Вегетация - Иванов Алексей Викторович

Маринка поднялась на ноги.

— Ну, вам и без меня есть чего вспомнить, — сказала она и пошла прочь.

Костик ухмыльнулся — он отомстил. А Серёга бросился за Маринкой.

— Слушай, я правда ничего не делал! — он поймал Маринку за локоть. — Ну покараулил парней городских, чтобы дверь не вышибли, и всё!

— Молодец, — сухо похвалила Маринка.

— Мне другие девки не нужны! — торопливо заверил Серёга.

Маринке он сейчас показался жалким. Харлей никогда бы и не подумал оправдываться — да он и угрызений совести не испытал бы. А Башенин и мужикам услужил, и перед ней сейчас извивался.

— Я Костику челюсть сломаю! — в отчаянии пообещал Серёга.

Маринка помедлила и повернулась к нему. Её захлестнули чувства — и обида, и бешенство, и унижение, и ненависть. И Серёга, и Костик её достали! Один — ушлый не по годам, другой — какой-то недоделанный!

— Отъебитесь от меня оба! — прошипела Маринка.

Оттолкнув Серёгу, она почти побежала к домику.

33

Станция Татлы (I)

После ночлега на твёрдом полу спина у Егора Лексеича гудела, однако настроение было отличным. Егор Лексеич чувствовал себя бодрым и сильным. Похрустывая гравием, он шагал к мотрисе — передвижному жилищу Геворга Арояна, хозяина лесобазы на станции Татлы. Под низким солнцем всё казалось ярким и выпуклым. У бетонной стены депо весело зеленел чертополох. По площадке уже катался, ворочая брёвна, автопогрузчик. На путях гудел вагон-генератор. Во дворах казарм и возле машин мелькали люди, и Егор Лексеич то и дело приветственно махал рукой. Здесь все его знали, все уважали — один из лучших бригадиров. Егору Лексеичу нравилось бывать на Татлах.

— Ваня! Вань! — позвал он мужика в бейсболке, мужик тащил канистру с бризолом. — Татауров, пень ты глухой!..

Мужик оглянулся. Егор Лексеич подошёл, протягивая руку.

— Как торговля? — он прищурился на рельсовые пути. — Что-то лавки твоей не вижу… Переставили за депо?

Татауров держал на Татлах вагон-магазин, продавал бригадам всё, что требовалось в командировках: спецовки и каски, спальные мешки, фонари, топоры, верёвки, патроны, батареи, цепи для мотопил. Продукты и выпивка у него были, разумеется, не по талонам, а потому втрое дороже, чем в Магнитке.

— Лавку час назад на Уфу с маневровым отправил, — пояснил Татауров. — Товар, считай, весь закончился, пополняться надо. Сегодня вечером вернётся.

— Кто кассу-то сделал? — удивился Типалов. — Народу вроде немного…

— Алабай на месяц бригаду снаряжал.

У Егора Лексеича неприятно потяжелело в груди.

— Куда он так надолго намылился?

Татауров поправил бейсболку и хитро глянул на Егора Лексеича:

— Сам знаешь, за фарт не базарят. Это ваши бригадирские заморочки.

— Ну да, ну да… — кивнул Егор Лексеич. — А я, значит, отсосу? Мне тоже всего надо. Меня Кардан на Банном обул. Последний хуй без соли доедаем.

— Скажи, что тебе взять с Уфы, я звякну Мишане, он загрузит, — пообещал Татауров. — Алёну пришли со списком.

Егор Лексеич давно заметил, что Татауров бьёт клинья под Алёну. Вот и сейчас прямо у него под носом чего-то выкружить хочет.

— Лады, — мрачно согласился Егор Лексеич.

Настроение у него испортилось. Точнее, испарилась безмятежность, и на душе стало тревожно. Вроде всё мирно вокруг, птички чирикают, тарахтит погрузчик, по небу плывут облака со слепящими краями, но где-то в лесах за станцией затаился Алабай. Он всегда был как бы на периферии зрения, но Егор Лексеич постоянно натыкался на его следы. Алабай не просто ухлопал Харлея. Он явно что-то задумал и к чему-то готовится…

Красно-жёлтая мотриса укрылась в тенёчке — под ветвями раскидистых тополей, что выросли на откосе насыпи. Отпыхиваясь, Егор Лексеич поднялся к дверям мотрисы и постучал. Автоматические двери, помедлив, разъехались.

В светлом салоне было прохладно — работал кондиционер. Егор Лексеич угодил как раз к завтраку. Ароян — лысый, поджарый, спортивный — сидел за столом с каким-то чернявым парнем, вроде тоже армянином. Завтрак у них был городской: глазунья с беконом, малина в сливках и кофе. Вкусно пахло свежей выпечкой. Ароян отложил вилку с ножом, поднялся и поздоровался.

