Великий диктатор. Книга четвертая - Alex Berest

на таком же расстоянии от столицы, как и Фроловские скважины на реке Арчада. А вот доступность и сложность добычи кратно выше. Нужен флот для доставки на материк. Нужны ледоколы. И есть вероятность появления вражеских рейдеров. Поэтому приходится держать там целый гарнизон из наёмной охраны. Зато Фроловскому месторождению ледоколы и военные гарнизоны не нужны. Качай нефть, разливай по цистернам и вези куда нужно.

Я сразу смекнул на что намекает этот хитрый делец. Ему очень хотелось присосаться к нефтяным доходам. Поэтому я и решил рекламировать наши старые скважины, надеясь, что он поймёт, что я имею ввиду. И позарится именно на них. Но многоопытный царедворец не купился на мои намёки.

- Но тем не менее, судя по отчётам, вам выгоднее получать нефть именно с этого острова. Почему?

- Сергей Юльевич, вы же прекрасно знаете сложившуюся сейчас ситуацию на железной дороге. Протолкнуть большой состав с нефтью с Арчады в Гельсингфорс можно только при очень приличных затратах на подкуп железнодорожных чиновников…

- Молодой человек! - возмутился граф. - Не вам судить о положении на железных дорогах империи. И, насколько я помню, государь лично подписал указ о гарантированных поставках вам нефти с этих месторождений.

- Всё верно. Но почти вся полученная нефть возвращается в империю в виде авиационного, автомобильного и корабельного топлива. А ведь у нас есть ещё обязательства на поставку керосина для Петрограда и на производство химического оружия и искусственного каучука. Поэтому нам и выгодна нефть с острова Калгуев. Так как, несмотря на все затраты и минусы северного региона, доставка оттуда куда проще и стабильнее.

- А что вы скажете, если я предложу вам свою кандидатуру в пайщики? Как это было при разработке хромового рудника и строительстве северной железной дороги, - хитро улыбнулся мне Витте. - Скажем, десять процентов? В обмен на всестороннюю поддержку моего правительства в делах вашей компании.

- Хм. Почему нет, - облегченно вздохнул я мысленно, так как рассчитывал потерять гораздо больше. - Вот только, хотелось бы, чтобы аренду острова продлили с тридцати до пятидесяти лет. Ну и мне бы пригодилось ваше разрешение на перевод с конвертацией десяти миллионов рублей в городской банк Нью-Йорка, - и я вернул улыбку хитрому и жадному чиновнику…

…..

Октябрь 1915 года. Гельсингфорс. Штаб-квартира корпорации «Хухта-групп».

- Дядя, Карл, рад вас видеть, - поднялся и вышел я из-за стола навстречу дяде Бьорку и его старшему сыну, моему кузену Карлу. - Проходите, присаживайтесь, - после взаимных рукопожатий я проводил родственников в угол кабинета, где у меня была оборудована гостевая зона с диваном и креслами.

- Ты, наверное, сгораешь от нетерпения, желая узнать последние новости о переговорах с шведским королевским железнодорожным комитетом? - сразу перешёл к делу дядя Бьорк.

- Есть такое, - согласился я с ним. - Хотите что-нибудь? Чай или кофе? - вовремя вспомнил я о гостеприимстве.

- Нет, спасибо, - отказался дядя, а следом за ним и мой кузен. - Давай сначала о деле. Значит так, участок дороги от Будена до Лонгоселе принадлежит компании графа фон Розена. Эта та компания, где мы с Карлом работали до возвращения в Финляндию. Когда-то это была богатая компания. А сейчас она живёт за счёт кредитов и королевских дотаций. Фон Розен не против продать её нам. Королевский железнодорожный комитет (Kungliga Järnvägsstyrelsen) тоже согласен на эту сделку. Комитет так же одобрил взятие в аренду на пятьдесят лет участка дороги от Лонгоселе до Стокгольма. Граф, хочет за свою компанию десять миллионов крон. Столько же хотят и чиновники комитета. Но здесь есть громадная разница. Граф предлагает всю компанию — с подвижным составом, складами, депо и вокзалами, а комитетские предлагают только пути и вокзалы. Аренда остального — за дополнительную сумму.

О приобретении железной дороги в Швеции я думал уже давно. Уж слишком тормозило грузооборот переобувание вагонов на границе. И если до войны мы могли торговать и по морю, то теперь всё только по железке. Да и сверхприбыли требовали их вложения, так как основной доход был от торговли с Российской империей. В нашем хранилище постоянно росла масса бумажных рублей и, помня, что царские деньги прекратят своё существование буквально через два года, я старался их тратить по максимуму. Но от этого их меньше не становилось. Да плюс ещё прибыль за военные заказы, из которых только половина оплачивалась золотом и серебром.

Как-то так получилось, что мы остались чуть ли не единственными производителями станков, силовых агрегатов, электродвигателей и электрической фурнитуры в империи. Если до войны почти всё из этого списка ввозилось из-за границы, то сейчас осталось только то, что производилось внутри страны. И вдруг оказалось, что всем сразу понадобились станки, генераторы, электропровода и приборы, системы вентиляции и даже простые электролампы, которые выпускались на наших заводах.

Очередь из покупателей станков и оборудования выстроилась уже почти на два года вперёд. А ведь мы ещё производили и товары народного потребления, которые скупались русскими купцами прямо с заводов. Стиральные, швейные, печатные, счётные машинки, фотоаппараты, игрушки и конструкторы, холодильники и настольные лампы, музыкальные инструменты и велосипеды. Всё это вдруг понадобилось населению империи со страшной силой. И за всё это купцы расплачивались теми самыми бумажными рублями, от которых я так стремился избавиться. Даже австро-венгерским военнопленным платили за работу исключительно рублями, а не финскими марками.

Правда, нам пришлось наращивать выпуск стиральных машин с ножным приводом, так как оказалось, что именно эти модели пользуются популярностью в империи. А основная масса электрических машинок уходила на экспорт в США. Именно ими и холодильниками мы забивали суда конвоев, возвращающихся в Северную Америку.

Небольшой ручеёк американских станков и оборудования тёк в империю и с помощью наших конвоев. Можно было бы наладить и поставки оборудования из Дании и Швеции, но опять-таки, всё упиралось в разницу ширины железнодорожной колеи. Вот поэтому я решил приобрести шведскую восточную железную дорогу и перешить её под наш стандарт.

Проведя консультации с нашими железнодорожниками, которых возглавлял дядя Бьорк, я командировал его в королевство для переговоров о приобретении. Единственное требование, которое выдвинул дядя, было назначение его старшего сына Карла руководителем нашей компании в Швеции. И я сразу же согласился. Родственник в руководстве — лучше, чем наёмный персонал. К тому же, он родился в Швеции и, являясь подданным короны, мог рассчитывать на льготы