Русь. Строительство империи 4 - Виктор Гросов

к западу. Другой — из лагеря Игоря — ускакал на юг. Я считал их. Веслава вернулась к вечеру, ее лицо было хмурым.

— Четверо на юг, один на восток, — доложила она, стряхивая пыль с плаща. — Быстрые, как черти. Не достать.

Ночь четвертого дня осады легла на Переяславец тяжелым покрывалом. Я лежал на лавке в храме, слушая, как трещит очаг. Наконец, когда тьма стала гуще, а звезды скрылись за облаками, я встал, подхватил топор и вышел наружу.

Воздух ударил в лицо, ледяной и резкий, пахнущий рекой и дымом. Я направился к западной стене, шаги гулко отдавались на камнях, покрытых инеем. Дружинники у костров спали, завернувшись в плащи, их дыхание вырывалось белыми облачками. Несколько часовых стояли у бойниц, щурясь в темноту, но ничего не говорили — ночь была слишком тихой, и это пугало больше, чем рев рогов. Я поднялся на стену, опершись на холодный камень, и вгляделся в лагерь киевского войска. Костры там горели ярче, чем обычно, их свет пробивался сквозь туман, а тени воинов двигались неспешно.

— Княже, — голос Добрыни раздался за спиной, низкий и хриплый. Я обернулся — Опять не спишь?

— Не могу, — буркнул я, кивнув на лагерь внизу. — Чую, что-то назревает. Слишком тихо.

Он подошел ближе, глянул вниз.

В его взгляде мелькнуло сомнение. Я знал, о чем он думает: людей мало, стены потрепаны, а врагов — тысячи с двух сторон.

Я прислонился к деревянной крепостной стене и закрыл глаза, задумавшись. Организм, видимо, устал, поэтому меня сморило.

Разбудил меня звук копыт. Рассвет.

Два всадника выехали из тени шатров уверенно направляясь к стене. На одном из копий трепетал белый стяг — знак переговоров. Я вскочил и напрягся, чувствуя, как кровь ударила в виски.

— Парламентеры, — пробормотал Добрыня, тоже вскакивая. — Чего им надо?

— Узнаем, — отрезал я, махнув рукой часовому. — Зови Ратибора и Веславу. Быстро.

Часовой кивнул и умчался вниз, а я остался на стене, вглядываясь в приближающихся всадников. Туман расступался перед ними, открывая фигуры. Один был высокий, в богатых доспехах, которые блестели в утренних лучах солнца. Его плащ развевался на ветру, а осанка выдавала человека, привыкшего командовать. Сфендослав? Я узнал его — князь Новгорода, носитель «Вежи», тот, кто, скорее всего, прикончил Игоря. Но второй был загадкой. Его лицо скрывал капюшон, а фигура казалась шире, чем у Сфендослава, но двигался он с той же уверенностью.

Они остановились в полусотне шагов от стены, и Сфендослав поднял голову. Он спешился, воткнул копье со стягом в землю и шагнул вперед, второй последовал за ним, держась чуть позади.

Я ждал продолжения.

Ратибор появился первым. Веслава пришла следом.

— Княже, — тихо сказал Ратибор, встав рядом.

Я кивнул ему.

— Антон из Переяславца! — голос Сфендослава разнесся как удар молота. — Выходи говорить, или мне подняться к тебе?

Я усмехнулся. Он наглый, этот князь Новгорода.

Смысла спускаться не было. Во-первых из-за увиденного у них тарана я приказал забаррикодировать ворота. Поэтому я не мог физически выйти. А искать лестницу и ждать ее — было поздно.

— Говори оттуда, — крикнул я в ответ, перегнувшись через стену. — Или боишься, что стрела достанет?

Он рассмеялся. Его спутник молчал, но я заметил, как рука в перчатке легла на рукоять меча, висящего на поясе.

— Я не боюсь твоих стрел, мальчишка, — ответил Сфендослав, шагнув ближе. — Я пришел говорить, а не драться. Пока.

— Тогда говори, — буркнул я, чувствуя, как Веслава рядом напряглась, готовая выстрелить. — Чего хочешь?

Он замолчал на мгновение, глядя на меня снизу вверх. Туман клубился вокруг него.

— Великий князь Игорь мертв, — сказал он наконец. — Ты знаешь это. Престол свободен. Но Переяславец мне нужен. Отдай город, и я оставлю тебя живым. С дружиной, с золотом — уходи в свою Березовку, строй там свое княжество. Мне нужен только этот город.

Я замер, переваривая его слова. Я ж говорю, наглый он. Я чуть не расхохотался, но сдержался.

— А если откажусь?

— Тогда мы возьмем его силой, — уверенно ответил он. — Ты видел войско. И это, — он кивнул на своего спутника, — не все, что у меня есть.

Второй шагнул вперед, и капюшон чуть съехал, открыв часть лица — широкие скулы, шрам через подбородок, борода, светлая и густая. Я напрягся, пытаясь понять, кто это. Не печенег, не варяг — слишком спокойный, слишком уверенный. Еще один носитель?

— Кто твой друг? — спросил я, кивнув на второго. — Или он только молчать умеет?

Сфендослав усмехнулся, бросив взгляд на спутника.

— Это не твоя забота, — ответил он. — Думай о своем городе. У тебя время до утра, чтобы решить. Сдашься — уйдешь живым. Нет — и стены твои падут, да и золото Березовки станет моим.

Я улыбнулся. Во чудак!

— Уходи, пока стрелами не угостил, — бросил я.

Он кивнул, развернулся и пошел к коню. Второй последовал за ним, не сказав ни слова. Они ускакали.

— Княже, — Веслава шагнула ко мне. — Это ловушка. Он хочет нас ослабить.

— Может и ловушка, — кивнул я, глядя вслед всадникам. — А может, он просто наглый.

Глава 4

Я стоял у входа в храм, глядя в темноту, которая сгустилась над Переяславцем. Ночь после ухода Сфендослава и его молчаливого спутника была тяжелой. Костры в лагере киевлян на западе горели ярче обычного, а с востока, где варяги держали свой мост из ладей, доносились приглушенные голоса и редкий лязг металла. Я не спал.

Я был в храме, где лики Перуна и Велеса смотрели на меня с немым укором. Самострелы лежали у алтаря, их было уже больше трех десятков — темные, угловатые. Дружина спала у стен, завернувшись в плащи, их храп смешивался с треском поленьев. Часть моих людей уместилась здесь, в храме. Я настоял на этом. Нужно быть ближе к народу. Я присел у огня, подбросил ветку и только успел закрыть глаза, как услышал шаги.

— Княже, — это Ратибор. Я обернулся — он стоял в дверях. — Степка прислал весточку. С восточной стороны.

Я вскочил. Усталость отступила под волной адреналина.

— Что там? — спросил я, шагая к нему.

— Две эти штуки, как их там… катапульты, — ответил он. — Разобрал их на части. Хочет переправить через мост ночью. Сорок снарядов впридачу.

Я расплылся в улыбке. Катапульты. Степан, умница, не сидел сложа руки на восточном берегу. Если мы получим их сюда, на запад, у нас будет хорошее преимущество. Я глянул на Ратибора, он тоже понимал, что это может переломить ход войны.

— Когда? — спросил я.