Александр Шлёнский - Рыбалка в Пронькино (СИ)

Дуэйн, получивший от озера прививку несколькими днями ранее и в нынешних эпических событиях не участвовавший, крепко спал в Толяниной избе на широкой Машкиной кровати, в то время как его душа занималась в далёкой Калифорнии делами мировой важности, о которых речь ещё впереди.

На следующее утро ровно в шесть часов Дуэйна разбудил смутно знакомый рокочущий баритон, владелец которого явно не находился рядом, а обращался по озёрному каналу.

— Капрал Робинсон, подъём! Доброе утро! Полковник Аксёнов, селекторное совещание.

— Доброе утро, товарищ полковник! — откликнулся Дуэйн и на всякий случай продублировал по-английски — Good morning, colonel!

— Василий Рачков, отзовись, будем знакомы. Полковник ВДВ Аксёнов. Ты в каком звании?

— Боевой пловец, проходил службу в 153-м ООБ ПДСС. — отрекомендовался Васька.

— В Гремихе служил? Северный флот, значит?

— Самый флот, товарищ полковник!

— Евгений Мякишев, тот же вопрос, звание и воинская специальность.

— Лейтенант войск химзащиты запаса, товарищ полковник — ответил озёрный житель после секундной задержки с некоторой ухмылкой, как бы давая понять, что таких лейтенантов запаса как он в Российской армии не так много.

— Старший сержант Лиговцев!

— Слушаю, товарищ полковник! — откликнулся Толян.

— Я проанализировал ситуацию с позиции новых данных, полученных в результате разведки боем на Волынином озере. Считаю что твои действия в сложившейся обстановке были продиктованы исключительными обстоятельствами и в основном верными. Так что расстреливать тебя перед строем пока не будем. Озеро бомбить тоже не будем, сейчас озеро — наша единственная надежда. Что в нём завелось — пусть американские учёные разбираются. С точки зрения оперативной обстановки главное то, что озеро даёт нам возможность сохранить жизнь в условиях повышенной радиации. Какой ценой — будем разбираться позже. Кто ещё принимал участие в боестолкновении на озере с вашей стороны?

— Алексей Лиговцев, старшина запаса, бывший заместитель начальника физической подготовки, двадцать первый ОбРон. — отрекомендовался Лёха.

— А, Софринская бригада! Знаем, слышали. Начфиз, говоришь? Как там в поговорке — в полку имеется три дуба: начхим, начфиз и начальник клуба! Начхим у нас в озере сидит, начфиз тоже теперь есть. Кто ещё у озера отметился?

— Мария Колчина, рядовой контрактной службы запаса, отдельная рота специального назначения ГРУ, снайпер-разведчик.

— Так это ты у меня двух бойцов положила?

— Водителя тягача — по обстановке, у него шансов не было. А мичманок мог бы жить если бы в кабину Урагана не рыпнулся.

— За водителя с мичманом не беспокойтесь, товарищ полковник. — успокоил Женька. — Каколины мы им уже выдали и поставили в озере на все виды довольствия. Они сейчас вместе с вашими разведчиками проходят наш озёрный курс молодого бойца.

— Понял тебя, начхим. Но в дальнейшем безвозвратных потерь хотелось бы избежать.

— Товарищ полковник, с нашим появлением в вашем мире безвозвратных потерь у вас больше не может быть в принципе. Их и раньше-то, по большому счёту, не было, была обычная хаотическая реинкарнация. Но теперь ситуация кардинально изменилась. Мы умеем управлять реинкарнацией. Чтобы вы в этом окончательно убедились, нам всего лишь надо решить вопрос с производством привычных для вас человеческих тел. Вы почему-то отождествляете себя со своими телами, а ведь ваше тело — это вовсе не вы сами, а просто дешёвая упаковка, в которую ваш господь бог заворачивает ваши души прежде чем продать их дьяволу и всем чертям впридачу.

— Get out of town, хуегрыз! Our Lord won't sell my soul to the Devil without asking me first! In fact, it's up to a man himself to deal with the Devil or not. That's why the Lord bestowed on us free will!

— You believe in free will, eh? Do you believe in Santa Claus, too? Да ладно, не расстраивайся, шпион американский. Шучу я… шучу, но упаковка действительно говённая. Изнашивается быстро, а помирает долго и муторно. Но ваша главная беда в том, что душа не ощущает сама себя, а ощущает лишь результат своей работы — мысли и чувства. Другие души она тоже напрямую не чувствует, а лишь догадывается о том что внутри них происходит по поведению их тел и по аналогии со своими чувствами. Всё у вас закодировано, ничего напрямую…

— Если душа себя не ощущает, то что же она тогда ощущает? — удивилась Машка.

