Чёрные скрижали - Павел Сергеевич Комарницкий

— С ассирийцами?

— Нет, с их империей. Овеществлённым адом.

Денис чуть пожал плечом.

— Что стало? Финал закономерен.

Он взял у девушки альбом, полистал, отыскивая нужный материал.

— «… Кони скачут, звенит бронза. Кругом реки крови и горы трупов, и пламя вздымается до небес. Ниневия разрушена — кто станет жалеть о ней?»

И осёкся. Изольда смотрела словно сквозь текучую воду, силясь угадать, что скрывается в глубине.

— «Ниневия разрушена — кто станет жалеть о ней?»… А до того были Содом и Гоморра…

Она подняла на Дениса глаза, мерцающие сухим блеском.

— Кто станет жалеть о Москве?

…

Коридоры были темны и пустынны, как давно заброшенные штольни. И воздух здесь был стоячим и душным, как в подземелье.

«Всякой экономии есть разумные границы. Ну хорошо, положим, лампы тут ночью ни к чему. Но зачем отключать вентиляцию?»

«По-моему, ты уже должна была привыкнуть к самодурству и слабоумию здешних начальников».

Призрачные, практически невидимые тени двигались по коридору, нарушая мёртвую тишину звуками шагов. Несмотря на мягкую обувь, шаги в пустынном помещении раздавались достаточно гулко.

«Вот проснётся вахтёр, и пойдут гулять сказки о доме с привидениями».

«Туи, я тебе поражаюсь. О чём только ни думаешь в ходе операции, лишь бы не о деле. Так… это здесь».

Клацнули замки, обитая железом дверь с противным скрипом подалась.

«Какой ужас… Таур, ты же заверил, что нейтрализовал всю сигнализацию».

«Сигнализацию — да. Но не мог же я подумать, что необходимо ещё и смазывать за аборигенами все ржавые двери!»

В хранилище семенного фонда было ещё душнее, чем в коридоре. Холодный, стоячий и спёртый воздух казался густым, как кисель. Щёлкнул выключатель, под потолком вспыхнули люминесцентные лампы.

— Можете не опасаться, — Таурохтар первым скинул капюшон маскировочного комбинезона типа «призрак», разом обретя плотскую реальность. В руке он держал знакомый кофр.

— Может, лучше бы с инфра-фонариками?

— Анэрендил, зачем тебе эти хлопоты, если можно работать вполне комфортно? Уверяю тебя, престарелый страж будет сладко спать до утра. Помимо нашего гипно, он ещё и принял внутрь заметное количество спиртосодержащей смеси. Короче, командуй тут, ты же специалист, мы с Туи у тебя на подхвате.

Анэрендил, учёный-экзобиолог в штате корабля «Хитроумный», внимательно осматривал коллекцию Павловского Банка семян имени Вавилова.

— Дааа… Впечатляет. Интересно, имеют ли аборигены представление, каким богатством владеют? За полный набор образцов из этих баночек можно приобрести безатмосферную планетку покрупнее здешней Луны.

— Абсолютно никакого представления и ни о чём они не имеют. Ни о стоимости безатмосферных, а равно и обладающих атмосферой небесных тел, ни даже о цене глобального генофонда, собранного одним гениальным учёным-аборигеном вот в этой коллекции. Кстати, гений тот был банально заморен голодом в тюрьме. Своими же соотечественниками, что характерно.

— Какой ужас… — Туилиндэ невольно передёрнуло. — И ничего-то тут не меняется со временем…

— Здесь ты не права, Туи, — Таурохтар покачал головой. — Кое-что изменилось. В худшую сторону. Вы в курсе, коллеги, что это вот хранилище собираются уничтожить?

— То есть? — экзобиолог захлопал глазами.

— Да, вот так вот просто. Один из местных владык решил поживиться, продав земельный участок под застройку.

— Бездна безумия!

— Абсолютно с тобой согласен, Анэр. Именно бездна. Тут куда ни сунься, всюду бездна и всюду безумие.

— Нет, даже в голове не укладывается… — учёный помотал головой. — Что же для них вообще имеет ценность?

