Кондитер Ивана Грозного 2 (СИ) - Смолин Павел

Двухэтажных бараков у нас уже шесть. Крыло одного из них целиком «гостевое» — раз уж начали Божьи люди в гости ходить, значит уже и не остановятся. Но приходят и иные — кто в работники попроситься, кто заночевать, кто (купцы в основном) с предложениями коммерческими да караванами своими… Превращаемся в центр местной «движухи», в общем, оттяпывая этим немного статусности у монастыря.

Не обижается настоятель, но старается «оттяпать» как можно больше в ответ. Печки, например, монастырь уже давненько продает всем желающим да отправляет заказчикам мастеров-«гастарбайтеров» за процент. Или валенки те же — в силу простоты технологий, обилия рабочих рук и оборотных средств на закупку сырья, монастырь уже давно обогнал нас по производительности. Ёмкость рынка пока позволяет нам не толкаться локтями, но крестьяне окрестные тоже не дураки — и на себя валенки катают, и на продажу. Целая артель в посаде из двадцати мужиков теперь всё рабочее время чешет, отбивает и ошпаривает — эти и поля по весне засаживать не станут, незачем, огородика и звонкой монеты (два рубля пара, напоминаю!) хватит прокормиться с избытком.

Пыталась зародиться и другая артель, поменьше, но на помощь старым пришли классические методы вне-рыночной конкуренции: начинающих предпринимателей немножко побили, а потом трое из них влились в основной состав артели старой. Двое вернулись на поля и огороды сильно обиженными — старые обиды с артельщиками новому трудоустройству помешали. Выслушав эту историю, я укоризненно покачал головой — нельзя так, чай не девяностые на дворе — попросил навести справки, а после нанял в свою «валеничную» двух не пригодившихся артели мужиков. Работники они хорошие, дурного в этом плане никто в посаде о них не говорил, а реваншизм и желание «умыть этих козлов» прямо способствуют производительности их личного труда.

Если здесь, в глуши, такая суета из-за валеночек стоит, чего говорить про старые, крепкие ремесленные центры? Ту же Москву, например — нету патентного права, а крыша Данилы Романовича пусть и велика, но не сажать же ему в яму каждого, кто пытается валенками торговать? Беспределом это выглядеть будет как ни крути, потому что Государев человек класть на законы хоть и может, но сильно не всегда. Всё, утекла да разошлась по Руси тайна коммерческая, и стала просто активно развивающимся сегментом рынка. Жаба душит, но слабенько — не обеднеем, а народ меньше ноги застужать станет, это ли не благо?

Рынок — штука беспощадная, и спрос на основное сырье — овечью шерсть — попросту не мог не пережить бурный рост от пытающихся «влезть в новую тему» деятелей. Спрос растет — растет цена, что бы там коммунисты не говорили. Все стоит ровно столько, сколько за это готовы отдать, если вычесть из этого уравнения монополии. Пока помогает длинное логистическое плечо и скудность средств связи — пока донесет кто-то толковый новинку до родных мест, пока потренируются, пока потопчутся по производственным граблям… Короче — шерсть издалека в центр Руси возить нынче очень выгодно, и Афанасий смог выгодно здесь подсуетиться: у нас теперь транспортная компания есть, караваны по Руси гоняет, и я никого из тамошних работников в глаза не видел и не увижу — в этих краях другие караваны ходят.

Теоретически я мог бы уже сейчас скрутить цену, нарастить объем еще сильнее и брать количеством да ценой, но зачем? Я поступил наоборот, увеличив цены еще на рупь, велел немного прибавить в толщине и плотности войлока, а еще на каждый валеночек теперь ставится клеймо в виде древнегреческого образца амфоры. Знаком предмет сей далеко не всем, но на попсовый лавровый венок я решил не зариться — у него сакральное значение и определенные традиции использования есть, а тут — валенки…

Хороший понт — он на вес золота, и валенки обновленные красуются вышивкой, меховой оторочкой (эти еще дороже), и ими с полной уверенностью в себе можно выпендриваться перед окружающими. Спрос пошел такой, что работаем теперь строго по предзаказам, и расписаны они на два месяца вперед.

