Хроники Дерини. Компиляция. Книги 1-15 - Кэтрин Куртц

к серьезным последствиям. Насильственное изъятие сведений иногда называют вскрытием. Само название уже предполагает насилие над личностью или ее уничтожение. Без каких-либо последствий его можно провести, если обладать достаточным умением, временем и снадобьями Дерини, позволяющими сломить сопротивление.

Впервые Джорем упоминает об этом, когда архиепископ Джеффрай предлагает подвергнуть его разум глубокому исследованию, чтобы узнать, где находится тело Камбера. Джорем вынужден сопротивляться этому со всей силой, так как защитные установки были сделаны самим Камбером.

Джеффрай подозрительно сжал губы:

— Такие провалы в памяти можно преодолеть, отче.

Архиепископ говорил спокойно, но в его словах таилась угроза.

— Но вы разрушите мой разум. Ваша милость, не заставляйте меня пойти на это, — умолял Джорем.

(«Святой Камбер»)

Кверон сам предлагает, чтобы его подвергли глубокому исследованию, хотя это было, скорее, односторонней связью, использованной для своеобразного зондирования.

При условии, что эта процедура была бы проведена вопреки желанию Джорема, его разум мог быть действительно разрушен, если бы Джеффрай слишком далеко зашел в своих розысках.

Однако когда Джеффрай соглашается с тем, что епископ Келлен может попытаться пройти мимо «установок» Джорема, тот намеренно упоминает о «вскрытии». Он вовсе не боится, что к нему и правда прибегнут, но пытается дать понять, что не может подчиниться никому, кроме Камбера-Элистера.

— Что скажет нам отец Мак-Рори? — сурово спросил Джеффрай. — Позволят ли эти «установки» епископу Келлену считать ваши мысли?

— Я… Я не знаю, ваша милость, — прошептал Джорем, делая вид, что не уверен в этом. — Думаю, что да. Но я все-таки ощущаю некоторое сопротивление, хотя, скорее всего, доверился бы именно епископу Келлену. Поверьте мне, ваша милость, я не хочу ослушаться, но еще меньше склонен подвергать мой разум «вскрытию» против моей воли.

(«Святой Камбер»)

Итак, совершенно ясно, что «вскрытие» — мера экстренная, которую Дерини, придерживающийся этических норм, использует редко, хотя при соответствующих обстоятельствах она тем не менее может стать реальной угрозой. Конечно, когда напичканный наркотиками Райс сам предлагает «вскрытие», он делает это нарочно, пытаясь вести рискованную игру с Тависом в надежде, что тот различит горькую иронию в его словах как отчаянную попытку доказательства его честности, ибо никто всерьез не посмеет предложить Целителю воспользоваться таким разрушительным орудием, не унизив его в глазах другого.

— Отчего же просто не вырезать это из моего разума? — внезапно взорвался Райс. — Напичкайте меня еще какими-нибудь вашими снадобьями, которые вы поклялись использовать лишь для исцеления!

Он попытался утешить себя мыслью, что, если Тавис примет его слова всерьез и вскроет его разум, он, вероятно, никогда не узнает, что поразит его: он уже довел другого Целителя до такого состояния, что от него не получить уже внятного ответа, но Тавис удивлял его. Он мог лишь догадаться, что Тавис все это время читал его мысли и знал, что он говорит правду.

(«Камбер-еретик»)

Таким образом, «вскрытие» можно рассматривать как злоупотребление, так как «вскрытие» разума при помощи силы наносит невосполнимый урон, превращая жертву в калеку, даже если ей не причинили физического вреда. До сих пор остается неизвестным, сохранилось ли это тайное знание до того времени, когда Келсон взошел на престол, когда огромное количество тайн и верований Дерини было потеряно или тщательно скрывалось. Будем надеяться, что этого не произошло, так как столь бессмысленное разрушение разума трудно оправдать.

Память

Одна из особенностей Дерини состоит в умении управлять своей памятью. Нельзя уверенно утверждать, что Дерини как раса обладают большим объемом памяти, чем люди, хотя о точности памяти Дункана («Шахматная партия Дерини») и безупречности памяти Эмриса упоминается особо.

Но здесь, вероятно, речь идет о том, что мы называем фотографической памятью. Ее развивают с помощью практики Дерини. Так, Ивейн помогает Джорему вспомнить карту, которую отец показывал им год назад, чтобы тот смог сделать ее точную копию.

— Теперь закрой глаза и позволь мне направлять тебя, — прошептала она, притягивая его к себе. Кончики прохладных пальцев скользнули к его вискам. — Теперь начни погружаться в себя, глубже и глубже. Старайся подавлять любые мысли. Позволь своей памяти увлечь тебя в тот день в Грекоте, когда отец показывал тебе карту, которую он отыскал. Представь себе, как он раскладывает ее перед тобой. Вспомни, как ты был зачарован, следя за его пальцами. Внимательно рассмотри то, что он показывает тебе. Восстанови в памяти каждую деталь так четко, чтобы ты смог прочесть каждое слово и различить любую мелочь.

Полностью доверившись ей, Джорем позволил образу, возникшему в сознании, обрести четкие очертания, блаженно улыбаясь, когда необходимые детали плана всплывали в его памяти, чтобы обрести законченность перед его мысленным взором.

— Отлично. — Он едва слышал ее. — Теперь закрепи изображение, а когда сделаешь это, открой глаза и представь, что ты видел на пустом пергаменте перед собой. Когда откроешь глаза, ты все еще будешь находиться в состоянии транса, и образ, столь же реальный, сколь реальна была карта настоящая, останется перед твоими глазами. Тебе нужно будет лишь перенести все на пергамент. Начни, когда будешь готов.

Джорем медленно раскрыл глаза, чтобы увидеть вновь уже знакомые очертания. Как во сне, он дотянулся до пера и обмакнул его в чернильницу, которую держала Ивейн. Когда он склонился над пергаментом, чтобы выполнить свою задачу, казалось, его рука жила отдельной от него жизнью, перо скользило вдоль невидимых линий со сверхъестественной уверенностью…

(«Скорбь Гвиннеда»)

Это очень похоже на классическое «автоматическое письмо», когда человек пишет или рисует, повинуясь подсознанию, а его сознание при этом не участвует в процессе.

Нечто подобное мы видим и тогда, когда Камбер делает наброски расположения частей противника, после того как он обращается за помощью к магическому колье Эриеллы («Святой Камбер»), вспоминая то, что видел глазами Эриеллы, и нанося увиденное на бумагу.

В большой мере то, что делает Морган, считывая воспоминания юного пажа о пленении графа Джареда («Властитель Дерини»), можно назвать более эффектным вариантом того же процесса, использующего как средство скорее голос, нежели перо. Ни в одной из книг нет прямых указаний на то, что такое обращение к памяти чем-то опасно для оператора. Правда, Морган дважды говорит о том, что здесь кроется некоторая опасность (не касающаяся тем не менее ни объекта, ни аудитории). Вполне возможно, что его слова основаны на каком-то печальном опыте, но не менее вероятно и то, что он просто-напросто рисуется, ибо случай предоставлял ему редкостную возможность показать, на что он способен,