Зародыш мира. Начало - Виктор Сергеевич Эрленеков

– Про, проанализируй развитие мозговой активности Коваля.

– По данным анализа мозговой деятельности человека с идентификатором Коваль могу доложить о том, что его сознание переживает некоторый диссонанс по отношению к воспоминаниям и жизненному опыту. Это состояние близко по своим признакам к деменции.

– Деменции? Но ведь они молоды, им всего-то лет по шестнадцать-двадцать. Откуда деменция?

– По объективным данным, все ближайшие племена, подвергшиеся изменению после массированного божественного вмешательства, пережили серьёзную травму центральной нервной системы. Из-за чего произошли необратимые изменения в кровеносных каналах центральной нервной системы, а также началась дегенерация клеток головного мозга.

– Данное положение необратимо? По всей вероятности, всё взрослое население ближайших племён в скором времени вымрет.

– Только взрослое население?

– В большой долей вероятности только дети до трёх лет будут способны пережить такие массивные изменения в их организмах.

– А если бы я не применял нестандартные меры для изменения людей? Что тогда?

– Процесс изменения первобытных форм происходит поэтапно и не допускает скоротечного развития.

– Сколько людей я загубил?

– Всего пятнадцать племён, от пятидесяти до двухсот особей в каждом.

– А точнее?

– Эта информация мне не доступна.

Вот и привёл людей в светлое будущее. Что ж, сделаю железяки и отправлю своих идиотов в путь. Торопиться теперь всё равно нет смысла. Путь до грота, а оттуда на площадку с небольшим озерцом прошёл без каких-либо событий, штатно, так сказать. Вот только проходя мимо могилы Маатхи, я задумался – а так ли было плохо существование этого зверя в моём мире? Гаррах – животный ужас, несомненно стоило уничтожить. А вот Маатхи? Он заслужил такой участи? Если он воплощение моих страхов, так ведь во мне есть и страх за детей, и за родных. Даже страх перед обрывом тоже есть во мне. Если я уничтожил все свои страхи и сомнения, то как мне принимать решения, если все риски теперь мной игнорируются? Может быть и мерзкие происшествия в доме тоже были своего рода проявлением отсутствия страха? Страха сделать человеку больно? Поэтому и не спросил у себя, а уверен ли я, что мне так сильно нужно менять людей как можно скорее? Не подумал, чем занять их? Животное желание, и понимание всемогущества позволили мне сделать то, что я сделал.

Погибающие племена могли стать прародителями каких-нибудь саксов, галлов или германцев. Теперь в моём мире это только археологические находки. Отсутствие страха может сделать меня сильнее, но так ли это важно? Сейчас я стоял на краю площадки перед выходом из пещеры, сзади меня шумела вода, падающая в озерцо, а передо мной раскинулась широкая равнина, раскрашенная яркими красками осени. Горные пики, которые сейчас были на уровне моих глаз, укутанные лёгкими облаками, были освещены ярким солнцем, а его лучи распадались во все стороны и окутывали всё пространство вокруг. Симфония природы, наполняющая красками засыпающую долину. Передо мной всё. Что мне было нужно для того, чтобы быть счастливым! Яркая жемчужина этого мира, где существует колыбель цивилизации и у меня есть шанс сделать всё так, как хочется мне. Зачем мне нужно было оживлять моё тщеславие, которое почти испортило всё, чего я так хотел? Я знаю, в чём моё предназначение, и оно не в том, чтобы учить кучку придурков не гадить под себя.

Я снял с себя корону, и глядя на кристалл души Маатхи, двумя руками разломал корону пополам, и вынул из неё камень, а остатки короны сунул в сумку. Затем я поднял камень над головой, и яркие лучи света заиграли в его гранях. Я сжимал руку всё сильнее, по руке стала сочиться кровь, стекая под рукавом и по моему боку. Но я не чувствовал боли, ведь сейчас у меня болела душа, которая не хотела продолжать выполнять план снабжения аборигенов. Наконец со звонким хрустом камень лопнул, и меня окутал бордовый туман, который постепенно сгущался, и формировал рядом со мной фигуру огромного бурого медведя…

– Маатхи вернулся в этот Мир, - порадовала меня Про.

Я посмотрел в глаза мудрого медведя, который сидел на краю площадки рядом со мной, и смотрел мне в глаза. «Злишься на меня», – подумал я. «Нет», – почувствовал я в ответ.

– «Зачем всё это?» – подумал я, глядя в большие, и как будто человеческие, глаза.

– «Чтобы ты понял» – медведь смотрел на меня не мигая.

– «Помоги мне понять, потому что я не могу» – я отчаянно пытался достучаться до истины.

– «Это не мир создан для тебя, это ты создан для мира» – Маатхи улыбался, глядя мне в глаза.

– «А почему ты воплощение моих страхов?» – я смотрел в глаза медведя и видел в них отца, деда, но никак не огромного зверя.

– «Только страх за близких помогает тебе принимать верные решения». – медведь медленно моргнул, и на его глазах появились слёзы.

– «Расскажи мне больше» – я схватил медведя за лапу, и попытался прижать к себе.

– «Ты не опоздал тогда, просто так было суждено» – я понял, чьи глаза, чью мощь напомнил мне этот огромный медведь.

– «Отец, это ты?» – я ещё крепче сжал лапу медведя.

– «Теперь мне пора» – я почувствовал, как лапа тает в моих руках

– «Останься ещё!» – я почувствовал, как сердце пытается выскочить из груди

– «Делай, что должен. Не оставляй задуманного» – Медведь превратился в облако и поплыл над долиной, а холодный ветер с гор разметал его на мелкие кусочки…

Я стоял на краю пропасти, смотрел на засыпающий мир, и уже точно знал, что мне нужно делать.

– Про, он ушёл?

– Нет, Тор, он теперь всегда будет здесь.

– А где здесь?

– В этом мире.

– А если мне понадобится его помощь?

– Постройте алтарь, и попросите его помочь.

Я обернулся, и посмотрел на розовеющую стену, подсвеченную заходящим солнцем. Достал из сумки кристалл Духа Солнечного Света, и поставил на уступ скалы. Мне нужно будет поработать, и ночь не остановит меня ни на минуту…

Следующие два или три дня, не знаю точно, я не спал и не останавливался ни на минуту, я резал камень, убирал отвалы, сбрасывал лишнее в пропасть, чтобы не заваливать небольшую площадку. Розовый камень подавался легко, как будто мягкая глина, я как сумасшедший скульптор выглаживал каждый волос, каждую точку, каждую складку… В итоге передо мной сидел огромный медведь, глаза которого были на одном уровне с моими, а в своих лапах од держал огромного лосося, но не прижимал к себе как добычу, а наоборот, протягивал его мне, словно пытаясь накормить, и помочь пережить долгую, холодную зиму. Потом я принёс платиновые и золотые куски и сделал золотой отлив