— Она ощущает то что ощущает тело, в которое она встроена и которое проводит внутрь неё все ощущения от внешнего мира и от себя самого, то есть о своём состоянии и своих действиях.

— А как же мысли? — не сдавалась Машка.

— А что мысли? — искренне удивился Женька. — Мысли — это такие же действия только не реальные а воображаемые. Тело — это, образно выражаясь, мобильное шасси, на котором смонтирована сенсорная панель и передатчик. Оно собирает и передаёт в душу физические сигналы. Но само тело ничего не чувствует. Чувствует — душа! Душа — это то что вы есть на самом деле, и она вечна. А тело сегодня носит форму с тремя полковничьими звёздочками на погонах, а завтра получило пулю — и привет родителям!

— Так что, начхим, по твоему выходит что я никакой не полковник и даже не десантник? И кости мои ломаные не мои, и звание не моё, и мои награды тоже не мои, а моей, блядь, упаковки? Сенсорной панели? С передатчиком, бля! А сам я — нематериальная душа, и к своему послужному списку с девятью годами службы по всем горячим точкам и тремя ранениями никакого отношения не имею! Ну ты, начхим, настоящий сельский интеллигент! Самородок, бля! Пиздец как красиво загнул!

— Да, товарищ полковник, такой вот парадокс! Я сейчас ещё более смешную вещь скажу. В этой жизни вы полковник, а в следующей вполне можете стать, например, большим пёстрым дятлом и с большим энтузиазмом долбить дупла в деревьях… А кстати, мы можем легко извлечь душу из тела, хоть бы и из полковника, и засунуть её в любое другое тело, хотя бы и в дятла.

— Типа как лампочку из одного патрона выкрутить и в другой вкрутить? — съехидничал Лёха.

— Типа да. Дело это тонкое, деликатное. Мы тут кстати заметили что редко у кого из вас душа нормально вживлена в тело. У большинства она болтается, люфтит, искрит, контакты вечно отходят. Как будто её пьяный электрик вкручивал. От этого она и развивается убого. В результате живёт невпопад, снедаема пустыми страстями, и ни счастье её не окрыляет, ни страдание не облагораживает. Хуёво вы, ребята, живёте — за суетное цепляетесь, а от вечного отказываетесь… Ну ладно, это вопросы очень философские, не для селекторного совещания. Я понимаю что у вас сейчас есть более насущные проблемы.

— Да, есть большие проблемы, необходима ваша срочная помощь. Но сперва решим один важный текущий вопрос. Капрал Робинсон, твой полевой счётчик может генерировать и передавать произвольные данные в тестовом режиме? Так чтобы принимающая сторона видела их как рабочие цифры?

— Да, такая функция есть, но пока не было необходимости её использовать. — ответил Дуэйн.

— Теперь такая необходимость появилась. Вчера, пока ты дрых, наши внеземные друзья во главе с начхимом утащили все контейнеры с делящимися материалами из полевых хранилищ к себе на дно озера. С точки зрения безопасности вашего села я эту инициативу целиком одобряю. Но вы подумали, как к этому отнесутся наши американские кураторы? Что если они там решат что наш начхим собирает на дне озера ядрёную бомбу на чешуйчатых коленках?

— А кто сказал что я её там не собираю? — скептически усмехнулся Женька.

— Начхим, ты же мои мысли читаешь по-своему, по-озёрному. И я твои уже потихоньку читаю, пока не так хорошо как ты, но я учусь быстро.

— Растём над собой, Геннадий Борисович! Зря вы не захотели тогда остаться в озере. Мы бы вам самый лучший каколин выделили, и вы бы сейчас уже по-нашему шарили не хуже нас.

— В озеро я всегда успею. Пока что у меня в войсках дел хватает. Так вот, это ты знаешь и я знаю, что ты бомбу не замышляешь. А американцы не знают, поэтому могут очкануть и нанести превентивный ракетно-ядерный удар, не дожидаясь пока вы весь оружейный плутоний к себе в озеро утащите. И даже согласовывать его с нами не будут, потому что ПВО у нас теперь нет, да и вообще от армии мало что осталось, а от страны и вовсе ни хуя. Так что единственный способ обмануть Блэкуотер — бутафорить и передавать ежедневно примерно те же цифры что и обычно. Поэтому спрашиваю ещё раз, капрал, тебе твои табельные средства позволяют посылать в Блэкуотер дезу без риска проколоться?

— Yes, sir! Так точно, товарищ полковник, позволяют! Будем посылать дезу. Но дальше надо всё-равно что-то решать, потому что региональные аналитики рано или поздно заметят несостыковку моих отчётов со спутниковыми данными.

— Мы подумаем как решить проблему несостыковки данных несколько позже. А сейчас нам главное дожить до этого «позже». Это понятно, капрал?