Великий диктатор. Книга четвертая - Alex Berest

- Как говорил Преподобный Лютер: вода без Слова Божьего — это обычная вода, а никакое не Крещение. Но соединенная со Словом Божьим, она становится Крещением, благодатной живой водой и возрождающим омовением в Святом Духе. Господь прощает все беззакония твои, исцеляет все недуги твои; избавляет от могилы жизнь твою, венчает тебя милостью и щедротами, насыщает благами желание твое. Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его. Аминь! Так возрадуемся и восхвалим его в песнопении.

С этими слова, церковный хор грянул гимн: «Восхвалим Господа и сердцем, и устами!» Все присутствующие в зале поднялись на ноги и присоединились к хору. Не остался в стороне и мой сын, который, испугавшись громких голосов — заголосил во всю свою юную глотку.

Праздновали мы крестины прямо на дороге бывшего хутора, рядом с двором нашего дома, где отец установил длинные беседки в два ряда для столов и танцевальный павильон. Батя воспользовался моим давним советом, и теперь на складах города постоянно хранится несколько подобных комплектов, которые используют для проведения ярмарок и сдают в аренду на дни рождения и свадьбы.

Гости натащили просто громадное количество подарков. Матти-младший за один вечер стал богаче на семьсот марок, заимел не менее двух дюжин серебряных ложек и столько же вышитых полотенец. Различных свистулек и погремушек надарили так много, что теперь он ими обеспечен до совершеннолетия точно. А вот дед с бабкой и один очень вредный прадед, отдарились горшочком с серебряными монетами.

- Мои родители, тебе такой же подарили, - поведала мне матушка, имея в виду уже умерших деда Хейди и бабушку Тейю.

- И где он сейчас?

- Кто? А! Горшочек? Его твой дед Кауко прибрал. Сказал, что отдаст, когда подрастёшь. Да ты сам у него спроси. Он же вот, рядом, - мама оглянулась в поисках свёкра, но того и след простыл уже…

Самым оригинальным подарком оказался дарственный кирпич с сегодняшней датой, который преподнесли работники кирпичного завода. Я даже заинтересовался, когда это они успели его запечь. Ведь для этого надо не менее двух недель. Всё оказалось очень просто. В каждой закладке выпекают несколько кирпичей с датами. И подобные кирпичи с удовольствием берут жители, чтобы все видели, в каком году построен дом или что-либо другое.

…..

А на следующее утро меня разбудили ни свет ни заря. В половину пятого утра. Вчера мы гуляли долго. Почти до полуночи. Затем парились в бане. Потом немного покувыркались с Татьяной. И только часа в два пополуночи отошли ко сну. Так что такая ранняя побудка радости мне не доставила.

- Кто там, Анья? - спросил я у сестрицы, которая разбудила меня, дёргая за ухо, как в детстве.

- Курьер. С пакетом. Требует тебя срочно. Что-то твердит про самолёт. Иди, поговори с ним, пока он весь дом не перебудил.

- Что там, Матти? Малыш проснулся? - пробудилась и супруга. - А где он?

- Он у бабули. Забыла что ли? Сама же его сплавила ей. Ничего не случилось, спи родная, - чмокнул я её в носик и Татьяна, завалившись на подушку, тут же заснула.

А я, быстро одевшись, спустился вниз, в гостиную, где и обнаружил пионера-курьера, если судить по нашивкам на тулупе, то с Улеаборгского отряда. При виде меня парень подскочил со стула и, вскинув над головой руку в салюте, собрался меня поприветствовать.

- Тсс! - я приложил палец к губам. - Без криков. А то перебудишь всех.

- Дда, мой диктатор, - негромко согласился курьер со мной. - Извините. Но вам послание - три звезды. Решили не доверять телеграфу, и Вильхо Хеландер отправил меня к вам с пакетом. Вот, - протянул он мне конверт с тремя красными звездочками на нём. - И распишитесь в получении, пожалуйста.

В полученном конверте оказалось два листа с текстом. Первый из них гласил:

«Шведы и дубинка собираются сегодня ночью в вилле Коханена. Принял решение их всех брать. Дальше тянуть не имеет смысла. Требуется твое присутствие. Я дал дополнительное указание Хеландеру. Он организует твой вылет с территории лётной школы Рунеберга. Артур Усениус».

Мне бы хватило и первого сообщения, чтобы сорваться в столицу княжества. Но второе сообщение вообще повергло меня в шок:

«Как сговорились все. Не успел отправить тебе первую телефонограмму, как тут же пришли важные новости. Германская империя, без объявления войны, вторглась на территорию Нидерландов. Довёл эту информацию до Антона Фоккера. Он срочно собирает свой авиаотряд для вылета в Амстердам. Нужны твои инструкции. Артур Усениус».

- Ты на чём приехал? — обратился я к курьеру.

- На мотоцикле, мой диктатор, - поспешно вскочил со стула тот.

- Сиди, сиди, отдыхай. Жди, поедешь впереди, как сопровождающий. Дорога нормальная?

- Так точно, дорога чищена с вечера.

- Анья, буди своего муженька, пусть отвезёт меня в Улеаборг, - попросил я сестрицу.

- Он не водит. Да и нет у нас мобиля, - удивилась она.

- А чей автомобиль тогда стоит под окнами?

- А это родители Петеру и Лукасу купили, чтобы они не гоняли на мотоциклах.

- Вот их и буди. А я пока переоденусь и соберусь.

Но уйти из гостиной не успел, так как появилась матушка.

- Что случилось, Матти? Что за переполох?

- Германцы напали на Голландию. Надо срочно вытаскивать родителей Антона Фоккера из Амстердама. Мне надо быть в столице как можно скорее. Позаботься о Татьяне и ребёнке. Да и объясни ей всё.

Антон и его родители были не пустым местом для моих родственников. Во время учёбы в университете Микка притаскивал его к нам на хутор даже чаще, чем я сам тут появлялся. Да и с матушкой Фоккера моя родительница сошлась довольно быстро.

- Ой, горе-то какое, - от чувств маман даже кулак прикусила. - Конечно, конечно, собирайся, сыночек. Сейчас я быстренько позавтракать соображу. И не бойся за жену с сыном, присмотрим, - она приобняла меня и, наклонив мою голову, поцеловала в щёку.

В итоге, я через час уже был в Улеаборге, а ещё через три, поднятый по тревоге «Викинг» из учебного пионерского авиаотряда, доставил меня в Гельсингфорский аэропорт, который располагался возле квартала Германстадт II.