Владимир, сын Волка (СИ) - RedDetonator

В остальном СССР, из-за бурной деятельности Горбачёва, уже начали забывать хлопковое дело, (2), но в Ташкенте его до сих пор помнят очень хорошо…

Оно, к слову, до сих пор не завершено — расследования продолжаются, хотя уже давно не было резонансных посадок.

«Горбачёв, сука, гомосексуалист и предатель, до сих пор пиарится на этом!» — вспомнил Владимир. — «Только бы мои руки добрались до его горла!!! Подонок, мразь, ненавижу!!!»

Проделав серию глубоких вдохов и выдохов, он вернул контроль над собой.

Это прямые последствия «синтеза» — Директор, пока что, сохраняет способность разделять свои мысли от мыслей Жириновского, но с каждым днём это становится сложнее и сложнее.

Технически, разделение уже условно — они почти едины.

«С каждым днём всё хуже и лучше», — подумал Директор с усмешкой. — «Но Горбачёв, сукин сын…»

Наконец, он доехал на ведомственной Волге до Дворца авиаторов, часть которого выделили под экспериментальный Дом воинов-интернационалистов.

Утром у Директора была беседа с Шукуруллой Мирсаидовым, председателем горисполкома Ташкента — он получил от КГБ задачу и решительно настроен выбить строительство отдельного Дома воинов-интернационалистов, чтобы подчеркнуть особую значимость афганских ветеранов для республики и компартии Узбекистана.

— И снова здравствуйте, товарищи! — приветствовал Директор выделенный ему персонал.

Тут и психиатры, и терапевты, и психологи, и обычные комсомольцы из актива — с ними ему и нужно организовать работу этой организации, перед которой будет стоять очень амбициозная задача.

«А потом они продолжат работать, а я отправлюсь обратно в Афган…» — подумал Директор. — «Как же всё надоело — наверное, надо было соглашаться и взять отпуск».

— Здравствуйте, товарищ майор, — улыбнулась Елена Мироновна Макарчук, психиатр. — Чем порадуете?

— Жена прилетит на днях, будет сношать мне мозг, — сообщил ей Владимир.

— А за что? — улыбка на лице психиатра слегка померкла.

— Утверждает, что я очень опрометчиво решил остаться в Афганистане ещё на год, — пожал плечами Владимир.

— А зачем вы решили остаться там ещё на год? — заинтересовалась Марина Геннадьевна Галкина, психолог.

— Вы хотите поговорить об этом? — усмехнулся Директор.

— Если вас не затруднит… — начала психолог.

— А я не хочу, — отрезал Владимир. — Итак, переходим к работе. Нам предстоит решить тяжёлую задачу. Вопрос к врачам и психологам: все ознакомились с переданной вам документацией?

Некоторые из них утвердительно кивнули, а остальные тоже кивнули, но не очень уверенно.

— Понятно, — произнёс Директор. — Значит, сегодняшние планы придётся скорректировать. Найдите себе стулья и рассаживайтесь. И мы начнём.

— Что мы начнём? — поинтересовалась психолог Галкина.

— Как что? — сделал вид, что удивился Директор. — Лекцию о том, что на загнивающем западе называют посттравматическим стрессовым расстройством, конечно же! Видно же, что большинство из вас переданные документы хорошо, если пролистало, в поисках картинок! Но картинок я там не рисовал, поэтому дальше пролистывания дело не продвинулось! Поторопитесь, товарищи — времени очень мало!

* СССР, Узбекская ССР, Ташкент, аэропорт, 9 октября 198 5 года*

— Володя, что с тобою стало⁈ — удивилась Галина, разомкнувшая объятия и рассмотревшая его.

— Горный воздух… — улыбнулся Владимир.

— Нет, ты посмотри на себя… — пощупала его Галина за грудь. — Мы не виделись два года…

— Идём, — улыбнулся ей Владимир.

Чёрная Волга со всё тем же шофёром, ожидала их на парковке — горисполком выделил машину на весь срок пребывания Директора в Ташкенте.

— В гостиницу, Булат, будь добр, — попросил он шофёра.

— Хорошо, товарищ майор, — кивнул тот.

Галина посмотрела на Директора удивлёнными глазами.

Квартировали его в гостинице «Москва», новейшей и роскошнейшей гостинице Ташкента. С этим тоже подсуетился горисполком.

