Жрец Хаоса. Книга VII - М. Борзых

успел поставить только 1 полностью готовую главу на автовыкладку.* * *

— Сбежал-таки, гадёныш, ещё и бабу нашу спёр, — холодная ярость, поднималась внутри, затапливая разум, но остатками сдержанности и здравомыслия Кхимару пытался удержаться от того, чтобы послать свои легионы уничтожать человеческое стойбище неподалёку.

— Заткнись, Атикая! Ты и так взял слишком много власти.

— Слабак! Как был слабаком, так и остался! — хохотал демон в голове у Кхимару. — Хочешь избавиться от меня? Выжри девчонку, верни мне моё тело — и делай что хочешь. Носись со своими человечками. Я же вновь буду сеять хаос, проливать кровь и делать то, ради чего мы появились в этом мире.

— Есть время мира, а есть время войны. Так нам говорили в своё время. Сейчас — время мира. Когда мы понадобимся, нас пробудят, — пытался достучаться до брата Погонщик.

— А это, по-твоему, не время войны? Они сами пришли, они пробудили нас, они кровью окропили наши гробницы, они…

— Заткнись! Барабаны войны ещё не звучат. Я их не слышу, как и ты. Твоя ярость когда-нибудь разрушит этот мир.

— Да, конечно, братишка, именно моя ярость разрушит этот мир. И это говорит мне тот, кто нагло ударил мне в спину, — Атикае нравилось бесить брата, выводить его из себя. В таком состоянии проще было затопить его разум яростью и перехватить контроль над телом.

— Тебя нужно было остановить. Война закончилась, но ты продолжал топить всё в крови.

Со стороны подобные споры выглядели сюрреалистично, будто одна из трёх змеиных голов спорила с двумя другими и едва ли не плевалась ядом.

— Ты слишком заигрался, стал слабым и всё более походил на человека, всё чаще меняя ипостась на эту странную, отвратительную оболочку. Нужно было вернуть тебя в семью и в чувства.

— Именно поэтому ты уничтожил мою семью и тех людей, которые были мне дороги?

— Твоя семья — мы! — рычал Атикая. — Мы — дюжина полководцев, и подчиняемся мы лишь Таджу. И я чувствую — скоро вновь прозвучит призыв.

— Ты забываешься! Тадж тоже когда-то был человеком. Он никогда не ставил запрета на использование человеческой ипостаси, лишь предупреждал, что они слабы телом, но сильны духом.

Подобные споры у Атикаи и Кхимару происходили регулярно. Они скрашивали многие тысячелетия ожидания нового призыва от Таджа. Иногда Кхимару жалел, что ушёл на покой с братом, а иногда радовался, не представляя, как в одиночных гробницах лежали остальные братья.

— Если люди тебе противны, то зачем ты тогда притянул к нам этого человечка?

— Я хочу своё тело! — на удивление спокойно ответил Атикая. — А поскольку, в отличие от тебя, я, брат, гораздо более заботливый, я притащил мальчишку для тебя и девчонку для себя. И заметь, я был столь благороден и щедр, что оставил тебе особь даже со схожими магическими силами.

— Похожими… Да не очень, там такая мешанина, — задумчиво пробормотал Кхимару, пока где-то на фоне разума Атикая бушевал, требуя нагнать беглецов.

Но отчего-то Кхимару точно знал, что ушла эта парочка уж очень далеко и явно не в стойбище людей, разбитое неподалёку. Как он знал? Кровь… Было в ней что-то такое, как будто песчинка в пустыне узнавания. И эта песчинка резонировала с его «я».

Атикая был прав. Силы в мальчишке действительно очень похожи на его собственные. И когда Атикая, а не он, Кхимару, завладел его телом и ударил по нежданному гостю магией кошмаров, князь не удивился. Более того, не испугался, вёл себя спокойно, дерзко, смело, проявляя любопытство и не проявляя агрессию, чего можно было бы ожидать в такой ситуации. Но было в нём что-то ещё. Что-то хищное, что-то от твари, с которыми они когда-то воевали. Столько стычек, столько войн за последние полторы сотни тысяч лет было, что Кхимару уже сложно было определить, с которой из волн тварей родственен этот человек.

Но впервые за несколько десятков тысяч лет Кхимару словил себя на мысли о том, что ему интересно. И это давно забытое чувство, сгоревшее в пламени мести, боли, обиды, вдруг воспряло, словно феникс, стряхивая с него забытьё и пробуждая к жизни.

— О нет, нет, нет, нет, нет, нет! — бушевал где-то на границе сознания Атикая. — Так дело не пойдёт! Ты слишком поверил в себя, братишка. Нет, я не верну тебе управление собственным телом. Я грохну всех, кто окажется рядом! Утоплю здесь всё в крови и загоню тебя так глубоко в глубины собственного подсознания, что ты никогда оттуда не выберешься, понял?

Но Кхимару его не слушал. В голове его зрел план в той части сознания, которая была недоступна Атикае. Он давал приказы собственным химерам, определяя их дальнейшие действия. И в момент, когда искра силы, роднящая Кхимару с неизвестным князем, вновь мелькнула в непосредственной близости от гробницы, он уже знал, что делать.

Превращение в простейшую форму давалось тяжело. Благо, хоть сил оно требовало значительно меньше. В чём-то Атикая был прав: им нужна жертва. Для того, чтобы вновь поддерживать и вернуть своему телу силу, нужна была кровь. Увы и ах, спустя десятки тысяч лет, как говаривал Тадж, кровь была единым, доступным во всех мирах, где есть живые существа, энергетическим основанием для творения, а посему… Для того чтобы свободно менять ипостаси на более привычные местному миру, придётся восполнить энергетические резервы. Главное при этом не выпустить на волю брата.

* * *

Да уж, легко сказать — «сходи ещё раз в гости к демону и попробуй с ним договориться». Сделать это было значительно сложнее, особенно в части того, что нужно было каким-то образом всё же уберечь от выпивания Алису. Сделать это я решил самым простейшим образом: вынув Гора из собственного Ничто, я забрал Алису и увёз её в Керчь, собираясь отправить в столицу первым же дирижаблем. Девушке же я скормил несколько иную легенду, а именно то, что отправляюсь в Керчь связаться с Ясеневым и немного просветить его по поводу нашего незапланированного попадания в гробницу и необходимости создания безопасной зоны вокруг неё.

Алиса же, со своей стороны, захотела заглянуть в представительство Министерства обороны, поскольку Митрий Сафарович Тенишев являлся командующим Кавказским военным округом, её фамилия что-то да