Мийол-ученик 2 (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович

— А зря. Ты сам приобрёл сенсорику копированием Атрибута от Эшки. Не самого сильного магического зверя, выживавшего за счёт ночного образа жизни, повышенной чуткости и стремления избегать любых угроз. Да и потом, не мне тебе объяснять: имеющие Атрибуты — уже не вполне люди. Физиологически так уж точно. Да и магически тоже. Не напомнишь, кто пытался объяснять мне разницу между обычной аурной чувствительностью и чуйкой через Атрибут?

— Через сигил. Лучше называть это так.

— Ой, да какая разница? Словно от смены названия реальность изменится! Суть в том, что это твоё скрытное расширение связанности даёт возможности, о которых маги из простецов лишь мечтать могут. Но мэтр Никасси — как ты сам меня уверял — обладает чувствительностью, вполне сравнимой с твоей. Она по заслугам носит прозвище Морозной. Она не держит даже ассистента. И никогда не держала, хотя как адвансар имеет право на троих и более того: вынуждена платить очками вклада за то, что у неё нет хотя бы одного ассистента. А её семья по крови, Чарши — это потомственные Воины, если только мэтр Кемват не счёл нужным солгать тебе в лицо. Что крайне маловероятно, потому что долго такая ложь не продержится и смысла в ней не видно. В такой семье не становятся магами без причины. Вернее даже, без целой пачки серьёзных причин.

— И при этом ты считаешь, что отчаяние Райвезы много глубже, чем…

— Да. Просто несравненно. Ведь у глубокоуважаемой Никасси нет по-настоящему близких людей. А у Выдумщицы таких — считай, все Думартрен! Ты вспомни: до того, как её покалечила война кланов, она занималась — чем?

— С детьми возилась, представления им устраивала.

— Вот-вот.

— … и всё равно я не верю, что когда Никасси была ребёнком, о ней не заботились. И тем более — что её пинали.

— Физически-то? Нет, физически заботились и не пинали. Иначе она выросла бы калекой, а не красоткой. Но… просто в порядке иллюстрации… ответь, когда тебе было больнее: после того, как Килиш отпинал и ограбил тебя в диколесье?

Мийол вскинулся, разгневанный упоминанием запретного имени.

— Или когда, прилетев за нами, — бестрепетно закончил Ригар, — ты узнал, что он утворил с Васькой? Сдаётся мне, тут и сравнивать нечего. И… в этом — разница между Райвезой и твоим куратором. Огромная разница. Выдумщица готова хоть сердце своё выдрать, чтобы жил её клан… а Никасси, боюсь, попросту не считает себя достойной доверия и открытости. Не умеет доверять.

— Но как?! Если она развила чувствительность настолько, чтобы…

— Она взяла тебя в личные ученики, — лязгнул Ригар. — То, что она не умеет доверять — не означает, будто она не хочет этому научиться. Именно потому, что развила чувствительность и на нас… насмотрелась. В естественном виде. Вот только ты успешно её оттолкнул.

Его приёмный сын спрятал покрасневшее лицо в ладонях.

— И что мне теперь делать?

— Для начала — извиниться. И одним уманис не отделаешься.

— А… потом?

— А потом будешь терпеть и ждать. Это если не переменишь планы в отношении своего куратора. И, повторюсь, если глубокоуважаемая не отзовёт своё решение о личном ученичестве.

— Даже если отзовёт, — глухо, не отнимая ладоней от лица, сказал Мийол. — Мелочность ей не свойственна… кажется. Глупость нахального малька… она простит.

— Иди и отращивай ум, «малёк», — хмыкнул Ригар. — И заодно скромность. Тоже полезная штуковина, ежели не врут. Цели ясны, задачи определены — за работу, одарённые.

Переведя взгляд, он добавил:

— Да и заварка закончилась.

…не откладывая дело на потом, Мийол отправился извиняться. Причём и впрямь не стал размениваться на поклон уманис (отец дурного не посоветует) — зайдя в гостиную мезонета мэтра Никасси, он, даже не дожидаясь её появления, согнулся в шамис. Так и замер, сдержанно, чтобы не показаться назойливым, эманируя стыдом и раскаянием.

