Другая жизнь. Назад в СССР. - Михаил Васильевич Шелест

был толь я один, но два классика и один вольник. И в других параллельных классах «самбистов» не было а другие борцы были. И я иногда ходил к ним на секцию боролся с ними и всегда выигрывал. Их тренера уговаривали меня продолжать заниматься у них, но борцовское «трико» мне не нравилось. Мне и наши трусы не очень нравились, но хоть спортивные трусы, а не «комбидрес» какой-то.

Вспомнив про спорт, я засобирался на тренировку. Достал спортивную сумку и расстегнув почувствовал сильный «спортивный дух».

- Ну, ты и чучело, Мишка, - сказал я сам себе. – Ведь хотел же простирнуть куртку. Что там ей стирать? Забрался в ванную, когда моешься и всё.

- Забыл, - поморщился я.

- Вот и воняй теперь в зале. Кто с тобой в пару встанет?

- Да там и нет-то никого по весу. Если только Колян Городецкий придёт, или Валера – его брат. Они потяжелее, но это даже хорошо.

Вывесив куртку на балкон проветриться, а не то и у меня глаза ело от запаха мочевины, я прикинул, чем бы перекусить. В столовую я сегодня не ходил, чтобы ничего там не отчебучить. А придя домой, похлебал только маминого борщечка, оставшегося со вчера. Мама борща обычно наваривала большую кастрюли и мы хранили её на балконе, наливая в маленькие кастрюльки и разогревали. Что я сегодня, придя со школы, и сделал. Борщ был с обязательной бабушкиной фасолью и на бабушкиной же картошке.

- О! Картошка! Сделаю дранники, - придумал я.

Яйца в холодильнике были.

Быстро почистив четыре картофелины, натёр их на тёрке, отжал сок, добавил яйцо, соль и пожарил на сковородке в виде оладьев. Потом заварил чай и с удовольствием умял всё. До семи часов было еще два часа, а до спортзала, от силы час пешего пути. Вчера выпал снег и автобусы, наверняка, ходят плохо. А мне только мою сопочку взять, а там всё вниз да вниз. Можно катиться на ногах хоть до самой трамвайной остановки, а это метров пятьсот, наверное, будет. А назад на трамвае и на автобусе… Поэтому я, завёл будильник, прилёг на свой диванчик и мгновенно уснул.

* * *

Тротуар до остановки был уже почищен и посыпан песком, как и дорожки возле подъездов у наших трёх пятиэтажных домов, стоящих ниже детского садика. Выше стояли пятый, третий и первый дома на улице Космонавтов и их убирала другая «бригада» дворников. Наших дворников было двое: дед со старухой, что жили в моём подъезде на первом этаже. Они, как я слышал, были по национальности татарами.

- И как они умудряются не загнуться, убирая такой большой участок? – подумал я. – Вот ведь какое поколение людей, прошедших три войны и такое трудное мирное время.

Я вдруг осознал тяжесть их труда и жизни, словно прожил её сам. Совсем не так ка вчера, когда видел, как они очищают дорожку перед домом от снега. Вчера я просто пробежал, поздоровавшись и об этом даже не подумал.

- И ведь бабка ещё и ночным сторожем подрабатывает в нашей школе. Да и вокруг школы они территорию убирают… Да-а-а, уж…

Легко преодолев, - я посчитал шаги - пятисотметровый подъём, увидел «тридцатый» автобус, идущий от кольца Сахалинской и понял, что катиться с горы на ногах не придётся. Это обрадовало. Ту сторону горки редко чистили и приходилось в подъём буксовать на скользком тротуаре. Это я уже подумал, что, вероятно, придётся обратно идти пешком.

Спортзал находился на первой остановке «Строительная», что позволяло ходить туда и обратно пешком. Что там каких-то полтора километра для спортивного организма? Я и бегом их преодолевал и дальше бегал по улице Борисенко. Тягун в пятьсот метров был конечно, тем ещё испытанием для лёгких. Летом ещё ничего, а зимой…

В спортзале был Валера Городецкий. Он вёл старшую группу с пяти часов. Была ещё и утренняя младшая группа и первая средняя с трёх часов. Много детей и юношей занималось самбо. Меня с прошлого года тренер перевёл в старшую группу, в которой занимались «мастера» хотя я иногда и раньше оставался на вторую вечернюю тренировку. Вес и рост мне позволяли.

- Привет, Валерий Георгиевич, - поздоровался я, предпочитая такое обращение в присутствии «его детей».

- Привет, - ответил Валерий Георгиевич. - Готовишься к поездке?

Он был старше меня лет на пять, а Колян, его брат, на два года. Валерка был поджарый, Колька пухлый, но оба очень сильные и уже мастера спорта. Старший был спокойный и добродушный. Младший был подвижный и всегда с хитроватым взглядом и снисходительной улыбкой. И с тем и с другим у меня сложились хорошие отношения.

- Какой поездке? - сделал я такое естественное удивлённое лицо, что Валерка нахмурился.

- Что, батя ничего не объявлял?

- Э-э-э… Меня пару занятий не было. Может что и объявлял…

- В Ташкент едешь. Ты, оба Кауфмана и Губин. Уже утвердили и деньги выделили. Гордись. Первый твой «Россовет». Это, брат, ого-го… Почти чемпионат России. Там сильные ребята приедут. Не сдрейфишь?

Я скривился. Никуда ехать не хотелось ни мне старому, ни мне молодому.

- Не дрейфь. Но приналечь на тренировки надо, Миша.

- Приналягу, - вздохнул я, хотя приналегать ни на что, кроме диванчика, не хотелось. В автобусе я ещё больше разоспался, так и не проснувшись после пешего подъёма в горку.

- Иди, переодевайся. Скоро Колян придёт. Мы сегодня с тобой позанимаемся. Георгий Григорьевич приболел.

- О, как! Понятно, - сказал я, вздыхая и понимая, что мне сегодня профилонить тренировку не удастся.

Развесив куртку греться на защитном щите над батареей, я остался в спортивном костюме. В зале зимой было прохладно, хотя и надышали уже тут изрядно. Боковые щиты, поставленные для того, чтобы не биться о стены и батареи, эти батареи перекрывали и тепло, минуя пол, поднималось мимо окон к потолку. Зато на этих щитах можно было нагреть куртку, застывшую после перехода по студёной улице.

- Хорошо самостоятельно разминайся, - сказал Валера. – Сегодня мало кто придёт. Снова снег начался.

Да… Я, когда ехал в автобусе, видел, что снова начался снег и подумал тогда о наших дворниках. Подумал и даже представил, что они уже вышли с своими мётлами и деревянными лопатами, его убирать.

Выполнив самостоятельно стандартный разминочный комплекс, я вдруг осознал, что он почти идеально настроен для самбо, но мало подходит для рукопашного боя или бокса.