Дороги (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

— Петь, они живут в безопасности и с едой. Что может быть лучше.

— Лучше может быть в безопасности и с едой и рядом с нами. — Ответил муж.

— Это же нереально.

— Реально всё, нужно только искать способы решения проблемы.

— Проблемы у тебя в голове. — Не выдержала Марина. — Их решение состоит в том, чтобы ты просто занялся работой и меньше думал, о чем не нужно. Кстати, мне кажется, я беременна.

— Серьезно? — Петр удивленно уставился на жену. — Ты же говорила, что принимаешь противозачаточные средства.

— Это оказался глюконат кальция. — Марина рассмеялась растерянной реакции мужа. — Что скажешь на это, папаша?

— У тебя будут лучше зубы и крепче кости. — Петр никак не мог прийти в себя от новости, полностью менявшей ситуацию.

Марина подстраховалась, понимая, что мужу придется выбирать между Тимофеем и вероятностью оставить жену вдовой и двух детей сиротами.

— Малыш должен расти в любви двух родителей. — Добила супруга Петра.

Он даже разозлился на нее, решив, что это грубая манипуляция. Целый день не разговаривал, но все же отошел, представив себе второго ребенка в виде маленького Тимофея. А вскоре ситуация в убежищах начала меняться.

В ноябре, когда снаружи лег постоянный снег, а метели бушевали такие, что здания снаружи гудели, как камертоны, в подземельях началась непонятная возня. Первым признаком, заставляющим почувствовать тревожные симптомы, стали листовки, появляющиеся в различных общественных местах. Кто-то не жалел ценную бумагу и тонер, чтобы распечатать их. Текст в листовках призывал людей к некой революции, объясняя ее необходимость тем, что некто в «кремлевском» убежище ведет неправильную политику, пытаясь наживаться на людском горе.

Текст отдавал примитивщиной, в худших традициях пропаганды, основанной на желании достучаться до наиболее восприимчивой, и как следствие, наименее интеллектуальной части общества. Те, кто его составлял, забыли, что в убежища «Росрезерва» отбор производился строгий, и здесь сформировалось довольно развитое в плане кругозора и умения критически мыслить общество.

— Так, листовки не выбрасываем, будем использовать бумагу для более полезных дел. — Распорядился Алексей.

— Как думаешь, чьих это рук? Как они вообще попадают к нам? — Поинтересовался у него Петр.

— А что тут думать, люди, привыкшие к власти, оказавшись внутри небольшого пространства, напоминают пауков в банке. Там идет борьба за жирный кусок. Это мы привыкли к разумной достаточности, а они нет. Очень надеюсь, что им не удастся втянуть обыкновенных людей в их игрища. Пусть сами дохнут, это их выбор, а нам надо смотреть на это представление со стороны.

— А если начнут рекрутировать под угрозой оружия? — Петр живо представил, как проходы убежища наполнились военными, набирающими людей в армии противоборствующих сторон.

— А вот ты, как архитектор, должен придумать, как нам быстро блокировать проходы.

— Не было печали. То построй, то развали. — Петр расстроился, что период благополучной жизни в безопасном месте подходил к концу.

Потом появились люди, пытающиеся агитировать за одну из сторон. Они развешивали объявления о собраниях, о которых никто не знал из начальствующего состава. Уставшие после смены люди не желали слушать бред, который их никак не касался, но их пытались убедить, что это не так. Находись и те, кто проникался идеями, но часто они были биты вместе с ораторами.

Ситуация начала сильно напрягать жителей «Росрезерва». Они были благодарны всем, кто помог им оказаться здесь, но превращать островок стабильности в арену разборок совсем не хотелось. Но зная властных людей, они понимали, что те не остановятся и будут раскачивать ситуацию, пока она не достигнет нужного им уровня.

Алексей запустил акцию, называющуюся «Мы выбираем себя». Суть ее состояла в том, что жители убежища должны ради самих себя оставаться в стороне от чужих разборок. Призывал бороться с провокаторами, манипуляторами и идиотами. Объяснял, что любое недовольство можно умело разжечь до состояния желания убивать друг друга. Что властные люди считают нормальным, когда простые люди умирают за их идеи, деньги и прочее. Надо сказать, что его слышали, и все попытки раскачать общественность натыкались на молчаливое неприятие. А постепенно ораторы из-за страха быть битыми, перестали появляться в убежище.

