Застрявший в Ревущем лабиринте - Антон Викторович Текшин

Не давая ему проморгаться, следом налетела Двойка, вооружившись парой коротких сабель. Увы, после контакта с мечом они быстро пришли в негодность, а рыцарь пинком отшвырнул девушку, словно надоедливого котёнка. Она могла его подрезать в дюжине мест, а толку? Кровью он всё равно не истечёт, как нормальный человек, а против хорошего доспеха нужно что-то посерьёзнее.

Например, огонь. Только обе бутылки разбились вдребезги, промочив наплечную сумку. Большая часть масла растеклась бесполезной лужей, ещё и меня испачкала. Можно себя превратить в живой факел, а вот с противником будут проблемы. Тем более, лампадки мы оставили у входа. Тащить их внутрь не имело смысла с такой мощной иллюминаций. В общем, мне по боевой подготовке оценка «неудовлетворительно», а до пересдачи нужно ещё как-то дожить.

Воспользовавшись тем, что инквизитор отвлёкся на лазутчицу, я чиркнул кресалом по ближайшему сколотому камню в попытке высечь огонь, но жалкие искорки никак не желали заниматься. А с одной рукой тонкую пластину огнива не удержишь. Наконец мне удалось нащупать острый край и провести по нему металлической кромкой. На этот раз высеклось нормально, с весёлым потрескиванием.

Сумка вспыхнула, и пока огонь не перекинулся дальше, я швырнул её под ноги рыцарю. Пыхнуло не так уж и плохо, но броня погасила большую часть жара. Наверное, моя рука и то сильнее обожглась. Ничего страшного, ведь выругавшийся упырь пообещал отсечь мне и её за компанию.

Однако мы с Тарой не просто так его развлекали, не давая скучать и глазеть по сторонам. Потому что лишённый почти всех конечностей Шест упрямо полз прочь от места схватки, оставляя за собой красную дорожку. Сам я дёрнуться не мог — упырь держал меня в поле зрения и мог догнать в два счёта. А вот сержанта он упустил из виду, и тот смог беспрепятственно добраться до саркофага, который они с Молотильщиком бросили рядом с дальней колонной.

У самурая осталась последняя родная конечность, которой он потянулся к замку и сдвинул рычаг в сторону. Металлический щелчок привлёк внимание инквизитора, но в попытках догнать и прикончить шуструю Двойку он слишком увлёкся.

— Ну всё, это перестало быть веселым! — прорычал бессмертный, выдернув нож из глазницы. — Сначала я разберусь с этой кривой поделкой, а потом вы пожалеете, что не выбрали лёгкую смерть!

Силы окончательно покинули сержанта, но крышка поднялась сама, без его участия. На этот раз обитатель фасолины вёл себя куда резвее, как будто окончательно проснулся. Чёрный как смоль, но не такой тощий и угловатый, как предыдущие ревуны. Он был… Чуть элегантнее, что ли? Голова-пасть уже не походила раздутую тыкву, а скорее на конус из скрученных жгутов, чем-то напомнивших мне произведения Гигера. Монстр откинул крышку в сторону и подобрался, как перед прыжком.

Внимание! Во время активации объекта произошёл сбой! Укажите цель.

— Вот этому вломи, — бесцеремонно ткнул я пальцем в сторону инквизитора.

— Да кто ты такой, во имя Нарко⁈ — не выдержал он.

И рванул ко мне, а не к саркофагу, как намеревался изначально. Видимо, пересмотрел приоритеты, только ревун оказался быстрее. Он распахнул пасть и… Ничего не произошло. Не рёва, ни писка. Твою мать!

Я на чистых рефлексах сиганул в сторону, прекрасно понимая разумом, что от меча не убежишь, однако бессмертный людоед внезапно рухнул на развороченный блок аппаратуры. И нет, он не споткнулся об один из многочисленных кабелей на полу, просто ему вдруг резко поплохело. Рыцарь с воем скорчился, выронив оружие и обхватив латными перчатками шлем. А я по-прежнему ни хрена не слышал. И дело тут вовсе не в лёгкой контузии, которая постепенно сходила на нет. Шлем тоже не при чём — специально проверил, отогнув плотный наушник на свой страх и риск.

Может, и правда стоит в храме свечку поставить?

Хотя освобождённое ухо всё-таки уловило какое-то странное давление на перепонку, доставлявшее лёгкий дискомфорт. А вот упыря корёжило так, будто его святой водой окатили. Из брандспойта, с полным напором. Однако нетипичный ревун этим не ограничился и выскочил из ложа подобно чёртику из табакерки. Острейшие когти вспороли инквизиторскую броню, и полетели клочки по закоулочкам.

Что ж, теперь хоть ясно, почему тех-охотники желали завладеть именно этим прототипом. Мало того, что он круче предыдущих, так ещё и управляемый. Однако настораживало упоминание некоего сбоя. Меня он вряд ли тронет, а что на счёт остальных?

По-хорошему стоило делать отсюда ноги, пока страж занят делом, для которого был когда-то создан. Он мало того, что драл людоеда как Тузик грелку, но и не забывал поглощать его фрагменты. А когда тот пытался оказать сопротивление, в ход шёл новый беззвучный рёв. Что тут сказать — довели концепцию до ума. Приятно смотреть.

Но потом у создателей случилось что-то нехорошее, раз они дружно легли тут костьми, а спятившие прототипы разбежались по всему полуострову. Хотя второе произошло далеко не сразу. Скорее всего, после вскрытия убежища.

Да и хрен бы с ним, не до того сейчас! В запасе у нас несколько минут, а на большее брата Орно такими темпами не хватит.

Первым делом я бросился к Шесту, но тому помощь уже не требовалось. Со счастливой улыбкой на бледных губах он уставился в одну единственную точку. На открытый замок. Сержант внимательно слушал мои наставления и сделал верные выводы без лишних подсказок. Впрочем, он всегда отличался от туповатых вояк. Подвело его лишь чувство долга. Что на прошлой службе, что сейчас.

Твою ж самурайскую мать! Я в сердцах засадил кулаком по корпусу саркофага, разбив костяшки в кровь. Боль немного привела мозги в порядок, но желание присоединиться к ревуну стало почти нестерпимым. Однако я лишь убедился, что инквизитор никуда уже не сбежит. Бессмертный хрипел, выпотрошенный заживо, и понемногу заканчивался. Чавканье стояло на всю пещеру, отчего живот вновь замутило.

— Вы… все… сдохните… — донеслось до меня напоследок.

— Когда-нибудь непременно, — пожал я плечами.

Молотильщик кое-как поднялся на подгибающиеся ноги, держась за потрескавшуюся колонну. Левая рука торчала под неестественным углом, по лицу и бороде струились красные ручейки, но наёмник уверил меня, что это всё царапины. Юта всё ещё пребывала в беспамятстве, так что пришлось поверить ему на слово.

Двойка тоже пребывала в относительном порядке, выхаркивая красные сгустки напополам с матом.

— Кажется ребра, сука, сломал…

— До свадьбы заживёт, — ляпнул я, и девушка выпучила пурпурные глаза, будто ей ещё и в туалет приспичило.

Ничего, бывает.

И пока она вспоминала как