— Рад видеть, Егор Алексеевич, — сказал он. — Знакомься, это мой сын Альберт. Присаживайся. Будешь что-нибудь? Алик принесёт.

Парень вежливо встал, пока Егор Лексеич усаживался.

— Ну, кофию разве что, — по-деревенски закряхтел Егор Лексеич. Он решил изобразить доброго дядюшку-простака — эта роль ему всегда удавалась. — Наследника обучаешь, Геворг Агазарыч? Правильное дело.

— «Наследника обучаешь» сильно сказано, — с лёгкой грустью улыбнулся Ароян. — Алик, увы, моему делу не продолжатель. Он просто навестить меня приехал, а бизнес его не интересует. Он наукой занимается, социологией.

— Антропологией, папа, — поправил Алик, заряжая кофемашину.

— Вот оно-то, — огорчился и Егор Лексеич. — Ну, а нам деваться некуда…

Алик поставил ему чашку кофе.

— Я к себе пойду, пап, не буду мешать, — сказал он.

Егор Лексеич заворочался, собираясь приступить к делу.

— Слушай, Геворг, — понизив голос, заговорил он, — у меня нарисовалась большая партия. Хочу привезти тебе хлыстов триста — пятьсот.

— Ты? — вздёрнул брови Ароян.

Егора Лексеича даже покоробило его изумление. Обычная партия была в тридцать — пятьдесят брёвен, однако он, Типалов, — один из лучших бригадиров, если не самый лучший, так неужели он не перевыполнит норму в десять раз?

— А чем я плох, Геворг?

— Да нет, извини, — спохватился Ароян.

Егор Лексеич сделал вид, что немного обиделся, и принялся шумно пить кофе, но в голове у него бешено завертелись мысли. Арояна изумило вовсе не количество брёвен, а то, что их привезёт Типалов… Почему? И Егор Лексеич понял. Потому что такую партию Арояну уже пообещали!.. Кто пообещал? Да Алабай же! Ответ очевиден!.. Алабай закупил у Татаурова припасы для долгой работы, он жаждет перехватить фарт Егора Лексеича на Ямантау… А куда же денется славный бригадир Типалов? А славного бригадира Типалова Алабай оставит где-нибудь в тихом месте удобрять почву для леса-мутанта.

И в сознании Егора Лексеича наконец-то выстроилась полная картинка событий. Там, на Банном озере, бригадир Кардан сказал, что Алабай потерял своего Бродягу. И, видимо, решил взять чужого. В чащобах ему подвернулся Харлей. Подручные Алабая догнали Харлея в Белорецке на лёжке. Связали. Отняли телефон. Допросили. Харлей ничего скрывать не стал: Бродяги — они такие, им всё похуй… И Алабай узнал о роще «вожаков»… От такой добычи он бы не отказался… Однако Харлей вырвался, завалил подручных и сбежал в Магнитку, домой. Алабай пошёл за ним — и что-то там стряслось. Наверное, Алабай снова пытался взять Харлея в плен и ненароком грохнул. И что теперь делать Алабаю?.. Егора Лексеича продрал озноб. Понятно, как поступит Алабай. Трек Харлея у него есть, а Бродяги нет. И Типал на Ямантау прётся… Значит, надо кончить Типала и забрать его Бродягу себе.

Получается, что где-то впереди Егора Лексеича поджидает засада.

— Хочу договориться, — сказал Арояну Егор Лексеич. — На мотолыге пять сотен хлыстов мне не вывезти. Давай так. По мере готовности партий я буду тебе звонить, а ты высылай мне в Межгорье лесовоз. Амортизация за мой счёт.

— Без проблем, — кивнул Ароян. — А у меня к тебе просьба.

— Чем смогу! — охотно отозвался Егор Лексеич.

— Дай мне сейчас Бродягу вагон проверить.

Это было обычным одолжением: Бродяга из одной бригады проверял добычу другой бригады, чтобы среди ценных «вожаков» не затесалось бревно-пустышка. Но сейчас где-то поблизости ходил Алабай и охотился за Бродягой. Не подставу ли хочет устроить Ароян, ведь он принял предложение Алабая?

Егор Лексеич внимательно посмотрел в глаза Арояну.

— Егор, ты чего? — ответил Геворг Агазарович. — Я правил не нарушу.

Он не врал. Станция была нейтральной территорией, здесь нельзя было воровать или убивать. Выдавать секреты и планы других бригадиров тоже запрещалось. Потому Ароян и промолчал о намерении Алабая, хотя всё понял.