Дороги (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

Илья нащупал ее руки и подвел к ноге.

— Тебя как зовут? — Спросил он у мальчишки.

— Харитон.

— А меня Ильей, а девушку Дашей. Сейчас мы выдернем тебе шило, а ты держись. Потом станет легче.

— Угу. — Выдавил из себя Харитон.

Илья нащупал штырь в ноге. Испугался, что он застрял в кости и выдернуть его будет непросто. Взял тряпку из рук Даши, чтобы прихватить скользкую от крови железку и резко дернул. Шило вышло легко. Харитон закричал и начал плакать.

— Терпи, терпи, ты же мужчина. — Даша положила руку ему на голову. — Снимай штаны, буду перевязывать.

Илья отошел в сторону, чтобы не мешать. Поднял автомат и прислушался, предполагая, что у мальчишки могут быть сообщники. Ночь хранила полное безмолвие. Он снова подумал о том, что мог убить ребенка, который и без того настрадался в этой жизни. Такого бы он себе никогда не простил. Илья почувствовал, как внутри произошла резкая перемена. Ушла жестокость, которая еще час назад казалась оправданной. В жизни могло получиться и так, как сегодняшней ночью и быть жестоким без разбора, оправдывая себя приоритетом собственной жизни над остальными, он уже не хотел. Мальчишка был послан ему понять, что он начал превращаться в одного из тех существ с человеческим обликом, но скотской сутью, которые не знают сострадания и жалости к другим.

Илья полез в рюкзак. Вынул горсть размолотой пшеницы, разбавил ее водой, сыпнул соли и разбил яйцо. Размешал до состояния липучки и подошел к Даше, возившейся с раной.

— Я тут приготовил тебе еду. Поешь. — Илья протянул миску в руки мальчишке.

— Спасибо. — Удивленно поблагодарил Харитон.

— Болит рана? — Участливо поинтересовался Илья.

— Уже не так. — Мальчишка начал громко жевать. — Вкусно. Спасибо. — Поблагодарил он. — А как вы меня увидели?

— Унюхал. От тебя воняет за километр. — Честно ответил Илья.

— Да? — Удивился Харитон. — А я не чувствую.

— Днем найдем озеро, ты помоешься и постираешь одежду. — Посоветовала Даша.

— А вы что, со мной пойдете? — Удивился мальчишка.

— Ты с нами, если сможешь идти. Мы тебя ранили, значит, будем рядом, пока ты не поправишься. — Добродушно произнесла Даша. — А ты где вообще живешь?

— В землянке.

— Один? — Удивился Илья.

— Да.

— И зимовал один?

— Да.

— А чем питался?

— По деревням лазил, воровал еду. Меня много раз хотели убить. Я даже мышей ловить научился. Ел их сырыми.

— Какой ужас. — Дашу передернуло. — Родители погибли?

— Угу. Я один остался. Меня никто не принял, и пришлось уйти в поле. Выкопал землянку в овраге. Натаскал за осень всякой еды и жил.

— Какой еды?

— Какой удалось украсть. В основном, что люди из погребов повытаскивали, банки, картошку, свеклу. Иногда я находил погреба раньше них, но больше одного раза забраться не получалось. Они тоже все голодные.

— Рисковый ты парень. — Печально похвалил его Илья. — Пойдешь с нами?

— Куда? — Ребенок напрягся.

— А не все ли равно? Хуже чем есть представить себе невозможно. А мы по дороге будем наблюдать за твоей раной. Эта ответственность теперь лежит на мне.

— И кормить будете?

Илья рассмеялся.

— Нет, блин, тебя съедим.

— Илюш. — Произнесла Даша с упреком. — Не пугай ребенка.

— Я не ребенок. Мне уже четырнадцать. Я юноша. — Заступился за себя Харитон.

— Ну, раз ты уже юноша, то и размышлять должен как юноша. Пойдешь? — Снова поинтересовался Илья.

— Пойду. — Согласился Харитон.

Даша в темноте взяла руку Ильи и сжала ладонь, как будто из благодарности.

Речи о том, чтобы досыпать ночь даже не шло. Событие так сильно взбудоражило всех, что как только взошло солнце, Илья начал собираться в дорогу. Харитон оказался светловолосым конопатым мальчишкой, одетым в невозможное рванье, босой. Ноги черные с треснутыми пятками, волосы на голове собрались грязными сосульками. Светлые глаза ярко выделялись на худом и грязном лице. Во взгляде застыл страх, боль и тоскливое одиночество.

Даша смотрела на него, с трудом сдерживая слезы.

— Да, надо будет начать с водных процедур. Озера сейчас стерильные, так что ране ничего не будет. — Рассудила она.

— А во что его одеть? — Спросил Илья, понимая, что рваньё на ребенке нужно выбросить.

— Придется тебе поделиться с ребенком частью своего гардероба. — Решила Даша.

— Он ему не по размеру.

— Ничего, это лучше, чем-то, что есть.

— Харитон, ты ходить можешь? — Поинтересовался Илья. — Пройдись.

Мальчишка поднялся, покряхтел, придерживаясь за рану, и сделал несколько шагов.

— Больно? — Участливо поинтересовалась Даша.

— Немного, но я смогу идти. — Харитон как будто испугался, что они передумают его брать, если он станет хромать.

Мальчишка прошелся по кругу, не припадая на раненую ногу.

— Ладно, сегодня у нас поиски нормального водоема, а маршрут на втором месте. — Илья сочувственно посмотрел на мальчишку. — Прости меня, Харитон.

Тот не совсем понял ситуацию, захлопал глазами, глядя на Илью.

— Ну, вы же думали, что я вор. Все бы так поступили. — Ответил ребенок простодушно.

— Наверное, я больше не стану поступать как все. — Илья улыбнулся. — Давайте выступать, пока солнце светит. — Поторопил он.

Троица, выбрав направление прямо на рассвет, отправилась в новый день. Каждый из них почувствовал изменения внутри себя, поднявшие на иной уровень восприятия мира. Всё, что было до вчера, стало событиями прошлой жизни.

Глава 19

Глава 19

Поводом для начала конфликта послужили стратегические запасы топлива, пережившие катастрофу. Оказалось, что в регионе появился сильный игрок, сумевший в короткий срок создать общину, члены которой были готовы повоевать ради предоставленных им условий. Люди быстро научились ценить минимальный комфорт и уверенность в завтрашнем дне. Мужчина, чья семья находилась в безопасности, не раздумывал, брать ему в руки оружие или пойти поискать места с более выгодными условиями.

Основали ту общину военные, сумевшие сохранить большое количество оружия и продовольственных припасов. По сути, конфликта могло и не быть, если бы стороны сумели поделить запасы топлива между собой, но обитатели секретного убежища, поблизости от складов «Росрезерва», по инерции сознания считали, что все по праву принадлежит им. Их устраивал только один вариант, полное владение всеми запасами топлива и продажа нуждающимся по самолично установленному курсу. Они были уверены, равноправный дележ ослабит их собственные позиции, что было недопустимо и любых конкурентов следовало держать на голодном пайке, не давая шансов укрепиться.

Строительство деревни снаружи замерло после артобстрела. Петр с Мариной только поднялись наружу, чтобы вдохнуть порцию свежего весеннего воздуха, как вдруг в двухстах метрах от копёров раздались три взрыва. Ошметки горячей грязи разлетелись на сотню метров и зацепили их. Лифт как раз уехал вниз за следующей партией людей, и им пришлось жаться в страхе к стенам копера. Те, кто стояли ближе успели забежать внутрь, но тесное помещение смогло вместись не всех. Петр с Мариной остались снаружи. Через три минуты взрывы раздались гораздо ближе. Взрывная волна больно ударила по ушам. Людей осыпало землей, закричали раненые. Петр еле успел ухватить Марину за руку. Она от страха решила куда-то бежать.

Петр догадался, что взрывы имеют артиллерийское происхождение, и кто-то корректирует огонь, находясь в зоне прямой видимости. Вероятной целью служили коперы, потому что ничего более важного на поверхности не имелось. Петр вспомнил поговорку про снаряд, который дважды не падает в одну и ту же воронку и потянул Марину за собой.

Они немного не успели добежать, как прямо под основание первого копера упали два снаряда, а третий угодил прямо в здание на высоте пяти метров. Большая часть людей, прятавшихся рядом и внутри, попала под удар. Петр выглянул через край воронки и увидел жуткое зрелище, погибших окровавленных людей.