Внешний враг, словно чувствуя слабость противника, начал дерзкие налеты на опорные пункты. До слуха людей, живущих снаружи, доносились отзвуки далеких боев. В один из вечеров, когда Петр с Мариной уже собирались забраться под одеяло и согреться друг от друга, в дверь постучали. Сердце Петра тревожно забилось в неприятных предчувствиях.

Петр поднялся, чтобы открыть дверь.

— Табурет возьми. — Шепотом посоветовала Марина. — Ударишь, если это…

Она не знала, кем могли быть люди, стучавшиеся в поздний час. Не грабители, не убийцы, но точно не те, кому она может быть рада. Петр послушал ее. Взял табурет и спросил через дверь:

— Кто там?

— Это я, Алексей.

Петр открыл дверь, но табурет оставил в руках, предполагая, что начальник пришел не по своей воле. Алексей действительно оказался не один. С ним был генерал-лейтенант Борисов и еще двое в гражданской одежде.

— Что случилось? — Удивился Петр их визиту, понимая, что причина непростая.

— Собирайся, надо кое-что обсудить. — Почти потребовал Алексей.

В дверях показалась обеспокоенная Марина.

— Зачем? — Поинтересовалась она.

— Я гарантирую, что никакой опасности для вашего мужа нет. Это дело большой важности и безопасности, вашей в том числе. — Попытался ее успокоить генерал.

— Минуту. — Петр прикрыл дверь.

— Куда они тебя зовут? — Разволновалась супруга.

— Думаю, поговорить. — Петр начал одеваться. — Приду, расскажу, если это не секрет.

— Какие секреты от жены? Что мне делать, если ты не придешь?

— Марин, уйми фантазию. Ложись спать, грей постель, я скоро вернусь. — Петр поцеловал жену и вышел в коридор.

Компания быстрым шагом направилась к лифту, поднялась на первый уровень и зашла в кабинет, где обычно проводились различные совещания. Там уже находились несколько человек, многих из которых Петр видел впервые. В воздухе витала атмосфера напряженности. Алексей зашел последним и закрыл за собой дверь.

— Это генерал-лейтенант Борисов Егор Павлович. Сейчас он расскажет, зачем пришлось собрать нас в такой поздний час.

Генерал волновался. Видно, что выступления перед не подчиненными людьми были ему непривычны. Он покраснел и вспотел.

— Ситуация сложная, ребята. Мы, честно говоря, недооценили ее и упустили момент, когда надо было действовать. В общем, в нашем убежище начался бунт, вооруженный бунт. Погибли и продолжают гибнуть люди. Сами понимаете, что места там для войны не так уж и много, часть этажей и зданий за нами, часть за ними.

— За кем? — Спросили из зала.

— За бунтовщиками.

— А почему мы должны вам поверить, что бунтовщики не вы? У нас тут много кто приходил от вас и пытался поднять на восстание, вдруг вы на их стороне?

Борисов растерялся и нашел взглядом Петра.

— Вот, у вас есть человек, с которым я работал. Петр, вы можете поручиться за то, что я говорю правду? — Генерал указал рукой на него.

— Я? — Петр немного растерялся. Поднялся и, выждав паузу, чтобы собраться с мыслями, произнес. — Егор Палыч ни разу не подвел меня. Видно, что к работе по обеспечению безопасности общины он относился со всем рвением. Не думаю, что ему понадобилось подбивать людей на бунт, если он еще полгода назад действовал так, как будто заботился о безопасности на века.

— Поймите, я хочу, вернее, мы хотим, чтобы не было никакого принуждения. Каждый житель должен определиться, каким он видит наше общее будущее, и действовать уже по своему убеждению. Хотите отсидеться, не получится. Почти все электрическое питание складов на нашей стороне. Вы же запускаете свои генераторы от случая к случаю.