— Сколько ты будешь со мной? — спросил Владимир, положив руку на колено Галины.

— Я на неделю взяла отгул… — прошептала она.

— Сразу должен предупредить, что я здесь не в отпуске, а по служебной надобности, — сообщил ей Директор. — Могу уделять тебе только вечера — в остальное время у меня организационная работа.

— А какая работа? — спросила Галина.

— Очень ответственная, — улыбнулся Директор. — Успеем поговорить.

В гостинице они поднялись на восьмой этаж, на котором располагается его двухместный номер.

Как только дверь была закрыта, Галина попыталась наброситься на него, но он вежливо остановил её.

— Сначала я хочу поужинать с тобой, — сказал он.

— Хорошо… — улыбнулась она.

— Разложи свои вещи по шкафам и надень что-нибудь яркое, — попросил он её. — Мы выходим в свет.

Через полчаса они уже сидели за столиком в гостиничном ресторане «Боги Шамол».

Директор заказал манты, самсу, шашлык, салат «оливье», а также графин гранатового сока. Алкоголя здесь больше нет, потому что…

«Горбачёв, сука!!!» — одолела Владимира мысль. — «Гомосексуалист, предатель, подонок, сволочь пятнистая!!! Расстрелять!!! Двадцать лет, без права переписки!!!»

Они ели молча, но Галина то и дело постреливала в его сторону глазами.

— Что у тебя за «служебная надобность» здесь? — спросила она, утолив первый голод.

— Да так, — махнул рукой Директор. — Организовать работу Дома воинов-интернационалистов.

— Ты так себе отпуск выбил? — тихо спросила Галина.

— Какой ещё отпуск⁈ — возмутился Владимир. — С такими отпусками никакой работы не надо — и так сдохнешь! Мне потому за речкой комфортнее и проще, что там, хотя бы, работают адекватные люди! А здесь кто⁈ Психиатры, психологи, КОМСОМОЛЬЦЫ, мать их за ногу! Слушать ничего не хотят, думают, что сами лучше знают, как мы должны работать… Тьфу на них…

— А зачем ты тогда на это согласился? — удивилась Галина.

— Потому что так надо, — ответил Директор. — А раз так надо, то так и сделаем.

Повисла пауза.

— Хочешь узнать, чем именно я тут занимаюсь, да, Галочка? — улыбнулся Владимир.

Галина лишь кивнула и отпила из бокала гранатовый сок.

— Нужно наладить работу временно вверенного мне учреждения в кратчайшие сроки, — ответил Директор. — Сделать так, чтобы Дом воинов-интернационалистов начал работать и показывать результаты — поэтому-то я и варюсь во Дворце авиастроителей, как грешник в котле. То этого не завезли, то этого нет, а вот это не предусмотрели, то потеряли, это забыли — бардак! Но, постепенно, всё налаживается и уже я читаю лекции для ветеранов, которых начали потихоньку собирать.

— А в чём суть работы? — нахмурилась Галина.

— Да в том, чтобы ветераны Афгана не чувствовали себя одинокими, — ответил Директор. — Я же знаю, каково это — когда вроде вернулся, пусть ненадолго, а не вернулся ты никуда… Я вижу это в их глазах. И моя ответственность — доказать им, что их понимают и они не одни. И это очень важно.

— Я понимаю… — кивнула Галина. — Но, может, ты останешься здесь? Зачем тебе обратно в Афганистан?

— Надо, — ответил Директор. — Там ответственность не меньше — нужно довести до конца сразу несколько дел. Как доведу, как удостоверюсь, что мои дела никто не развалит — тогда вернусь, со спокойной совестью.

— А что это за дела? — спросила Галина.

— А вот это уже секретная информация, дорогуша, — улыбнулся Директор. — Когда-нибудь, когда станет можно, расскажу. А может, даже напишу мемуары об этих временах…

Галина улыбнулась и кивнула.

— Давай-ка побыстрее доедаем и идём дальше, — сказал Владимир. — Ты бы только знала, как я соскучился…

* СССР, Узбекская ССР, Ташкент, аэропорт, 24 октября 198 5 года*

— … и это уже вы сами решайте! — продолжил вещать Директор. — Если уверены, что надо, если есть показания — отправляйте!