Крестоносец - Андрей Львович Астахов

и колпак с зубцами. В свете факелов большой круглый медальон на его груди, наборный пояс и рукоять кинжала на поясе сверкали разноцветными огоньками украшавших их драгоценных камней. Человек был высок ростом, широк в плечах и крепок, но его длинное костлявое чисто выбритое лицо казалось неестественно бледным и слишком худым для такого массивного тела. Чуть дальше, за спиной этого человека, у края стола стояла еще одна фигура, облаченная в простой темный плащ с капюшоном, скрывавшим лицо. Мне показалось, что это женщина. Как бы то ни было, я поклонился со всей возможностью учтивостью: я почти не сомневался, что человек в синей одежде и есть великий маршал братства Ногаре де Бонлис.

- Маркиз де Квинси, - сказал маршал, и голос его звучал холодно и равнодушно. – Вот и вы. Приветствую вас в стенах замка Маньен.

- Милорд, это большая честь для меня, - ответил я и вновь поклонился.

- Совершенно справедливо сказано. Это действительно большая честь, и я хочу убедиться, заслужена ли она вами.

Я промолчал – мне было нечего сказать. Маршал шагнул ко мне и вцепился в меня изучающим взглядом бледно-голубых глаз. Я подумал, что у Ногаре де Бонлиса лицо не воина, а скорее, инквизитора.

- Юноша из другого мира, - сказал маршал. – Мне не приходилось слышать, чтобы живой человек, не призрак, не демон и не маг, мог преодолеть границы миров. Интересно, как у вас это получилось.

- Милорд, если вы пожелаете, я могу…

- О, не стоит! – ответил маршал с улыбкой, которая означала, что де Бонлис знает мою историю не хуже меня самого. – Так или иначе, оказавшись в наших владениях, вы за короткое время сумели достаточно громко заявить о себе. У вас нашелся влиятельный покровитель, который позаботился о вас. Его хлопотами вы были приняты в военную школу Паи-Ларрана в качестве стрелка вспомогательного корпуса. Однако там вы проявили непокорность и буйный характер, не так ли?

- Милорд желает знать всю правду о том, что случилось в Паи-Ларране?

- Что вы можете добавить к тому, что самым дерзким образом оскорбили и изувечили сына одного из самых знатных лордов империи?

- Только то, что этот молодой господин повел себя недостойно своего высокого происхождения. Я лишь ответил на оскорбление, которое он нанес мне.

- Вы, человек без роду, без племени, имеете наглость судить о том, что достойно, а что нет?

- Милорд маршал, я знал, что вы неминуемо коснетесь моего, как вы выразились, низкого происхождения, - я понял, что должен сказать все вне зависимости от последствий. – Так позвольте кое-что вам разъяснить. В моем мире уже много лет нет ни рыцарей, ни крестьян, ни слуг. Я мог бы вам рассказать, как это получилось, но боюсь, это займет слишком много времени. Да, у нас есть люди, которые ведут свою родословную от старинных дворянских родов, но уверяю вас – в нашем мире человека ценят за другое.

- И за что же?

- Например, за ум, способности, таланты, за трудолюбие, умение добиваться своего и ответить вызовом на вызов.

- Любопытно. Однако сейчас вы не в своем… мире. И в империи действуют имперские законы, освященные веками.

- Понимаю, милорд. И я не собираюсь ничего оспаривать.

- История в Паи-Ларране могла бы закончиться для вас весьма печально, но вам снова повезло. Сэр Роберт де Квинси, похоже, решил до конца сыграть роль вашего ангела-хранителя и сделал вас своим оруженосцем.

- Сэр Роберт сделал для меня очень многое. Я всегда буду вспоминать этого светлого человека с трепетом и благодарностью.

- Однако он вовлек вас в одно весьма сомнительное мероприятие. Не имея никаких полномочий, разрешений и распоряжений своего командования, он по собственной инициативе начал расследование, связанное с гибелью имперского курьера в Роздоле. И вы, как я понимаю, сопутствовали ему все это время.

- Да, милорд маршал.

- Попутно вы умудрились оказать большую услугу нашему послу лорду де Аврано, и только это обстоятельство спасло вашего господина от орденского трибунала. Но и после этого сэр Роберт продолжил делать то, чего не имел права делать.

- Милорд, - я вытащил из кошеля на поясе дневник сэра Роберта. – Находясь при смерти, мой господин велел мне передать этот дневник командорам Высокого Собора. Надеюсь, он поможет лучше понять мотивы и намерения моего покойного покровителя.

- Полагаете, мы недостаточно хорошо знали его мотивы? – Де Бонлис злобно сверкнул глазами. – Я убеждаюсь, что вы действительно дерзки сверх меры.

- Сэр Роберт заменил мне отца, которого я потерял еще будучи ребенком, - ответил я, - и я не могу равнодушно слышать обвинения в том, что он совершил что-то бесчестное. Сэр Роберт пожертвовал собой ради империи. Он уничтожил роэллина – много ли рыцарей братства могут этим похвалиться? Он образец и пример для меня, и я готов отдать жизнь за то, чтобы на его имени не было темных пятен.

- Хм, иногда вы и впрямь говорите как благородный человек, - сказал маршал, но дневник взял. – Хорошо, я передам эти записи Высокому Собору. Однако сейчас речь не о сэре Роберте – упокой Матерь его душу! – а о вас. Ваш покойный опекун поставил нас в сложное положение. В истории братства не было случая, чтобы фламеньером становился простолюдин, да еще… чужестранец. Вместе с тем вы законный наследник титула де Квинси и Дарнгэмов. Смешно было бы это оспаривать. Вы, надо признать, понравились лорду де Аврано, который дал вам рекомендацию. Добавим к этим плюсам в вашу пользу еще один – покойный Ренан де Лагерн тоже перед смертью рекомендовал вас для вступления в братство. И чем прикажете объяснить такую странную симпатию к вам столь высокопоставленных братьев?

- Позвольте быть с вами откровенным, милорд маршал. – Я чувствовал, как у меня от волнения горит лицо. – Я знаю, на что вы намекаете. Мне кажется, что мое небывалое возвышение кое-кто связывает с моей возлюбленной – эльфийской девушкой по имени Домино, вместе с которой я оказался в вашем мире. Возможно, даже предполагается, что тут дело в каком-то могущественном колдовстве. Но это не так. Я мог бы рассказать вам историю Домино, однако уверен, что вы прекрасно ее знаете. Скажу только, что я люблю эту девушку и готов умереть, защищая ее доброе имя и ее