Долго торчать в позе покорности хозяйка его не заставила. Уже спустя пять минут вышла, приняла извинения коротким касанием к обнажённой шее и отправила непутёвого ученика назад. Только бросила в спину уходящему две фразы:

— Мудрости заимствовать у отца ты можешь… но силы — нет, — пауза. — Надеюсь, кредит гильдии ты погасишь так скоро, как возможно.

— Сделаю… адвансар.

В это обращение Мийол даже против воли вложил многое. Возможно, слишком.

Признание чужого главенства, старшинства и авторитета. То самое, что он ранее посмел игнорировать и о чём ему закономерно напомнили.

Обещание исполнить пусть не прямой, выраженный в форме пожелания, но всё-таки ясный и недвусмысленный приказ.

Сожаление. Да, высокий статус, пиковое достижение, для многих недоступное, но… едва ли становление адвансаром сделало мэтра Никасси счастливой. Просто потому, что адвансар — это внешний титул… а она не походила на гоняющихся за миражами успеха.

Обида. Простая человеческая обида за отвергнутые намерения. Слабая, подавленная волей и рефлексией, но не исчезнувшая без следа — и прорвавшаяся из-под спуда.

Более ни хозяйка, ни уходящий гость не сказали ничего.

…потекли патокой дни, когда отложивший все планы Мийол тратил основные силы и почти всё время на практику конденсомантии. Превратил сам себя в придаток к мистической печи и этакий конвейер по созданию пилюль третьего класса. Для кого другого подобный марафон был бы попросту невозможен — но сигил восстанавливал ему резерв со скоростью, ощутимо выходящей за рамки доступного обычным подмастерьям; в сущности, установленная безопасная скорость ассимиляции Природной Силы позволяла ему потратить, восстановить и снова потратить даже свой возросший подмастерский резерв за сутки! Так что бдения в лаборатории, отнимающие когда половину суток, а когда и немного больше — часов по пятнадцать-шестнадцать — выматывали больше морально, чем магически.

Впрочем, метод борьбы с моральной усталостью молодой маг выучил давным-давно. Как ещё Ригар говаривал: «Лучший отдых — смена деятельности».

Да и не всё же время он тратил исключительно на конденсомантию! Такое ему выдержать не помог бы никакой сигил. Ну, без вреда для здоровья не помог. Работа с нормальной (то есть гномьей работы, унаследованной от Щетины и привезённой Васькой на яхте) мистической печью шла быстрее и легче, позволяя тратить меньше маны на лучший результат. На практике это означало, что Мийол мог отвердить за час не две пилюли третьего класса, а три, и что полный резерв улетал — при непрерывной работе — не за четыре-пять часов, а за шесть-семь.

Итого там, где обычный алхимик его уровня с рядовым артефактом выдавал десяток пилюль, владелец гномьего инструмента делал почти вдвое больше.

А ведь это ещё не учитывало сигил, ускоряющий восстановление маны…

Который тоже удваивал количество производимых пилюль, позволяя работать буквально за четверых. Ну, если речь о базиларах-подмастерьях-новичках. Потому что те, кто не новички, тоже пользовались гномьими мистическими печами, да и работать могли — просто за счёт опыта — быстрее, дольше и экономнее. Другое дело, что Мийол-то своего потолка как конденсомант ещё не ощущал даже в первом приближении. Да и конфигурацию чар в ауре не оптимизировал, работая с тем, что есть: Усиленным Призывом Существа (потому что магоклоны), Улучшенным Контролем Восприятия и Ускорением Магических Действий.

Да, он собирался подобрать завершённое подмастерское заклинание на замену последним двум… но с текущим распорядком на это просто не оставалось времени. Потому что гравирование завершённого заклинания пятого уровня, как он подозревал, займёт как бы не половину дня, даже при полной отдаче. А потом ведь его эффект ещё надо будет оценить, и далеко не факт, что это самое заклинание удастся подобрать с первого захода…

Нет. Это уже потом.

В итоге установившееся расписание дня выглядело примерно так. После завтрака — лёгкая разминка и конденсомантия, потом подготовка ингредиентов, перерыв на поесть-попить, снова конденсомантия, перерыв на чисто физические тренировки, который скорее отдых, совмещённый с подвижной медитацией, после помыться и поесть-попить, опять конденсомантия, поесть-попить, ещё немного подготовки ингредиентов или каких-нибудь иных дел, включая короткий дежурный секс (или без оного: у подруг тоже хватало своих дел), сон.