Inferente. История одного письма (СИ) - Фадеева Варвара

— Мне жаль, — искренне сказала я, опустив глаза на тёмный старый ковёр.

— Мне тоже, — кивнул парень. — Но это вовсе не твоя вина. Кроме того, тебе досталось побольше моего — я хоть на корабле остался.

— Это пустило всё наперекосяк… А теперь ещё и проблемы с «Террой»… — вздохнула я, закрыв лицо ладонями. — Как думаешь, родители узнают о том, что я в розыске?

— С вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента — да, — прикинул брат.

— Отвратительно. Мне не нравится, — с досадой констатировала я.

— Но послушай, «Терра» вряд ли найдет нас. Во–первых, «Рассветный Путник» достаточно быстрый. Во–вторых, они ещё даже не в курсе, что вы здесь. А в третьих, мы летаем такими путями, которых никто больше не знает. Ну, кроме нашей компашки.

Мне пришлось признать, что доводы его несколько обнадёживали, хотя насовсем тревогу не убирали. Кроме того, ситуация с Лиумом и его паникой по поводу лицензии тоже не радовала.

— Сдалась ему та лицензия! — отмахнулся Корсак. — На неё даже не смотрит никто.

— Видимо, кроме Лиума и его родителей, — повела я плечами, и занялась созерцанием уже знакомых полок, заставленных разными бумагами, картами и измерительными приборами. Художественных книг здесь не было — возможно, потому, что они все остались в моей старой каюте. Или за работой у него попросту не хватало на это времени.

— А ты–то сама как?

— А? — переспросила я, отрываясь от этого увлекательного занятия.

— При них ты вряд ли расклеишься, потому что будешь стараться поддерживать боевой дух. Но я не верю, что тебе всё равно — как–никак, ты ради неё тоже отмотала в университете четыре года.

Задумавшись, я по привычке стала играть застёжкой от часов.

— Досадно, конечно, — призналась я. — Кроме того, мы всего пару месяцев не дотянули, понимаешь? Я ведь после этого могла числиться официальным пилотом, и работать в «Крылатой Почте» с закреплённым за мной аэростатом! А стоило бы захотеть, и с лёгкостью смогла бы устроиться на любой корабль — это же лицензия из самого ГПУ! — последнее я сказала с максимальным пафосом.

— А ты бы хотела устроиться на любой корабль? — изогнул бровь Корсак.

— Не цепляйся к словам, — буркнула я, искоса глянув на брата. — Это просто давало какие–то гарантии. И её можно было сунуть в лицо любому, кто сказал бы, что раз я девушка, то пилот из меня никудышний.

— Ну, знаешь ли, и без того есть корабль, где тебя точно будут рады видеть. Может, даже своего рулевого ради этого попрут…

— Да ну тебя, — ухмыльнулась я, толкнув парня в плечо.

— Да я правду говорю! — пожал плечами брюнет. — И вообще, знай: с лицензией или без, а в мире воздухоплавания для тебя всегда найдётся место, — заверил он, и от этого приятное тепло мигом разлилось по телу.

— Спасибо.

Капитан кивнул, и зарылся в карты и бумаги. Я некоторое время сидела в тишине, нарушаемой лишь скрежетом ручки о бумагу, и пыталась придумать, что делать со всем происходящим. Корсак про «Терру» знал не так и много. На мой вопрос, как же так, он ответил, что его знаний достаточно, чтобы понимать: с ними пересекаться не стоит.

Ну, прекрасно, но мы–то уже это сделали!

— Можем попытаться разузнать побольше в ближайшем порту, — бросил Корсак, не поднимая глаз.

— И скоро это будет?

— Дня через три–четыре, — без промедления ответил брат, записывая что–то в бумагах. — Сегодня можешь отдохнуть, если хочешь.

— Я бы лучше чем–то помогла, — призналась я. — Если не займу себя, то совсем раскисну.

Наконец оторвав взгляд от дел, Корсак посмотрел на меня и усмехнулся.

— Скажи: ты хотела бы научиться всему, что должен уметь капитан?

— Разумеется, — кивнула я, не совсем понимая, о чём он.

— Тогда готов открыть на этот полёт «курс молодого капитана» для моей сестрицы, — объявил брат.

— Ты серьёзно?! — подорвалась я с места.

