Владимир, сын Волка (СИ) - RedDetonator

Предчувствуя грядущий успех, командование 40-й армии протягивает снабжение дальше в ущелье, чтобы качественнее «обрабатывать» душманов артиллерией, а для усиления эффекта интенсифицирует авианалёты и вертолётные рейды.

«Стингеры» американцы ещё не завозят, поэтому у душманов есть только китайские ДШК, которые они вынуждены постоянно перемещать с места на место, ведь их сравнительно легко обнаружить, а также не очень эффективные ПЗРК вроде китайских «Хунъин-5», а также американских «Редай».

— Ха-ха-ха… — посмеялся Директор. — Тогда мы подождём. Когда армейцы расчистят нам путь, нужно будет действовать быстро, но бережно.

— Поговаривают, будто эта операция похоронит Шах Масуда, — сказал Саид. — Насколько этому можно верить?

— Не знаю, — признался Директор. — В некоторой степени, это зависит от нас. Армия оттеснит его далеко в горы, но основная работа за нами. Это от нас зависит, сможет ли он вернуться в кишлаки. Если не сможет, то ему, как политической фигуре, действительно, конец. С сельским хозяйством есть какие-нибудь успехи?

Афганистан — это практически идеальное место для выращивания хлопка и… мака. Выгоднее выращивать, конечно же, мак, поэтому им тут, в основном, и занимаются, но советские советники рассчитывают «пересадить» местных селян на другие культуры, менее рискованные.

Директору хорошо известно, что душманы иногда воюют между собой, за право обладать плодородной почвой, пригодной для выращивания мака, поэтому мирные жители более склонны выращивать что-то другое, более безопасное. Но их, как обычно, никто не спрашивает.

В подконтрольных душманам провинциях тех, кто не хочет растить мак, запугивают или убивают, потому что ради таких денег можно вырезать целыми кишлаками, не говоря уже о конкретных людях…

Правительственные представители уже думают о том, чем бы могла заняться провинция Панджшер, после того, как её полностью освободят от душманов.

Очевидные варианты: виноград, абрикосы, гранат, грецкие орехи и миндаль. Но также рассматривается шелководство, которое может принести неплохие деньги, если его правильно организовать. Не такие неплохие, как мак, конечно же, но за счёт шёлка провинция может стать процветающей. Всё-таки, за производство и сбыт шёлка не сажают и не расстреливают.

Директор общался с несколькими гражданскими специалистами насчёт шёлка, и они сказали ему, что это долгосрочный проект, требующий большого объёма работ. Нужно провести оросительные каналы во все долины, потому что шелковице нужна вода, а ещё ей нужно время, чтобы вырасти. По самым смелым прогнозам, если сделать всё правильно, то Панджшер сможет поставлять шёлк примерно через десять лет с завершения всех подготовительных работ.

Поэтому-то о шёлке только думают — скорее всего, им начнут заниматься, потому что шёлк считается престижным товаром, который усиливает репутацию провинции значительнее, чем какие-то там деньги, которые не надеть и не съесть, как шёлковый халат и пирог с ягодами тутовника…

— Улаживаем разногласия между родами, — сказал Саид. — Мне или вам, а лучше мне и вам, в ближайшие месяцы, придётся поучаствовать в джирге, на которой предстоит разрешить большую часть давних споров о земле и воде.

Джирга — это совет старейшин, созываемый нерегулярно, по особым случаям. На памяти Директора, афганцы не звали на джиргу никаких шурави. Приглашение означает, что шурави начали признавать как одну из сторон. И это очень хороший знак.

— Это хорошо, — улыбнулся Директор. — Съездим — не сломаемся. А у нас есть какие-нибудь решения?

— Придётся задабривать старейшин… — тяжело вздохнул Саид. — Нужны будут очень щедрые дары, способные перевесить старые обиды.

