Крестоносец - Андрей Львович Астахов

со мной. Все эти недели я жил только одной надеждой – увидеть тебя, обнять, поцеловать крепко и сказать, как же безумно я тебя люблю!

Знаешь, Домино, я до встречи с тобой и не предполагал, что могу так влюбиться. Я знаю, что в этом мире у меня нет никого, кроме тебя. Я буду сражаться за нашу любовь, чего бы мне это не стоило. И если меня ждет гибель…. Да что это я! Опять погода, опять проклятый дождь вгоняет меня в тоску.

Все у нас с тобой будет хорошо. Мы будем вместе, клянусь. Я знаю. Все, чего я хочу от жизни – это быть рядом с тобой, любить и защищать тебя. Ты моя единственная, моя ненаглядная, моя маленькая удивительная виари, ради которой я живу и ради которой готов умереть. Я люблю тебя, Домино.

Твой Эвальд.»

Глава 3

***

Старик был маленький, сухонький, с белоснежными стриженными в скобку волосами и добрым печальным взглядом.

- Милорд Эвальд, - сказал он, поклонившись учтиво и вместе с тем с редким достоинством. – Я Назария, слуга сэра Роберта. Теперь, если вы пожелаете, я буду служить вам.

Я не знал, что ответить, поэтому только кивнул и вошел в комнату, которая стала последним домом для сэра Роберта. Назария шел за мной следом, держа в руке шандал с зажженными свечами.

- Сэр Роберт дал мне ключ от своего сундука, - сказал я, показывая старику ключ. – Я могу открыть его?

- Конечно, милорд. Идемте.

Сундук стоял в крохотной кладовке, напоминавшей больше встроенный в стену шкаф, чем отдельное помещение. Замок оказался тугим, пришлось повозиться. В сундуке лежали новый фламеньерский плащ, завернутая в тонкую кожу кольчуга, книга в кожаном переплете, кожаный футляр, похожий на цилиндрический школьный пенал, и несколько старых ломких листков пергамента, исписанных аккуратным почерком и перевязанных крест-накрест черной шелковой лентой.

- Назария, можно я возьму эту книгу? – спросил я.

- Разумеется, милорд. Теперь все вещи сэра Роберта принадлежат вам.

- Спасибо. Вы не могли бы принести мне что-нибудь попить?

- Да, милорд, - Назария вновь поклонился, поставил шандал на стол и вышел. Я остался один. Подойдя поближе к свету, я раскрыл дневник и начал читать. Не знаю почему, но мне очень хотелось найти в записках сэра Роберта упоминание о себе. И я его нашел.

«- Эти молодые люди, - писал рыцарь, - должны быть под моей защитой. Эльфка обладает даром Нун-Хадор, я почувствовал это сразу, как ее увидел. Она арас-нуани, ей должны заняться наши магистры. А вот юноша… Великая Матерь, как он похож на Бриана! Я был готов поверить, что это он, родной брат моей милой Агнесс, восстал из мертвых и спустя двадцать два года явился среди живых – но это не так. Мальчик не вампир, это очевидно, но он пришел из другого мира – и это совершенно необъяснимо. И меч: я не поверил своим глазам, когда увидел на дужках украшение в виде четырехлистного клевера. Как такие совпадения вообще возможны? Клянусь величием Воительницы, я будто снова вернулся в свою юность, в тот день, когда мы гуляли с Агнесс близ моего замка, и она нашла среди цветов клевер с четырьмя листьями! Все одно к одному.

Пока юноша в Паи-Ларране, надо присмотреться к нему. Я чувствую, что теперь не смогу оставить его на произвол судьбы. Я должен помочь ему. И если это какая-то черная магия, именно я должен с ней покончить…»

Я прочел эти строки и понял, что наконец-то нашел ответ на один из вопросов, которые меня мучили все это время. Итак, все теперь ясно. Сэра Роберта поразило мое внешнее сходство с братом его возлюбленной, о которой он мне рассказывал. Вот почему он мне покровительствовал и в итоге сделал своим наследником.

Или же он посчитал, что стань Агнесс его женой, их сын был бы похож на меня?

- Милорд!

Назария появился в дверях с подносом, на котором стояли серебряный кувшинчик и кубок.

- Вы не могли бы затопить камин? – попросил я, чувствуя, что меня бьет озноб.

- Как пожелаете, милорд, - Назария поставил поднос на стол рядом со мной и направился к камину. Я жадно выпил полкубка вина и снова раскрыл дневник. Однако больше упоминаний о себе или о Домино я не нашел. На последних страницах сэр Роберт описывал все, что происходило с нами во время расследования убийства Джесона. Последняя запись была датирована началом сентября – сэр Роберт записал, что намерен отправляться в Лашев. На этом дневник рыцаря заканчивался. Выпив еще вина, я положил дневник на стол и посмотрел на Назарию, который укладывал в камин на тлеющий трут растопку и поленья.

- Назария, - сказал я, - сколько лет вы служили сэру Роберту?

- В этом году исполнился бы сорок один год, милорд. Его светлость маркиз де Квинси приставил меня к мальчику, когда Бобби было всего шесть лет. Он, почитай, на моих глазах вырос и возмужал, - Назария тяжело вздохнул, покачал головой. – Не думал я, что переживу его!

- Скажите, а вы Бриана знали?

- Бриана? Какого Бриана?

- У сэра Роберта была невеста по имени Агнесс. А Бриан был ее братом.

- Ах, конечно, именно так! Сэр Роберт собирался жениться на Агнесс де Монмерай, дочери нашего соседа Жиля. Хорошая была девушка. Красавица, скромная, набожная. Верно, был у нее брат Бриан – одно лицо с сестрой. Да только умер, бедняжка, совсем молодым, двадцати лет ему еще не исполнилось. Оспа в наши края пришла, от нее Бриан де Монмерай и почил. – Тут Назария внимательно посмотрел на меня. – А вы, милорд, чем-то на того мальчика похожи, право слово. Глаза похожи, овал лица, брови, посадка головы. Только ростом повыше будете… Ну вот, огонь разгорелся. Скоро станет тепло. Еще что-нибудь милорду угодно?

- Нет, Назария, благодарю вас. Ступайте.

- Если что понадобится, зовите, - сказал старик, чинно поклонился и вышел.

Я подошел к камину. От разгорающегося огня шло приятное тепло, хотелось снять кольчугу, сесть в кресло и греться, будто кот. Кстати, о доспехах…

Я вынул из сундука кольчугу и осмотрел ее, держа на вытянутых руках. Кольчуга была довольно тяжелой, килограммов эдак двенадцать: кольца, из которых она была склепана, были толще колец моей лорики