Город, которого нет 3 - Артемис Мантикор

и снова вздохнул. — Если все в Городе возненавидят его и пожелают, чтобы Город исчез… конечно, это только предположение, но прежде все желания исполнялись.

— Прям все?

— В пределах выполнимого в текущем эхо, — поправился он. — Вот вам бесплатная техника. Сядьте в медитацию, представьте то, чего хотите. Не путь, а сразу конкретный результат, например, что у вас есть некий предмет или вы встречаете человека с определёнными характеристиками. Конкретных людей не стоит, шанс там сильно снижается, а вот абстрактных — легко. Рано или поздно желание исполнится.

— А отчего это зависит? — заинтересовался Лёха.

— Эхо, — пожал плечами Михаил. Чем выше — тем быстрее сработает. На самом деле, вы и так это всё время делаете своими ежедневными мыслями. Проанализируйте, о чём думаете большую часть времени и поймёте, о чём я.

Я задумался. О чём я думаю чаще всего? Ответ очевиден — прокачка и время. За несколько кругов я вышел и на неплохой заработок, и открыл несколько путей к силе. Могущество, акцессия, изучение магии изнанки. Как быстро развиваются мои коллеги? Не хочется возгордиться, но мои новые подчинённые развиваются куда медленней.

Но они и не стремятся к этому так сильно, как я.

Надо бы спросить, о чём чаще всего думает Таня…

— Так же это может сработать и с Городом. Но для этого ненависть к нему должна быть у большинства людей. Та уловка с направлением внимания в нужный вектор развития сценария работает без сбоев только когда вы оставляете много пространства для случайности. Когда речь идёт о судьбе всех жителей Города, то воли одного психопата мало, чтобы погубить наш дом. Таких должно быть подавляющее большинство.

— Круги с антиутопией в это не вписываются, — заметил я ещё одно несовпадение. — Разве сценарий не превыше законов Города?

— Хорошее замечание, — улыбнулся Михаил. — Потому что они и не должны. Такие круги — аномалия. Можно сказать, бракованный рестарт Города. Так было принято считать раньше.

— А сейчас?

— А сейчас мы узнали, что такой круг специально взращивается для этих целей.

— Специально⁈ — опешил я. — И вы никак не противодействуете этому? Почему пробуждённые считают такой круг нормой?

— Эту ошибку легко сделать, если проснуться в круге, где всё изначально устроено так. Вынужден признать, что я сам, как и многие мои коллеги тоже купились на это. Речь идёт об искажении истории круга ещё до того, как проснётся первый вечный.

— Как такое возможно? — опешила Рита.

— Скорее всего, у врага есть пробуждённый старик. Или даже несколько инициированных первоуровневых. Точных данных у нас нет. Но кто-то возвращается до того, как родились все мы, и уже там делает закладку на будущее. Дальше маятник сам разгоняется, и к кризису мы уже имеем власть ублюдков, состоящую исключительно из первоуровневых.

— И не прикопаешься… — проникся Лёха.

— А почему они не разрушили Город во время предыдущих таких кругов? — подметил я ещё одну странность. — Ведь так уже бывало не раз и не два, верно?

Миша помрачнел. Этот вопрос ему явно не понравился.

— Отчасти благодаря нашему информатору. Подробности пока что я не могу раскрыть.

— Но почему Город не стёрся тогда? Слишком мягкая диктатура? Калигулы не нашлось?

— На самом деле, Зерус худший из всех, что были. Но дело не в этом. Чуть позже узнаешь сам. Если… Когда переживём этот круг.

— И это всё насчёт антиутопий вы поняли только сейчас? — не удержался я.

— Мы исследовали это явление в своё время. Но признаки вмешательства слишком неочевидны. Сам бы ты как догадался?

— Это противоречит правилам, — поддержал меня Лёха.

— А пожирание душ людей порождениями мёртвой магии — не противоречат им? — спросил в ответ Миша.

— Ну так может и это часть заговора всяких там.

— Механики города действительно начинают сбоить на высоком эхо. Есть определённый комфортный уровень, выше которого появляются вещи, слишком далёкие от знакомой нам нормы. Так что мысль о том, что круг антиутопии — вариант естественного хода вещей вполне логична.

— И чё, на этом круге мы попытаемся сбросить того бородатого карлика с трона? — предположил Лёха.

— Зерус просто непись, — отмахнулся Михаил. — Самое страшное для Города сейчас — эмоции горожан.

— Погоди, а разве первоуровневые счастливы, когда их геноцидит очередной кризис? — спросил я.

— Есть теория, что кризис не связан с Городом и чувства, вызванные кризисом, не учитываются, как антураж круга.

— А кто это всё учитывает, сам Город?

— Всё просто, — криво улыбнулся Миша. — Та техника, о которой я только что рассказал. Город всегда исполняет то, что ты хочешь. Или пытается, если ты загадал что-то невозможное. На кризис этой техникой повлиять нельзя. Даже мелочь, вроде цвета рубашки, в которой будет зомби, ты выбрать не сможешь.

Я задумался. Мысль показалась мне очень важной, но я пока ещё не понимал, почему. Сейчас мне ничего не давало знание о том, что кризис и Город имеют разную природу, но это определённо один из ключей к решению всей загадки.

Было для меня кое-что гораздо более интересное в этой всей истории, нежели мотивация неспящих, которая так беспокоила покойного Мирта.

Тем временем, я заметил Феликса. И не на улице, а уже сидящим в офисе за самым дальним столом. Он, как всегда, появился внезапно. Только в телефоне не ковырялся, а как примерный работник внимательно ловил каждое слово шефа.

Не хватало только Марты, но вскоре появилась и она, как всегда, в идеальном готичном чёрно-белом платье. Только на этот раз ещё и с изящным респиратором, подкрашенным в тон остального образа.

Я увидел её выходящей из машины. Собственно, именно рычание мотора моё внимание и привлекло.

Высадив девушку, водитель сразу же поехал дальше по пустынным улочкам. Кто был за рулём рассмотреть не удалось, но это явно было не такси.

Хотя, зная Марту, скорее всего использовала магию и очень убедительно попросила её подвезти.

Миша тоже её почувствовал, потому замолчал и обернулся к двери.

— Где ты был? — такими были её первые слова вместо приветствия.

— Хороший вопрос, — кивнул я.

— Пришлось побывать в некотором дерьме, чтобы узнать всё то, что я вам рассказываю, — ответил Михаил. — Впрочем, не по своей воле.

Марта нахмурилась. Не такого ответа она ждала.

— Они перешли