Сопротивление - Алексей Витальевич Осадчук

невозможности проживания его матери в этом доме. Она пообещала ему, что она проследит, чтобы в обители Пресветлой отношение к Аделине было мягче, но на этом все.

Причем Исабель специально уточнила, что это не только условие нашего прежнего соглашения, которое продолжает действовать, но еще и ее собственное решение.

Исабель ясно давала понять племяннику, что не желает жить под одной крышей с сестрой, подставившей всю семью под удар. И чтобы больше подобного не повторилось, та должна круглосуточно оставаться под присмотром сестер-послушниц.

Я видел, как тяжело Алену. Сказать по правде, мне бы не хотелось сейчас быть на его месте. Но он вынужден был смириться с решением Исабель. Откровенно говоря, не знаю, что из этого получится дальше. Риск в будущем обрести в лице Алена врага довольно велик. Достаточно одного неправильного шага, и шаткое равновесие в наших с ним отношениях будет нарушено.

Словно подслушав мои мысли, Исабель неожиданно произнесла:

— Мы справимся. Не беспокойся. И я присмотрю за твоим кузеном.

Я кивнул, а потом произнес:

— Насколько я понимаю, его мать и мой дед нас кузенами не считали. Объясните, почему?

Разговор плавно перешел к интересующей меня части.

Исабель поморщилась, словно съела неспелую сливу, но молчать не стала:

— Это всего лишь глупая история, которая не стоит и выеденного яйца.

— И все-таки мне бы хотелось ее услышать, — настоял я.

Исабель с тяжелым вздохом кивнула и начала говорить:

— Незадолго до смерти отец рассказал мне, что на шестом месяце беременности Анны он пригласил в дом ворожею. И вот она сказала ему, что Анна под сердцем носит девочку.

Хм… Вот так поворот…

— Но родился мальчик, — хмыкнул я задумчиво. — А старик до последнего верил, что должна была родиться внучка…

— Верно, — кивнула Исабель. — Только все это чушь и домыслы отца, которого ввела в заблуждение какая-то шарлатанка.

— Но, по крайней мере, я теперь понимаю, из-за чего он так ненавидел меня. Понимаю, но не принимаю. Даже если представить, что младенцев подменили — в чем их вина?

— Подмены не было! — с нажимом в голосе произнесла Исабель. — У меня есть письмо, написанное твоим отцом и подписанное твоей матерью, о твоем рождении. Кроме того, Бертран может все подтвердить. Он любил Анну, как собственную дочь.

— Письмо? — удивился я.

— Анна и твой дед незадолго до твоего рождения сильно разругались, и она сбежала из дому. Ты появился на свет вне стен этого дома.

Хм… Об этом мне Бертран не рассказывал. Тихушник. Хотя на него это не похоже, и я, скорее всего, зря на него наговариваю. Может, он и рассказывал, но только Максу. Я-то ведь появился в этом мире намного позднее.

М-да… Мамаша Макса в своем репертуаре. Да и дед тоже хорош. Мог бы и отложить на пару месяцев выяснения отношений с беременной дочерью.

— Понятно… — помял подбородок я и спросил: — А кто такая эта сестра Маргарита? И откуда у нее информация о моем рождении?

Исабель снова скривилась.

— Сестра Маргарита, — тяжело вздохнув, сказал она. — Это жена твоего отца, графиня Маргарита де Грамон, которую твой дядя Генрих де Грамон отправил в обитель Пресветлой после ареста Фердинанда и твоих братьев.

Мои брови непроизвольно поползли вверх. Мало мне было тайн и секретов, так еще подвезли… Надеюсь, моему вечно скучающему благодетелю сейчас там весело?

— Вот оно как… — пробормотал я.

— Аделина говорит правду — отец ездил в обитель и встречался с Маргаритой, — сказала Исабель, слегка закатывая глаза и покачивая головой. — И та подтвердила его подозрения. Правда, ей ничего не было известно о семье мальчика, которого, якобы, подложили вместо умершей дочери Анны.

Вот так поворот. Это все правда или выдумки спятивших на своей мести двух умалишенных и одного мертвеца — пока рано говорить. В любом случае, надо проверить эту информацию.

Заодно и проверить, является ли Макс сыном Фердинанда. Хотя здесь у меня почти стопроцентная уверенность в родстве Макса с Грамонами. Достаточно взглянуть на нас с Валери, и всякие сомнения исчезают сами собой.

Да и кроме внешнего сходства есть некоторые общие черты в рисунке наших энергосистем. Вернее, они когда-то были, до того, как золотой паразит и я сам полностью модифицировали всю энергосистему доставшегося мне тела.

— Я тоже с ней встречалась… — произнесла Исабель. Своего откровенного скепсиса она не скрывала. — Хотела проверить все лично.

— И как впечатления? — спросил я.

— Рассудок этой бедной женщины уже давно помутнен, — ответила Исабель. — Она не смогла справиться с горем утраты. Впрочем, иногда ее недуг отступает, и у нее появляются проблески прежнего сознания.

— Значит…

— Макс, — хмыкнула Исабель и, покачав головой, посмотрела на меня, как на несмышленыша. — Все эти речи могут значить только одно — графиня де Грамон, а ныне сестра Маргарита, увидев единомышленницу в моей сестре, в короткие моменты прозрения просто пытается мстить тебе за измены своего мужа. Поверь мне, тебе не о чем беспокоиться.

Затем Исабель как–то тепло и по-доброму улыбнулась и, легонько хлопнув меня по ладони, произнесла:

— Знаешь, что я тебе скажу… Раньше, если вспомнить того прежнего Макса, который рос практически у меня на глазах, я наверное бы обрадовалась этим сплетням. Но после того, как ты вернулся из Абвиля, я увидела совершенно другого человека. Поэтому, даже если вдруг я когда-нибудь узнаю, что те сплетни о твоем рождении правдивы, для меня ты все равно останешься моим племянником, который всегда заботился об этой семье, несмотря на то, что она тебя никогда не принимала как своего. И еще… Я знаю, что ты скоро отправишься на войну. Помни, что в этом доме есть по крайней мере два человека, которые будут ежедневно просить богов о том, чтобы они отвели от тебя беду…

* * *

— Ваша светлость, — с легким поклоном поприветствовал я герцога де Клермона, который встречал меня на пороге своего загородного дворца. — Благодарю вас за приглашение.

— А я вас, мессир, за то, что откликнулись на него, — как всегда, сдержанно улыбнулся маршал и, кивая на пустынный сад, добавил: — И прошу простить за этот аскетизм. Без супруги дом впал в спячку, словно старый медведь. Да и я здесь бываю довольно редко. Завтра с рассветом снова в путь. Добро пожаловать!

Последовав приглашающему жесту герцога, я