Вегетация - Иванов Алексей Викторович

Посиневший восток высветил и внутренность помещения, где очутились Серёга и Маринка. Это был тамбур: четыре шага в ширину, десять шагов в глубину. В дальней стене располагалась могучая стальная дверь в стальной раме. Ни ручки, ни звонка — ничего. Гостей здесь не ждали. Серёга поднял с пола обломок бетона и принялся молотить по двери. Дверь не дрогнула.

В потолок ударила пуля и, отскочив, сочно тюкнула в пол рядом с Серёгой. Серёга отшвырнул бетонный обломок, метнулся к сидящей у стены Маринке и перетащил её в угол — в мёртвую зону для рикошета. А сам с автоматом лёг на порог и высунулся наружу.

Кто-то из бойцов Алёны поднимался уже по второму маршу. Серёга дал вниз сквозь арматуру короткую очередь, и боец шарахнулся обратно.

С земли начали поливать огнём верхнюю площадку лестничной башни и дверной проём. Конструкции башни лязгали, звонко цокал бетон.

— Не боись! — через плечо бросил Маринке Серёга.

— Серый, нам не откроют… — из-за стены тоскливо ответила Маринка.

— Откроют! — уверенно заявил Серёга, но сам он в это уже не верил.

Он лежал на пороге и одиночными выстрелами, экономя патроны, бил внутрь конструкций, защищая лестницу. Восток светлел. Внизу под лестницей обозначилась поляна, по ней туда-сюда перебегали бойцы Алёны. Серёга понял, что завёл Маринку в западню. На землю — нельзя, в «Гарнизон» не пускают. Серёгу жгли обида и гнев, а ещё — пронзительная жалость к Маринке.

— Щас там, внутри, расчухают, что да как, и откроют! — пообещал Серёга.

Маринка промолчала.

На лестничном марше опять кто-то мелькнул. Серёга хотел пальнуть — но автомат только щёлкнул, будто икнул от голода. Патроны закончились.

Серёга вскочил, спрятался за стену, отстегнул рожок и поднял автомат как лопату. Когда враг ломанётся в проём, надо с размаха ударить его в рыло прикладом… Но снизу донёсся голос Алёны:

— Леонид, вернись!..

Серёга чутко прислушивался — вроде, противник отступил…

— Серёжка! — по-домашнему крикнула Алёна. — Выходите давайте оба! Так я тебя одного убью, а Мариночку не трону! Её же Костик любил!

Серёга посмотрел на Маринку, сжавшуюся в углу.

— Врёт она, — спокойно сказала Маринка.

— Тогда гранату ловите!.. — крикнула Алёна.

Серёга ждал, надеясь непонятно на что. Снаружи на стене возле проёма грянул взрыв, и осколки забарабанили по арматуре. Стрелок промахнулся.

Серёга встрепенулся. Он что, совсем мудак?!.. Он бросился в угол к Маринке и навалился на неё спиной, заслонил её, как бы залепил собою. Он — большой, широкий, а она мелкая. Когда граната — вторая, пятая или десятая — наконец-то взорвётся в тамбуре, его тело должно уберечь Маринку, принять убивающую сталь в себя, остановить собой лезвия смерти. Маринка сдавленно мычала и трепыхалась, но Серёга зажал её прочно, не выскользнет.

И лишь тогда могучая дверь вдруг заскрипела, застонала и открылась.

Серёга вскочил, сгрёб Маринку, перенёс её в два прыжка и вместе с ней, ничего не видя, ломанулся в убежище. Дверь нехотя поехала обратно, а потом взрыв гранаты в тамбуре туго ударил в неё снаружи и мгновенно захлопнул.

Серёга бережно опустил Маринку, и она встала рядом.

Они будто бы очутились в другом мире: яркий белый свет, окрашенные стены, мониторы… Контраст ошеломлял. Всё казалось нереальным. Там, за дверью, темнота, там стреляют на поражение, там сумасшедший лес, бригады, радиация, чумоходы, мутанты, призраки… А здесь и правда другой мир… И другое человечество… Серёга смотрел на стоящих перед ним учёных. Их было с десяток. Все в чистых голубых комбинезонах с «пацификами»… И все какие-то… прямые, что ли?.. Какие-то… невозможные! Да, встревоженные, да, насторожённые — и в то же время с глубинным спокойствием, будто за ними такая сила, что ни бригадам, ни чумоходам их не победить. В основном — молодые, почти мальчишки и почти девчонки… И начальник — низенький строгий дедок с седой бородкой… А Серёга с Маринкой — точно черти из преисподней: измученные, грязные, оборванные, перепачканные кровью…

Маринка ничего не говорила. У неё не было нужных слов.

А Серёга среди этих людей вдруг узнал Митяя. Конечно, Серёга сразу понял, что это не Митяй, не он, это типа как другой Митя, как его?.. это Дима Башенин… Но ясное лицо и внимательные глаза — это же Митька! Митька!

Серёга шагнул вперёд, протянул руку и сказал:

— Здравствуй, брат!