Зародыш мира. Начало - Виктор Сергеевич Эрленеков

на шерсти и платиновые прожилки на груди, подчёркивающие возраст и статус огромного медведя. В глаза зверя с вставил крупные жёлтые бриллианты, в которых теперь играли лучи солнца. На груди медведя я вырезал небольшой медальон, как будто висящий на толстой цепи, а на этом медальоне я рунами написал всего два слова: «Отец Маатхи». Я не писал, что статуя неуничтожима, что она даёт какие-то фишки и бонусы. Сейчас это было не нужно.

«Статуя-Алтарь Маатхи»

Всё, что выдала мне система, но при одном только взгляде на статую я понял – ни что не сможет разрушить её. Я поставил статую на дно озерца, и теперь медведь, как будто только что выловил лосося и спешит поделиться им со мной. Я умылся холодной водой, и мне сразу стало как-то легче на душе, и все мысли сразу выстроились в нужный порядок. Я достал корону, выломал из неё чёрный кристалл, и положил сверху на лосося.

– Маатхи, помоги мне. Забери все мои пороки и слабости. Только ты сможешь присмотреть за ними.

И кристалл, вместе с кусками золотой короны истаял, осыпав большого лосося золотистой пудрой, которая начала медленно скатываться в озерцо, отчего дно возле медведя приняло золотистый цвет.

Я вышел из воды, поклонился в пояс мудрости Маатхи, и не оглядываясь пошёл в долину. Теперь я точно знал, что мне нужно сделать.

Я шёл уверенной походкой по отрогу грота, и мысленно хотел поклониться могиле Маатхи, но каково же было моё недоумение, когда я вышел в основной грот, а могилы так и не увидел. Она просто исчезла. Я дотронулся до своей одежды, и понял – даже таким образом Маатхи всегда со мной. Может быть он для того и кинулся на меня, чтобы я мог из его прочной шкуры сделать себе одежду, которая защитит меня от всего. Мудрый Маатхи, который заботится о своих детях. Разве мог я тогда понять это? И смог бы принять добровольную жертву? Нет, я не буду отсылать пришедших людей. Я же бог, значит смогу исцелить их мозг и направить в нужное русло их энергию. У меня же есть алтарь, дарующий здоровье, и материнская купель, в конце концов! Придумаю обязательно что-то. Жаль только окрестные племена не вернуть, но я смогу забрать себе детей, и воспитать их в новой жизни. Так я шёл и с каждым шагом всё больше верил в то, что всё у меня теперь получится, ибо я хотел заботиться о тех, кто пришёл ко мне.

Первое нехорошее предчувствие у меня появилось, когда я увидел открытую настежь входную дверь, а ведь уже был поздний вечер, и дверь на ночь обычно запиралась. Второе предчувствие у меня возникло, когда я вошёл в проём входной двери, и увидел, что внутренние двери открыты, причём не только в холл прихожей, но и в большую комнату. Я увидел на полу валяющиеся вещи, которые раньше лежали аккуратно около стены, а ещё я почувствовал запах смерти, идущий откуда-то изнутри моего дома. Я призвал копьё, и сделал первый шаг в дом. Потом тихо, шаг за шагом я подошёл ко входу в холл. Там, посреди общего беспорядка я нашёл теля двух женщин и одного мужчины. Они были уже не естественного цвета, и были видны следы гниения. В доме было тепло, а это не лучший способ сохранить тело. Я одел на лицо маску. Мне не хотелось дышать смрадом. Следующие свои находки я обнаружил в кухне. Тут я насчитал двенадцать тел. Я не рассматривал тела в холле, но тут можно было этого и не делать. Сразу стали видны следы от топора. Неважно какого, но очевидно было только одно – тела были изрублены топором.

Ещё одну находку я обнаружил в большой комнате. Эту девушку я узнал. Мила. Судя по всему, неоднократно изнасилованная, так как её бёдра были все в крови, а на теле ещё были видны кровоподтёки. Следов от оружия я не нашёл. Но по количеству пятен крови на полу, предположил, что её разорвали изнутри и она умерла от кровопотери, причём не позже двух дней, то есть, когда в кухне и холле была бойня, она была ещё жива. Всего шестнадцать тел. А где остальные? Их тут оставалось двадцать шесть человек. Я обратил внимания, что тут не было ни одного тела, с ботинками, подошвы которых были бы сделаны из медвежьей шкуры. То есть все, у кого были имена, должны быть где-то ещё. Двух девушек я обнаружил на лестнице. Одна оказалась изнасилованная и задушенная, а вторая зарублена топором. В подвале я никого не обнаружил, зато на пандусе нашёл сразу двух девушек и одного мужчину. Тут же был один из топоров. Топор мясника, которым пользовался Кок. Собственно, он тут и лежал. Лезвие топора было в крови и с ошмётками волос. Одна девушка была зарублена. У неё была разрублена голова, причём так, что отлететь половинке в сторону не дала плоска кожи нижней челюсти. Весь пандус был залит кровью и мозгами. Вторая девушка оказалась женой кока. Но она также была изнасилована и задушена. Кок был убит ударом сзади, видимо, когда он насиловал свою жену (зачем), его ударили сзади, и если учесть, что задушенная девушка лежала в луже запёкшейся крови, то после убийства Кока, жену продолжили насиловать. А то, что начал насилие именно кок, было понятно по перемазанному кровью половом члене.

Было странно то, что в кухне людей просто изрубили в куски и там не было ни одной изнасилованной женщины. Мне было нужно найти ещё одну женщину и трёх мужчин. Женщину я нашёл на втором этаже, возле лестницы. Ожидаемо – изнасилована и задушена. Правда тело было уже обезображено птицами, но общая картина была понятна. Оставалось найти только друзей Эйфеля и Данилу, а также Коваля и Урсулу. Осталось только оно место, которое я не исследовал – коллектор. Когда я повторно спустился в подвал, я обратил внимание, что крышка кувшина открыта, а рядом валяется мой кубок. На полу были видны многочисленные следы от разлитого вина. Я заглянул в кувшин, но там кроме вина, слава мне, никого не было. Я аккуратно закрыл крышку, и подошёл к двери коллектора. Но она оказалась заперта. Я постучал по двери, однако надо понимать, что стучать по адамантовой двери, то же самое, что стучать по башне танка: или кувалдой, или всё остальное без толку. Мне остался только один выход – я срезал заклёпки засова ланцетов и