— Конечно, — кивнул он, явно удовлетворённый эффектом. — И приступить можем прямо сейчас.

— Ты чудо! — воскликнула я и крепко обняла брата.

По пути я чуть не смела все бумаги, но главное тут — слово «чуть».

Но на этом приятности не закончились, ведь капитан достал с полки треуголку и нахлобучил её мне на голову. Улыбка расплылась от уха до уха.

Я позабыла и о розыске, с которым всё равно сейчас ничего не могла поделать, и о «Терре», и тут же приступила к учёбе.

Так мы просидели до позднего вечера. Все остальные дела ушли на второй план, а я понимала, что уже давно не чувствовала себя такой воодушевлённой.

Парень объяснял мне все тонкости работы главой судна, а я старалась запоминать и не упускать ни одного нюанса. Прежде всего, это была большая ответственность — от капитана зависела судьба целого судна и команды. И порой, решения приходилось принимать быстро и в экстремальных условиях. А уж убегать от воздушных пиратов и выводить корабль из аномальной бури и вовсе задача не из лёгких.

Конечно, для этого нужно было немало поработать и набраться опыта. Когда–то все хорошие капитаны драили палубы и были у кого–то на побегушках. Что ж, подобный путь мне уже пришлось пройти, так что нужно лишь довести его до победного конца.

Выходя из кабинета капитана, я подумала, что было бы неплохо поговорить с Лиумом, если он ещё не спит. По просьбе Корсака, обед и ужин принесли прямо в кабинет, чтобы мы не отвлекались. Так что я не видела друзей часов с одиннадцати утра.

Флейм не выглядела слишком озабоченной ситуацией, и когда я вошла, она перебирала вещи в поисках какой–то детали. На мой вопрос, всё ли в порядке, подруга даже не сразу поняла, о чём речь.

Кажется, ей до розыска дела было даже меньше, чем мне.

Постучав в двери каюты друга, я не получила ответ, и отправилась на палубу — не то со слабой надеждой найти его там, не то с желанием немного освежиться.

Можно сказать, что мне повезло кинуть два письма в один ящик.

Как только я вышла на свежий воздух, в свете фонаря показался знакомый силуэт.

Он сидел на смотанных канатах и смотрел на рассыпавшиеся бусины звёзд.

Сложно было не заметить, что настроение у него не самое лучшее. Но я всё же надеялась, что за день ему хоть немного полегчало.

Набравшись духу, я подошла ближе и попросила разрешения сесть. Парень кивнул.

— Как ты?

Лиум окинул меня равнодушным взглядом, и снова посмотрел вдаль.

— Плохо.

Причина была столь очевидной, что и спрашивать некрасиво. Но мы с красотой поведения временами расходились по разным углам.

— Из–за розыска?

— Угу.

— Слушай, я знаю, сколько усилий ты вложил в учёбу и понимаю, что тебе сейчас непросто. Но это ведь не конец жизни, и мы сможем что–то придумать.

— Как же, — фыркнул друг. — Но беда в том, что я не хочу ничего делать. Доделался. Столько лет усилий и всё побоку. И теперь есть лишь пустота — заполняющая, всеобъемлющая. Она съедает меня изнутри, а я не хочу сопротивляться.

Я малость удивлённо посмотрела на него. Неужели, это объявление так повлияло? Конечно, это плохие новости для всех нас, но не настолько же, чтобы терять смысл жизни. Пройдёт время, и он сможет навестить родных и сказать им, что всё в порядке. Впрочем, я как–то не замечала, чтобы они рьяно следили за новостями, так что и тревожные вести о нас могут обойти их стороной. Разве что к ним лично заявятся в ходе поисков. Но что–то мне подсказывало, что не это причина его переживаний.

— Это началось уже давно, — сказал парень, отвечая на мой не озвученный вопрос. — Я чувствовал, что мне постепенно становится плевать на жизнь и я больше играю, чем правда испытываю эмоции. Я не получал удовольствия от празднования дня рождения и других событий. Хоть и показывал, будто это не так.

Его слова отозвались болью у меня в груди. Мы с Флейм всегда так старались порадовать его по праздникам. Да и не только. Столько времени, проведённого вместе… Для меня оно всегда было ярким и наполненным эмоциями. Неужели, это всегда касалось только меня?..