— Ну, например, длинная смешная тележка на колёсиках. Или тряпьё от какого-нибудь, как здесь приято выражаться, «законодателя мод». Или там дорогостоящая спиртосодержащая жидкость, или носимый на руке механический измеритель времени под названием «часы»… или ещё какие-нибудь бессмысленные побрякушки.

— Они безумны.

— Эта мысль, Анэр, посещает не тебя одного. Но давай не будем терять время.

— Да-да, конечно… Разворачивай телепорт.

Поставив на пол свой кофр, Таурохтар раскрыл его и некоторое время копался в настройках прибора.

— Лотанариэ, радость наша, ты там не уснула?

— Дурацкая шутка, между прочим, — отозвался «кофр» бархатным девичьим голосом. — У меня всё готово.

— Анэр, сколько гроглов? — повернулся к экзобиологу Таур.

— Весь комплект, — учёный раскрывал шкафы с плотно уставленными стеллажами один за другим.

— Лота, давай нам гроглов. Весь комплект.

— Принимай.

Из «кофра» со звонким щелчком высунулось нечто, здорово напоминающее обрезок металлической трубы или короткий толстый ломик. Выхватив изделие одной рукой, Таур не глядя бросил его на пол, и «ломик» вдруг ожил, с глухим металлическим лязгом разворачиваясь в кошмарное создание, более всего напоминающее земное насекомое, известное под названием «палочник», только тысячекратно увеличенное. Туловище раздвинулось, будто телескопическая антенна, четыре многосуставчатые ноги прочно упёрлись в пол. Длинные членистые лапы, усаженные клешнями, крючками и присосками — богатый набор рабочих инструментов — слегка покачивались на вису, сверху на длинных стебельках бессмысленно таращились объективы сфероидального обзора — ни дать ни взять глаза рака-отшельника.

— Туи, помогай! — окликнул девушку экзобиолог.

Некоторое время все работали молча. Таурохтар одного за другим извлекал из саквояжа прибывающих роботов-гроглов, без всяких церемоний швыряя из на пол, Туилиндэ и Анэрендил распределяли подоспевающую рабсилу, гроглы одну за другой целеустремлённо распечатывали банки, беря пробы-образцы в маленькие пробирки, удобно размещавшиеся на корпусе не хуже, чем на лабораторном штативе. Нагрузившись до отказа, роботы направлялись к Таурохтару, и он освобождал их от бремени, одну за другой суя кассеты с пробирками в недра «саквояжа». Все роли тут были заучены наизусть, и разговоры действительно были лишними — в хранилище имелось четверть миллиона контейнеров с семенами, и переправить такое количество образцов даже с полным комплектом гроглов было делом не мгновенным.

— А этто… этто вы чего тут… а?

Седенький старичок стоял на пороге, раскрыв рот, и глаза у него были не хуже чем у грогла, разве что не хватало длинных гибких стебельков. В общем, наглядная демонстрация запредельной степени изумления.

— Тихо, тихо… — Туи среагировала мгновенно. — Нет тут никого, Семён Иваныч. Это просто белочка, немножко белая горячка…

Горестно вздохнув, ночной сторож уселся прямо на пол в коридоре, напротив распахнутой двери.

— Пропал… — сокрушённо сообщил он собеседнице. — Совсем ведь пропал я теперя. Вона, уже и железные пауки по полкам шастають… Чего делать-то, а?

— Ну-ну-ну… — теперь голос Туилиндэ мог успокоить даже буйнопомешанного. — И совсем не пропали вы, Семён Иваныч. Приняли на ночь лишнего, ну вот и пауки… А вот как бросите пить…

— Брошу! — истово перекрестился дедуля. — Вот ей-ей, завтра ж и брошу! Вот прямо с утра!

— Ну вот и славно, — ворковала Туи, делая пассы. — А сейчас надо спать… спать… спать…

Голова бдительного ночного стража, мотнувшись напоследок, склонилась на грудь. Подождав ещё несколько мгновений, Туилиндэ обернулась к Тауру.

«Твои объяснения?»

«Туи, клянусь…» — сейчас