— Я обращусь к генерал-майору, — кивнул Директор. — Он скажет, сколько мы можем потратить из нашего бюджета. Это важнейшее мероприятие, которое мы должны использовать для укрепления наших позиций в Панджшере…

Панджшер, по его мнению — это важнейшая провинция Афганистана. В первую очередь, Панджшер важен, как символ — ОКСВА, до недавнего времени, был неспособен что-либо поделать с этой провинцией и Масудом. Потеря Панджшера способна надломить всё движение моджахедов — это не положит конец войне, но сильно облегчит жизнь ОКСВА и афганскому правительству.

Генерал-майор Гаськов, прекрасно осознающий это, выбивает финансирование для интеграции ущелья в сельское хозяйство, потому что знает, что пристроенный к благодарной работе род с оружием по горам не бегает.

«Когда мы закрепимся в Панджшере, нас из него будет уже не выковырять», — подумал Директор. — «Мы пустим здесь свои корни и вцепимся ими в горные гряды, как неистребимый сорняк. А со временем Панджшер превратится в крепкий сельскохозяйственный регион, участвующий в снабжении Кабула и Баграма. А если ты кого-то кормишь, то ты зависишь от него не меньше, чем он от тебя».

* Демократическая Республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, здание ХАД, 13 января 198 6 года*

«Времени осталось мало», — подумал Директор. — «Нужно лететь в Ташкент и связываться с Орловым».

Орлов уже улетел в Москву, насовсем. В Представительстве КГБ в Афганистане он больше не числится, потому что перевёлся в Следственный отдел.

Гаськов до сих пор осуждает его за это, а также подозревает, вполне небезосновательно, что это Директор его убедил.

Только вот Орлов уже вплотную подобрался к Митрохину, проводящему много времени у себя на даче.

В последнем письме Геннадий написал несколько заранее условленных выражений, которые означают, что закопанные на даче бидоны уже найдены и теперь осталось лишь грамотно их «обнаружить».

Василий Митрохин — это главный человек, из-за которого Директор и решился рискнуть с Орловым. Все остальные предатели не особо важны, потому что не владеют всей полнотой картины.

Были предатели, наносившие сопоставимый урон СССР, такие как Пеньковский или Гордиевский, но урон, нанесённый Митрохиным, будет иметь системный характер.

Он двенадцать лет тайно конспектировал данные из архива КГБ, переписывая их в школьные тетради у себя на даче. В итоге, до своей отставки, он собрал материала на шесть чемоданов.

Там материалы о внешних операциях Первого главного управления КГБ, имена и фамилии офицеров, агентов и информаторов, а также отчёты и планы. Материалы охватывают деятельность госбезопасности СССР с 1930-х годов по 1984-й год, то есть, по ним можно получить довольно-таки точное представление, как именно работало и работает КГБ.

«Не говоря уже о сотне агентов и информаторов разной степени ценности, выявленной ЦРУ и MI6», — подумал Директор. — «Это выродок и подонок, которого лучше стрелять на месте!»

Но хуже всего то, что Служба Внешней Разведки, в которую потом будет преобразовано Первое главное управление КГБ, не будет знать, что именно слито — все старые сети скомпрометируются, что обесценит работу тысяч людей.

«Лишь одна прилежная и усидчивая сука, а столько последствий…» — подумал Директор. — «Ничего, в этот раз он не дойдёт со своими бидонами до посольства Великобритании…»

Он помнил, что кто-то из британских деятелей высказывался, будто даже если бы к ним перебежал председатель КГБ, они бы не смогли узнать от него столько же, сколько узнали из переданных Митрохиным тетрадок.

Директор считал это катастрофой для российской госбезопасности, которая подорвала внешнюю разведывательную деятельность на годы.

И пусть Митрохин, как очень трусливый человек, должен передать свои бидоны только в 1992 году, Директору будет спокойнее, если этот предатель умрёт с пользой для дела — Орлов существенно попиарится на этом, что укрепит его позиции в Следственном отделе КГБ.

Также Директор передал ему данные о грядущей аварии на ЧАЭС.

По известным ему данным, Афганская война обошлась СССР в 30 миллиардов рублей за десять лет, а ликвидация последствий аварии на ЧАЭС — примерно в те же деньги, но за один год.