Помимо бараков и моей усадьбы, за жилые мощности «слободки» отвечают уютные теплые пятистенки с большими окнами для «випов» — у Клима получше, и к ней теперь достраивается второй этаж, ибо с запасом под него изначально и строилось.

Водяное колесо достроили к середине февраля, и из кузни теперь весь день слышны могучие удары «запитанного» от водной тяги кузнечного молота. Производительность труда жалкие по привычным мне меркам двадцать ударов в минуту увеличили просто невероятно, пришлось выписывать из Москвы еще две кузнечные бригады под руководством опытных мастеров. Скоро превратимся в один из крупнейших кузнечных центров Подмосковья.

Ткацкий станок, собака, никак не дается — то одно криво работает, то другое. Молимся за него много и часто, копим опыт, и однажды цель непременно будет достигнута. Ну а пока, чтобы сырье и рабочие руки не простаивали, на базе посадских хозяюшек мы сформировали «рассеянную» мануфактуру. Объемы покуда скромные, зарплаты с кормежкой да сырье отбивает, и Слава Богу — дальше-то лучше будет.

Активно развивается плотницкое дело — лесопилка наша нормальной дисковой пилою оснащена, на приводе механическом из запряженных в колесо лошадок работает, и бревна на доски мы распускаем споро и аккуратно. Готовая продукция из них сколачивается двумя с половиной десятками работников — типовые столы, стулья, лавки, сундуки и прочее. Задел на отпочковывание элитного подразделения есть — многим уважаемым людям будет приятно ощущать под своим геморроем мягкую обивку. Мастерим и телеги с колесами, в основном для нужд собственных и нашей логистической компании.

В нашем мире одно любит цепляться за другое. Вот поднаторел кузнец в мясорубках, а там основной элемент — винт. Технология освоена, а значит масштабировать винт как минимум в большую сторону дело двух-трех запоротых попыток.

Станки для отжима бумаги, токарные, плотницкие и простенькие, горизонтальные, ткацкие у нас есть, равно как и способные их воспроизводить люди. В начале февраля в команду добавился выписанный аж с Монетного двора мастер-гравер. Он — фигура здесь ключевая, потому что вырезать пуансоны да литеры может сильно не каждый. Зарплата у дяденьки хоть плач — десять полновесных рублей в месяц.

Имеются у нас и мастера-плавильщики, благодаря которым у нас завелся оловянно-свинцовый, достаточно мягкий, сплав для отливки литер. Слишком мягкий на самом деле, переливать литеры заново придется часто. Ищем чем укрепить без потери свойств, а мне остается только жалеть, что я не металлург.

Соединив всё это вместе, мы получили печатный станок. Работает медленно, литеры выдавливаются неравномерно, бумага тоже того еще качества, но все это на долгой дистанции будет исправлено. Главное — сама технология, и я с огромным трепетом лично упаковывал в красно-золотой бархат тонкий, оснащенный кожаной и выделанной драгоценными камнями с золотой окантовкой обложкой, томик с Евангелием от Матфея, кое будет преподнесено в качестве подарка и демонстрации прорыва самому Государю.

Подобное изделие без согласования с Церковью нынче на Руси лучше даже не пытаться производить, поэтому я конечно же запросил «добро» у батюшки Игумена, а тот перенаправил запрос к самому Митрополиту. Макарий одобрил и даже пообещал не портить Государю сюрприз, рассказав о подарке раньше времени. Когда Иван Васильевич проникнется, мне почти гарантированы жирные инвестиции и крупные заказы — либо от Митрополита, книги духовные печатать, либо Царь сам станки у нас да печатную продукцию закажет — законы те же печатать, потому что в провинциях Руси до сих пор из юридических норм только корявый список «Русской правды» Ярослава Мудрого и есть. Статусно будет, опять же — иначе как технологическим чудом книгопечатание здесь никто и не считает, ну а я очень хочу причесать русский язык до привычного мне вида.

Так-то лишние символы по сравнению с той экономией человеко-часов, что дают «титлы», сиречь общепринятые на письме сокращения, погоды не делают, но как-то оно все равно чуждо моему глазу. Попробую залезть, если появится возможность, но это в самый конец приоритетов отправляется — нос не дорос великий и могучий волею своей в другое русло направлять.