и сунула в руки приятелю:

– Ваня, кушай и молчи. Этот фрукт гемоглобин повышает!

– Я стану ещё вкуснее! – буркнул Петушков, но гранат взял долго вертел его в руках и, действительно, обиженно молчал.

– Все, больше не могу! – вскоре подскочил он после очередного весьма ощутимого укуса, одеяло слетело, мошкара набросилась с утроенной силой. – Я ухожу спать, а ты, Аська, можешь продолжать сидеть! Говорят, чокнутым свежий воздух полезен!

Я на секунду представила, как мне будет муторно одной, и поспешила его остановить:

– Вань, я вспомнила – у меня там зелье есть, намажемся, и комары отстанут.

– Да? – Ваня с подозрением посмотрел в мою сторону, догадываясь о моих скромных талантах травницы.

– Это Марфа варила, – смутилась я.

– Тогда тащи своё чудодейственное средство, – милостиво согласился он.

Я поспешно вскочила и, не разбирая дороги, по грядкам и кустам кинулась в дом, влетела в свою комнату, достала бутыль и выскочила обратно в сад, изумив своим варварским набегом мирно отдыхающих на веранде хозяев, слушающих нежное женское пение, доносящееся с улицы.

– Вот, – протянула я её Ванятке, доедающему вторую порцию бутербродов.

– Одного не понимаю, – пропыхтел он, – почему ты в Петенках про него не вспомнила?

Он с блаженной улыбкой откупорил бутыль, из горлышка по всему саду разнеслось зловонное смердение. Ваня закашлялся и поспешно заткнул пробку.

– Ась, – вдохнув полной грудью свежий воздух, выдавил он, – не хочу тебя обидеть, но, по-моему, оно лет сто назад испортилось.

– Да, нет, – я выхватила бутыль из его рук, – просто там компоненты такие, – я кашлянула, пытаясь подобрать слово, – специфические.

– И ты хочешь, чтобы я этим, – он ткнул пальцем в жидкость, болтающуюся в склянке, – намазался?

– Нет, можешь выпить, если хочешь! – рявкнула я, затаила дыхание, снова вытащила пробку, и, капнув смердящей жидкости себе на ладонь, с преувеличенным энтузиазмом натёрла свои руки.

Ваня поморщился:

– От тебя так несёт, словно ты мылась последний раз в Чистый Четверг.

– А ты мажься, а не нюхай! – буркнула я, задирая голову, чтобы нормально вздохнуть.

Ваня осторожно намазал себе шею, прослезился, хлюпнул носом и обречено покачал головой. После проделанных операций мы стали ждать эффекта. Он последовал незамедлительно: армию комаров заменила их орда, к нам слетелись жужжащие гады со всего сада, а заодно пригласили всех своих знакомых Данийи.

– Аська, тебе не кажется, что их стало больше? – размахивая руками, как крыльями ветряной мельницы, поинтересовался Ваня.

– Действительно, – протянула я, – может, мы чего не правильно сделали?

– Вот, уж не знаю, это ты у нас великая травница, а я всего лишь маг четвёртой степени…

– Знаешь, а пойдём домой, отмываться от этой гадости, – робко предложила я, когда поняла, что комары забрались ко мне под одежду.

– Ага, – с готовностью отозвался адепт.

Мы бежали так быстро, как могли, но пищащие насекомые догоняли нас и впивались в спину. Спастись от них, мы смогли, только окотив себя ледяной водой из колодца. Битва была позорно проиграна, мы спрятались в своих комнатах, где Ваня нарисовал охранные контуры от всех известных ему кровопийц. На следующий день, когда мы вернулись на поле брани, то на бумажке, приклеенной к гладкому зеленому боку брошенной впопыхах бутылки, прочитали надпись, сделанную моей же рукой, «намазать на ствол дерева, комары слетятся на запах и не будут беспокоить».

– Так, – Ваня странно покраснел, голос его сорвался на фальцет, – ты хочешь сказать, что его не надо было мазать на себя, а как раз наоборот?

Я почувствовала себя полной дурой.

– Ваня, ну, я же не знала…

– Не знала, значит!

– Ну, я же не всегда все знаю, вот сегодня и намажем на ствол…

– Сегодня будешь мазать сама, куда хочешь и на кого хочешь, и сидеть в своей засаде тоже будешь сама! Ясно?

– Ладно, ладно, только не ругайся, как скажешь, – я попыталась примириться с ним, но Ваня разошёлся: