Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович

– Да, перевёл, при мне прямо это сделал, – твердил Марат в телефон, оборачиваясь ко мне.

– Конечно, – подтвердил я, не отрываясь от дела. – С секунды на секунду придёт. Может, задержка.

Я закрыл крышку багажника, отряхнул руки.

Марат кивнул, сглотнул, снова приложил телефон к уху.

Я же обошёл джип, сел за руль, завёл двигатель. Мотор мягко загудел, и вся сцена выглядела бы абсолютно мирно, если бы не блестящий трос, натянутый между моей машиной и металлической трубой палатки.

– Ну что там? – спросил я, глядя на Марата через опущенное стекло. – Пришло?

– Сейчас, брат, Али говорит… что не видит пока, но может обновится…

Я улыбнулся едва заметно. Интересно, каково им будет, когда Али и вся его шайка сами попадутся на кидок?

– Брат! – крикнул Марат, когда я воткнул передачу. – Ты куда ехать собрался? Ты же не оплатил!

Я опустил стекло и посмотрел на него поверх очков.

– А я и не собирался, – я коротко пожал плечами. – Считай, теперь мы тоже квиты.

Он не успел даже осознать смысл сказанного. Я проверил зеркала – под навесом покупателей не было, только его напарник, ковырявшийся в телефоне.

Ну и дал газу.

Джип рванул вперёд, мотор заревел, колёса сорвались с места с визгом, оставив чёрные следы на асфальте. Трос мгновенно натянулся, и через секунду раздался металлический визг, переходящий в хруст.

Навес грохнулся, будто его подорвали. Металлические трубы сложились, тент рухнул, прилавок опрокинулся, и всё – апельсины, яблоки, огурцы, помидоры – покатилось в стороны. Марат и его напарник стояли в оцепенении, хлопая глазами. Один схватился за голову, другой выронил телефон прямо в грязь.

Я вышел из машины и, не спеша, будто выполняя будничную рутину, стал сматывать трос обратно на барабан лебёдки.

Из подъезда на улицу выскочил Али – в халате, на босу ногу в тапочках, волосы всклокочены, на лице смесь ярости и непонимания.

– Ты что натворил, э‑э⁈ – заорал он, размахивая руками. – Ты совсем с ума, брат, сошёл⁈

Я обернулся, глянул на него спокойно, без единой эмоции. Сказать ему может, как в своё время в «Брате»? Какой он мне брат… Так такой как этот пойдёт заявление в полицию писать.

– Извини, Али, – сказал я. – Совсем случайно получилось. Не заметил, что трос зацепился за твою палатку.

– Как это можно случайно не заметить? Ты специально!

– Может быть, – ответил я коротко. – Может быть, палатка вообще установлена не в положенном месте и без разрешения. Мне помешала – и я её убрал. И да, «случайности» бывают разные – как и иголки в апельсинах.

Али раскрыл рот, но слов не нашёл.

– Так что считай, что я устранил архитектурный мусор, – продолжил я. – Мог бы и спасибо сказать.

– Какой мусор, э‑э⁈ – Али шагнул ближе, но остановился, когда я поднял взгляд. – Ты мне бизнес поломал, ты знаешь, сколько я денег вложил?

Али стоял, глядя на груду своего «бизнеса», а я уже садился за руль.

– Ты мне апельсин заплатил? – выпалил он.

– Считай, – сказал я и посмотрел на него холодно. – Это твоя компенсация мне. Всё равно бы эти фрукты списал – кто знает, что в них ещё.

Али на мгновение остолбенел.

– Послушай меня внимательно, – продолжил я. – В следующий раз я не ларёк тебе сломаю, а тебя лично прицеплю вот этим крюком и доставлю до границы наших государств. Понял?

Али стоял весь сжавшись, глаза бегали.

Я закончил сматывать трос, защёлкнул карабин, отряхнул руки и, не произнеся больше ни слова, сел в машину.

Глава 15

Я прекрасно понимал, что на этом конфликт с Али и его родственниками – братьями‑кумовьями – не закончится. Не сторонник обострения, но если товарищи не поймут и на этот раз… что ж – будет отвечать пропорционально.

По пути в школу взгляд зацепился за мусорник у ворот. Среди выкинутого мусора валялись манекены. Старые, покоцанные, с облупившейся краской и пустыми, мертвенными глазами.

Я задумался, притормозил, вспомнив о сегодняшнем уроке по ОБЖ, и, выйдя из автомобиля, подошёл ближе. Манекен был тяжелее, чем выглядел, но я поднял его как ни в чём не бывало. Закинул в багажник и хлопнул крышкой. Определённые мысли по его использованию у меня имелись. Как раз в уголке багажника валялась забытая старыми хозяевами рабочка по размеру на манекен.

Вообще, конечно, план на сегодняшний урок у меня сложился более чем чёткий. Постараюсь удивить молодёжь, а там гляди – и получится привить любовь к предмету.

До школы я добрался с ветерком, утренние пробки уже рассосались, поэтому дорога пролетела незаметно. А вот на служебной парковке, которая всегда пустовала, если не считать моего джипа и иномарки трудовика, пришлось выгрызать себе место у молодых.

Те прямо на парковке устроили шабаш – побросали рюкзаки, куртки и носились по площадке, визжа и играя в догонялки.

Я дважды коротко нажал на клаксон, привлекая внимание. Мелкие, а это были пацаны лет по одиннадцать, обернулись.

– Молодёжь, утра! – поприветствовал я школьников, высунувшись из окна. – Рюкзаки похвастали и сдрыснули!

Секунда – и по лицам школят прошло узнавание. Через мгновение все кинулись хватать свои рюкзаки, словно под обстрелом, и разбежались кто куда.

– Вот и славно, – буркнул я, паркуясь.

Всё‑таки дисциплина, а не анархия – мать порядка.

Я открыл дверь, вылез из машины. Передо мной нарисовался мелкий. Тот самый, которого я в первый день за уши оттаскал. Он застыл, переминаясь с ноги на ногу, глаза бегают, но смотрел пацан с уважением.

– Здравствуйте, Владимир Петрович, – пропищал он.

– Здорова, малявка, – ответил я, коротко кивнув.

И тут же из‑за угла выросли ещё трое. Все как по команде.

– Здравствуйте, Владимир Петрович!

– Здравствуйте, Владимир Петрович!

– Ага, здорова, мелочь!

Я уже почти дошёл до крыльца школы, когда мелкие наперебой затрындели:

– Владимир Петрович… а можно с вами сфотографироваться?

– Чего? – спросил я, вскидывая бровь. – Сфотографироваться?

– Ну… да, – подтвердил один из них.

Я остановился, поправил куртку и хмыкнул.

– Я тебе что, Сергей Жуков из «Руки вверх», чтоб со мной фотографироваться? – хмыкнул я и махнул рукой. – Всё, давайте, сдрыснули отсюда, пока ходят пароходы. И чтоб за машиной моей глаз да глаз.

Но школьники не двинулись с места. Один, тот, что пониже, достал телефон, подбежал и протянул мне экран.

– Владимир Петрович, а вы вот это видели?

Я глянул. На видео был зал торгового центра, охрана, толпа… и я, вернее, это тело, в которое меня закинуло, раздаю по заслугам хмырям. Потом нарезка с костром во дворе школы, огонь выше человеческого роста, а ученики визжат от восторга.

– Это ж вы! – с уважением сказал пацан. – Вы же там всех раскидали!

– И костёр такой жгли – ух! – поддакнул второй.

– Вы вообще самый крутой физрук, – добавил третий.

Я непроизвольно усмехнулся. Чёрт, вот уж чего не ожидал – своей, скажем так, популярности. Растрогали, блин!

– Ладно, – смягчился я. – Уговорили. Фоткайтесь, пока у меня настроение хорошее.

Пацаны оживились, стали выстраиваться вокруг меня, наперебой переговариваясь, кто где встанет. Один вытащил телефон, другой пригладил волосы, третий просто сиял от счастья. Немного, всё‑таки, надо в таком возрасте.

Мелкотня сделала несколько снимков, и все заулыбались, довольные, будто с кумиром сфотографировались.

– Всё, готово! – сказал тот, что снимал, гордо размахивая телефоном.

– Ну вот и отлично, – ответил я и положил руку на плечо одного из пацанов. – Тебя как звать?

– Валек, – представился тот.

– В курсе, что бесплатно сыр только в мышеловке, – подмигнул я. – С вас косарь за снимок.

Пацаны замерли, глаза округлились. Потом полезли по карманам, стали рыться, пересчитывать мелочь.

– У меня… только двести, Владимир Петрович…