Дороги (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

— Не помню.

— Что это клиника для лечения наркозависимых мажоров трудотерапией и пытками. — Напомнила Марина.

— Ну, ошибся, не наркозависимых, а трудозависимых. — Вывернулся муж. — И с трудотерапией не ошибся.

— Ой, ну конечно, трудотерапия. Это имитация труда была, чтобы гостей не напугать.

— Ладно, время покажет, ошибся я или нет.

Грозовой фронт надвигался стремительно. Вначале ветер дул в его сторону, подгоняя в спину, потом резко развернулся и обдал влажной прохладой приближающегося ливня. Петр завертел головой, думая, куда от него спрятаться. В полукилометре едва различимо на однообразном серо-коричневом фоне просматривались два остова сгоревших грузовиков.

— Марин, надо ускориться, иначе промокнем. — Петр схватил жену за руку.

— Я справлюсь. — Марина взяла с места приличный старт.

Петр пытался догнать ее, но выдохся на полпути. Перешел на легкий бег, глядя как супруга, легко и изящно несется к укрытию.

— А я ведь смеялся над ней. — Произнес он вслух.

Петр не раз критиковал жену за то, что она после работы захаживала в спортивный зал. Времени на отдых и так оставалось немного и тратить его еще на одно занятие, он считал глупостью. Гораздо приятнее было вытянуться в кресле перед телевизором с бутылкой пива. А еще надо было проверить уроки у Тимофея. Но, как выяснилось, пиво развивало тело не так, как нужно, а уроки Тимофею не очень-то и пригодились.

Петр попал под дождь за пару десятков шагов от грузовика, присевшего на голые диски. Марина, пригнувшись, спряталась под кузовом. Петр бросил рюкзак и заполз сам.

— Снимаю шляпу перед твоей физической подготовкой. Признаю, ты готова к неприятностям намного лучше меня. — Он вытер с лица воду. — Вот это ливень. Тропический.

— Я знаешь, что подумала? — Спросила Марина.

— Бросить меня, как обузу. — Петр засмеялся.

— Нет. Я подумала, что мы сидим под железным грузовиком, который может притянуть на себя молнию. — Марина опасливо пригнула голову, словно боялась, что между кузовом и ней проскочит разряд.

— Ты права. — Петр посмотрел на наполняющуюся колею, вода из которой вскоре могла потечь под машину. — Но на открытом пространстве молнии еще опаснее. Тут есть вероятность, что она ослабнет и уйдет в землю через колеса. Надо бы нагрести запруду.

Они занялись тем, что стали выгребать из-под себя гравий, сооружая небольшую насыпь, отсекающую путь воде. Так как оба были архитекторами, у них возникли разногласия по технике исполнения. Петр считал, что вал надо нагрести между передним и задним колесом, Марина, между двумя передними.

События показали, что Петр был прав раньше. Вначале наполнилась продавленная колея, и вода стала собираться с левого борта грузовика. Насыпь отводила ее за грузовик, где она уходила по обочине вниз. Но потом оказалось, что права и Марина, так как собравшая дальше по дороге вода, потекла к машине, расположенной чуть ниже. Но разница в высотах была настолько небольшой, что низенькой запруды хватило, чтобы вода обошла стороной.

Грозовые сумерки незаметно перешли в ночь. Ливень успокоился, и стало тихо-тихо. Воздух не двигался с места и несмотря не прохладу, сделалось душно. Марина соорудила постель из сухих вещей. Было приятно спать не на сыром. От воспоминаний о жизни в тесном тоннеле, наполненном паром, становилось не по себе. Она передернула плечами.

— Что такое? — Петр обнял ее, изготовившись спать.

— Вспомнила, как мы с тобой, как две крысы, жили в подземелье. Второй раз меня в тот колодец не затащить.

— Согласен. Ночевать под сгоревшим ржавеющим грузовиком куда приятнее. — Петр протяжно зевнул. — Природа, журчат ручьи, сверчат сверчи.

— Ой, ну тебя, Петь. Ты все в шутку обратишь.

— Потому что я смешной оборотень. Кстати, сегодня не полнолуние? Могу зашутить насмерть.

— Спи, давай. — Марина взяла в руки ладонь мужа и прижала к груди. — Что это? — Повернулась к мужу.

— Кажется, начинается трансформация. — Петр нежно потискал грудь жены.

— Уймись, а. Тут конец света, а у него трансформация. Ничего святого. — Марине совершенно не хотелось никакой романтики.

— Даже свет нашел куда пристроить свой конец. — Петр пошел ва-банк.

— Ты бы лучше бегал…

Вдалеке мелькнул двигающийся электрический свет. Петр мгновенно забыл о своих желаниях, выбрался из-под машины и залез на борт грузовика.

— Что там? — Обеспокоенно поинтересовалась Марина.

— Машина едет, кажется.

Петр тоже разволновался. Почему-то техника вызвала у него страх. Он почувствовал себя диким животным, пугающимся любого проявления цивилизации. Машина приближалась. Петр спрыгнул вниз и затаился под кузовом.

— А если это те, к кому мы идем? — спросила Марина.

— Очень даже возможно. Машины на ходу остались мало у кого. Но в темноте они могут обознаться, и мы можем не увидеть их агрессивных намерений. Лучше дождаться дня. — Петр умело закамуфлировал свой страх.

Шум приближающейся машины нарастал. Свет фар метался вверх и вниз, а обороты двигателя скакали из-за необходимости постоянно притормаживать. Машина пролетела мимо, обдав спрятавшихся под грузовиком людей водой из лужи, и поехала дальше. Петр оттер с лица грязь и проводил автомобиль взглядом.

— Хорошо, что мы не оставили следов по сырой земле. — Произнес он.

— Ты успел разглядеть машину? — Спросила жена.

— Какой-то военный броневичок, я в их названиях не специалист.

— Интересно, куда они поехали на ночь глядя?

— Без понятия. Знаешь, они меня напугали. У меня такое ощущение появилось, что людей я боюсь больше всего на свете, как будто проснулся какой-то дремлющий инстинкт. Я был зайцем, который увидел охотников.

— Я тоже испугалась. — Призналась Марина. — Получается, что человек воспринимает другого человека без страха только когда образует общество с нормальным порядком, с исполнением законов.

— Да, а без такого общества, мы друг другу добыча. — Подытожил Петр. — Так что, человек не сам по себе человек, а только в правильном коллективе.

В следующую четверть часа ничего не происходило. Петр с Мариной перекусили и их начал одолевать крепкий сон. Ни о каком дежурстве они не думали, обнялись и уснули крепко, как будто остались одни в целом мире. Мимо них проехал назад тот самый военный броневик, не потревожив сна. Он притормозил, постоял несколько секунд и двинулся дальше.

Петр проснулся раньше Марины. Захотел в туалет. Выбрался из-под грузовика и удивился плотному туману, окутавшему окрестности. И без того молчаливый мир, сделался совершенно глухим. Петр дошел до следующего сгоревшего грузовика и заглянул к нему в кабину. Как оказалось, зря. На обгоревшей арматуре сидений лежали останки двух скелетов. Видимо, это были рабочие, спешившие в укрытие от пекла. Страшная смерть накрутила Петру психику. Он бегом вернулся к машине, под которой спала Марина, и заглянул в кабину. Там никаких останков не оказалось.

Петр еще раз убедился в том, что они идут в правильном направлении. Где-то там дальше по дороге находилось убежище, куда осведомленные люди спешили, чтобы пережить катастрофу. Петра и Марину не приглашали, но попытаться стоило. Страшно, но необходимо, как на экзамене. Он не собирался лезть под пули, игнорируя предупреждения, но будет обидно, если им дадут от ворот поворот. Петр осмотрелся и заметил автомобильные следы с крупным протектором, оставленные дважды. Насколько он помнил, перед сном машина пронеслась по колее, а на дороге следы остались ближе к обочине, как будто они объехали грузовик стороной. И еще Петр увидел на борту кузова грязные следы от ног, оставленные, когда он забирался на него. Оба наблюдения сложились в общую картинку.

— С таким сном, мы могли бы и свою смерть проспать. — Усмехнулся он.

— Это почему? — Раздался из-под машины сонный голос Марины.

— Потому что броневичок объехал нас стороной, словно не хотел обрызгать.

— А он точно проезжал? Я ничего не слышала.

— И я не слышал, но следы на земле говорят об обратном. Мы с тобой, как дедов кот Баксик, который пока бодрствует, делает вид, что боится тебя, но уснуть может где угодно, как будто считает, что спящего кота никто не тронет.